… Дракона нельзя пронзить стрелой. Но убить его можно. А во что вещественное обратится жадное желание убивать: в стрелу, в копье, в сгусток огня — не столь важно…
Выдох, и все кончилось. Гигантские крылья словно надломились. Дракон судорожно выгнулся, пытаясь свернуться в немыслимое кольцо, и стал падать. Быстро и тяжело, как настоящий. А стоявшие внизу разноцветные люди бросились врассыпную. Над полем пронесся отчаянный всеобщий стон. Кто-то закричал нечленораздельно, и…
… Стало иначе.
Мир словно захлестнуло тяжкой волной. Померкло солнце, заслоненное сотнями распахнутых крыльев. На землю решительно и неотвратимо наползала тень. Отчего-то мне казалось, что небо стало твердым и мерзлым, будто лед, и драконьи крылья вот-вот разобьют его; вниз посыплются смертоносные осколки, еще сохраняющие сверкание внезапно проступивших звезд. Эти осколки, наконец, искрошат отвратительных маленьких насекомых, ползающих по земле. Они посмели отнять жизнь дракона. Они сделали это открыто и нагло. Они заслуживают только смерть. Общую. Одну на всех. Настало время. Чаша гнева переполнена…
Проклятая черная страшная амеба вырвалась из плена. Из-за незримого Рубежа, из прорех треснувшего неба на землю полилась зловещая мгла. Несущие гибель щупальца рвали непрочную сеть, сплетенную за века усилиями людей и драконов, и ныне никого из стражей не заботило это. Их разум заслонила злость, всепоглощающий гнев, неудержимая ярость… Может быть, оттого Тьма становилась все сильнее?..
Слепая, черно-красная, бешеная, плотная и горькая пелена захлестнула все и вся. И смерть, сотканная из Тьмы, из ненависти человеческой и нечеловеческой расползалась вокруг стремительно и неминуемо, как ползет жидкий, липкий масляный огонь, который не затушить, ни стряхнуть.
И день стал ночью, полной страшных теней…
… Кто-то тряс меня изо всех сил, и знакомый голос изрыгал черные ругательства. Я с трудом разлепил веки и тут же зажмурился от света ослепительного, высоко стоящего солнца и резкой боли, которой наполнилась моя гулящая голова.
— Да очнись же! ! !
Я очнулся. Ошалело повел глазами, обнаруживая, что, казавшийся разнесенным вдребезги, мир вокруг пока еще цел, но что-то неотвратимо переменилось в нем. Тяжесть, что я чувствовал, была не только моей. Она была общей. Вселенная полнилась ненавистью — лютой, нечеловеческой, ледяной. Ненавистью драконов.
Бледный как известь Вевур вглядывался мне в лицо.
— Слышишь меня? Благой Хранитель… Сработало…
Я озирался и не мог узнать места, где нахожусь, так все переменилось. Все вокруг было перевернуто, изрыто и разбросано. Холм, где еще недавно находилось множество людей, сейчас был пуст и черен. Увидев его таким, я решил, что глаза обманывают меня, но холм и впрямь стал черным, как сажа.
— Они испепелили его, — неожиданно произнес Вевур.
— Кто? — хрипло переспросил я. Глотка саднила, словно я непрерывно кричал несколько часов.
— Ничего не осталось ни от мерзавца, что сотворил это. Ни от тех, кто случайно оказался поблизости. Они бежали, но кое-кто не успел… — негромко продолжил Вевур.
— Кто? — повторил я.
Он поднял на меня больные глаза, заметно припорошенные пеплом по векам. И снова заговорил:
— Кто подозревал, что можно убить дракона так откровенно… От него не осталось ничего, словно и не было. А парнишка, его всадник, все еще лежит там. Огонь не тронул тело… Хотя это и не огонь вовсе…
— Почему огонь? — тупо размышлял я. Почему столько огня, ведь драконы не изрыгают пламя? Или в уничтожающий жар обращается ярость драконов? Разве любая война — это не, прежде всего, абстрактная ненависть, обращенная в реальный огонь?
— Что… что тут произошло?..
— Мир сошел с ума. Как и прогнозировалось… Это еще ничего. Дальше будет хуже. Люди, сейчас напуганы до полусмерти, разбежались и отсиживаются по домам. Драконы еще слишком полны своей неутоленной местью… Пройдет немного времени и все придут в себя. Люди осознают, что драконов убить можно так же легко, как своих собратьев. Табу снято. Для обеих сторон. Потому что и драконы перешагнули черту…
— И… что?
— Зачем спрашиваешь? Все уже было. Когда-то давно и недавно… Это война, парень!
— Где все? Наши?
— Там! — Вевур ткнул пальцем в небо. — И там… Везде… Драконам нужны всадники, ибо стихии неведомо, что такое месть. Мстить умеют только люди… — Он оглянулся через плечо на Город, заставив и меня машинально обернуться. Темный дракон разворачивал крылья. Темный дракон, порожденный скопившейся злобой человеческих душ.
— А я… Почему я здесь? — Я спрашивал, хотя знал ответ, продирающийся откуда-то из глубин памяти.
— Ты все еще думаешь, что время не настало?
— Но что я могу сделать?! — закричал я. — Я же не знаю, где искать этот проклятый Ключ!..
«Знаешь», — отозвалось привычно внутри.
