В выражении лица Рордина проскальзывает что-то темное, будто он враз надевает маску, и я понимаю, что больше ответов не получу.
Он все равно что за дверью. Внизу, у себя в логове. Где угодно, только не здесь.
– Спи, Орлейт.
Иногда от его приказов у меня встают волосы на загривке. А иногда – я сгибаюсь, как цветок под тяжестью порывистого ветра.
Сегодня у меня нет сил спорить и… думаю, мне этого даже не хочется.
Он меня обнимает.
Глава 16Орлейт
К тому времени, когда я просыпаюсь, он уходит, не оставляя никаких следов, кроме густого мускуса, которым пропитана подушка. Уткнувшись носом в шелк наволочки, я глубоко вдыхаю аромат, наполняю им легкие, облегчаю болезненный пульс в висках.
Воспоминание, как я пыталась выпить пустую бутылочку, бьет по голове обухом, в животе вспыхивает нервный трепет…
У меня кончился каспун.
Проклятье.
Я так давно от него зависима. Если бы знала, что на пополнение запаса уйдет вечность, то, возможно, набралась бы смелости и призналась много недель назад. Последствия того, что Рордин узнал о моем злоупотреблении каспуном, оказались далеко не такими серьезными, как я думала.
Да, он был зол… но все равно обнимал меня и оставался рядом, пока я не заснула.
Закрывая глаза, вспоминаю тяжесть его руки – большой и сильной, как щит. Вспоминаю чувство его присутствия у меня за спиной, его прогибающий матрас вес.
Было невозможно не подобраться ближе, не занять маленькую расщелину между нами. Преодолеть разрыв.
Меня пробирает дрожь.
Делаю еще один вдох, чтобы успокоиться, а потом отрываю лицо от подушки, не желая осквернять наволочку своим запахом. И хмурюсь, когда вспоминаю, что сегодня день стирки.
Через пару часов сюда поднимется Танис и заберет постельное…
Ну уж нет.
Стянув наволочку, обвожу комнату взглядом, прикидывая, куда бы получше ее спрятать.
Легко сказать.
Танис очень скрупулезна, никогда не оставит без внимания и пылинки, поэтому я не сомневаюсь, что она обнаружит это сокровище, куда бы я его ни сунула. За исключением, наверное, одного местечка…
О тайнике знает Рордин – и только он. И не то чтобы у него остались причины там копаться.
Поднимаю край ковра, сдвигаю камень и прячу его в тайник, а потом закрываю все обратно. Что-то внутри теперь не бурлит, но томится, и я со вздохом выпрямляюсь.
Переодевшись в тренировочное, расчесываю свою катастрофу из волос и заплетаю свободную косу. Перекинув сумку через плечо, я осторожно спускаюсь по ступенькам Каменного стебля, стараясь больше скользить, чем шагать, чтобы не тревожить уязвимый мозг. Когда я наконец вхожу в обеденный зал, у меня перед глазами пляшут белые точки.
Так и подмывает развернуться и уйти прямиком обратно в постель.
– Если хотела потренироваться, то опоздала на два часа, – так звучит мое «с добрым утром» от холодного Бейза, который развалился на своем привычном месте, потягивая горячий чай.
– Я проспала.
Он отрывается от созерцания свитка, что развернут рядом с тарелкой и придавлен стаканом сока и большим черным камнем, который я бы с удовольствием разрисовала. Бейз делает еще глоток и встречается со мной взглядом поверх чашки.
– И все еще выглядишь усталой.
– Это ты настучал, да? Рассказал Рордину про экзотрил?
Другого правдоподобного объяснения у меня нет. За исключением прошлой ночи Рордин меня никогда не видит, точно не по утрам, когда я под действием дурмана. Если мы сталкиваемся в коридоре, в девяти случаях из десяти случайная встреча тут же и кончается.
В глазах Бейза вспыхивает блеск вины, на правой щеке появляется ямочка. Он ставит чашку на блюдце с тихим изящным звоном, который совсем не вяжется с тем, кто Бейз такой. С тем, как он выглядит.