— Что? — Мне показалось, что я определенно схожу с ума,
«Я показал тебе путь», — спокойно сказал дракон. — «Привел и ткнул носом. Ты был упрям и своеволен. Мне понадобилось много сил, чтобы убедить тебя идти туда, куда нужно»
— Тогда скажи мне, где Ключ!
«Я не знаю. Мне известно как его найти, но узнать Ключ на этом пути может только человек. Таково условие. Ты видел его, теперь вспомни, где именно!»
— Не понимаю…
«Понимаешь. Ты не глуп, хотя я часто в этом сомневался. Я вел тебя, хотя ты и не знал об этом. Я знакомил тебя с твоим же миром. Вспомни девушку, что исчезала внезапно, как призрак? Она и была призраком. Мне очень жаль, но это была всего лишь приманка, чтобы убедить тебя идти туда, куда нужно…»
— Так ее не существует на самом деле?
«Существует. Ты встретил ее осенью, она привлекла тебя, и я использовал ее образ… Ты видел ее и на Празднике, на сцене… Это не имеет значения сейчас. Ты мог почувствовать фальшь и раньше, но не захотел, предпочитая обманываться. Ведь тебе многое казалось странным, не так ли? И то, что это девушка исчезает внезапно и внезапно же появляется в самых неожиданных местах. И приступ всесокрушающего беспокойства за пропавшую Джеанну. И… На Упокоище привел тебя тоже я, потому что мне казалось, что настала пора поближе познакомить тебя с нужными людьми…»
— Ты… Тварь!..
«Твоя злость бессмысленна и несвоевременна»
— Ты завлек меня в этот проклятый лабиринт…
«Да. Так было нужно. Кто-то должен был дойти. Я рисковал вместе с тобой. Помнишь погибшую в подземелье? Ей и ее дракону почти удалось дойти. Но человеку не хватило сил. А тебе хватило, хотя временами мне казалось, что я теряю направление…»
— Значит я мог выбраться из подземелья сразу же? Это ты не позволил мне?
«Верно. Ты должен был дойти. И ты дошел»
— Я… ненавижу тебя… — без должного накала, скорее растерянно сказал я, вспоминая сокрушающий ужас длинного пути в подземельях. Теперь это было так далеко и неважно.
«Ты можешь от меня избавиться навсегда. Ты знаешь, как это сделать»
— Да, — медленно кивнул я. — Кажется, знаю…
Есть у нас такая легенда. Где герой убивает злого дракона, Сияет мир вокруг него. Сияет…
— Вевур, найдите Джеанну. Ее нельзя оставлять одну. Ей нужна ваша помощь. Ей и вашему ребенку! — крикнул я, на ходу. Военные действия отменяют все обещания. А Джеанна не должна быть одна сейчас.
Вевур, все еще непроизвольно протирающий глаза то ли от гари, то ли от слез, так и остался стоять посреди обугленного поля, потрясение глядя нам вслед.
Спрыгнув со спины дракона на землю, я стремительно побежал к пепелищу, которое еще недавно было руинами Святилища. До чего же здесь тихо… И даже тишина здесь не нервная, болезненная, как на выжженной пустоши за Гнездом, а рыхлая, слежавшаяся, не сулящая беды. Шелестят деревья и только. Призраки затаились в тенях, местная живность разбежалась по делам или замерла, встревоженная вторжением чужака. Давно уехали отсюда и Закир, и Вевур, увезя с собой деловитого Колючку. Быть может, это самое спокойное место на многие тысячи шагов вокруг. Мертвым нет дела до живых…
Пепел взметнулся облаком, мешая смотреть, но я и так знал куда идти и, спотыкаясь об обломки обугленных стен, добрался до былого центра здания, примерно туда, где раньше стояла теперь безвозвратно уничтоженная труба.
«Почему ты думаешь, что искать следует именно здесь?»
— Если верить всему, что я слышал о Ключе, искать его следует под центром Города. А старинный и истинный центр Города находится именно здесь. Притом, я знаю, что хочу найти внизу и могу примерно сопоставить это место с тем, что находится наверху…
«Возможно. Но как ты собираешься проникнуть вниз?»
— Если наши предки были столь предусмотрительны, чтобы сохранить Ключ на крайний случай, значит, наверняка они предусмотрели возможность добираться до него кратчайшим путем, а не таскаться каждый раз по темным лабиринтам…
Думай! — твердил я себе, измеряя шагами обгоревший периметр. Должно быть что-то…
Если Святилища придуманы людьми совместно с драконами, значит, ключ к разгадке и должен быть в этом единстве. Что я знаю о Святилищах? То, что они похожи друг на друга по всей земле. А почему? Потому что сделаны, скорее всего, по подобию самого первого. Зачем?
«Чтобы люди помнили… Самый верный способ сохранить что-то в памяти людей — превратить это в ритуал или традицию»
— Чтобы в каждом Святилище люди искали единственную точку, где можно достичь просветления, не так ли?
Я машинально сел прямо в пепел, крепко зажмурившись и попытавшись восстановить облик Святилища — тот, что остался в памяти от первого посещения… Заметно разрушенная крыша, осыпавшаяся роспись, упавшие перекрытия… Нет, это все не мое. Тут тоже заключен ответ, но мне его не прочесть. Я не архитектор и не художник.
Что мне тогда не понравилось в этом Святилище? Оно было каким-то… неправильным. То ли от разрушения, то ли изначально. Что-то едва ощутимое, неудобное, неверное было в нем. Дисгармоничное. Все время хотелось сменить ракурс, чтобы найти более удачный угол обозрения. И что особенно меня раздражало — какофония.