В нем нет ничего изящного, если не считать того, что он остер, как искусно сделанный деревянный клинок. При правильном использовании, в правильной ситуации он смертоносен.
– Молчание – знак согласия. Как ты понял?
Бейз пожимает плечами, ставит локти на стол и складывает руки.
– Сама-то как думаешь, Орлейт?
Он мурлычет – испытывает мое иссякающее терпение. Массирую виски.
– Ты можешь просто сказать?
– Нет, – отвечает Бейз и жестом предлагает мне сесть. – Думаю, что сохраню эти сведения при себе.
Он от души вгрызается в яблоко и подмигивает, действуя мне на нервы.
Другими словами, если мне каким-то чудом удастся собрать все тридцать четыре ингредиента для приготовления экзотрила… Бейз об этом узнает.
Бреду к своему месту и усаживаюсь, глядя за открытые двери в коридор с окнами вдоль стен. В них не льется утреннее солнце, ничто не оживляет мрачное нутро замка Нуар.
В такие дни у меня все идет наперекосяк, поэтому тот факт, что я, несмотря на свое состояние, добралась аж до обеденного зала, обязательно должен быть мне засчитан.
– Как справляешься? – интересуется Бейз, глядя в утренний доклад и размешивая кубик сахара в чае. Притворяясь, что это совершенно обыденный вопрос, хотя мы оба понимаем, что это не так.
Пожимаю плечами, разглядывая еду. Желудок сразу сводит. Взгляд цепляется за пустующее место Рордина, и в груди становится тесно.
Я отчасти надеялась, что после прошлой ночи он окажется здесь. Сейчас мысль кажется глупой.
Но он уже давно не пил мою кровь…
Знаю, он сказал, что не нуждается во мне, но после того, как прошлой ночью я заснула в его объятиях, в моей груди вспыхнула искра надежды. Тепло, которое мне хочется лелеять.
Масло для тех драгоценных шестеренок, которые помогают мне вертеться.
Служанка наполняет мой стакан пахучим соком цвета солнца. Жду, когда она вернется к стене, потом перевожу взгляд на свою пустую тарелку.
– У меня закончился каспун.
Чашка Бейза звякает о блюдце.
– Ты издеваешься.
Смотрю в его широко распахнутые глаза и молчу.
Сказать тут нечего.
Бейз открывает и закрывает рот, как вытащенная из воды рыба, но затем наконец обретает дар речи.
– Как ты, мать твою, умудрилась выпить запас на три года за три месяца?!
Продолжаю молчать и ждать…
Он запрокидывает голову и смотрит в потолок, сцепив руки на затылке.
– Ты пила его на опережение, а потом каждое утро принимала экзо, чтобы снять последствия.
– Я обеспечивала себе хороший сон, – говорю я и беру стакан сока – обо всем остальном на столе я даже подумать без рвотного рефлекса не могу.
– Рордин знает? Что ты пила его на упреждение?
Медленно, неуверенно делаю маленькие глотки, чувствуя, как взгляд Бейза прожигает во мне дыру.
– Если вчера не догадался, то вот-вот поймет.
– Ну, тут ты права. – Бейз поднимает свой стакан сока и делает вид, будто чокается со мной.
Нет смысла язвить.
– Итак… – Тыкаю большим пальцем в пустое место справа. – Он снова свалил?
Бейз опять вгрызается в яблоко и медленно жует, наблюдая за мной проницательным взглядом.
– Он неподалеку. Так, раз уж ты одета по случаю, мы можем потренироваться пару-тройку часов на Бревне. Если только у тебя не завалялось камней для рисования.
Дно моего стакана буквально бьется о стол, заставляя меня вздрогнуть от резкости звука.
– Серьезно, Бейз? По-твоему, что, похоже, будто я могу пройтись по Бревну?
– Нет, – пожимает он плечами, – видок у тебя жалкий. Но кто знает, быть может, плавание с селки пойдет тебе на пользу?
Ага, как будто ее когда-то кому-то приносила потеря пальца на ноге.
Срываю с веточки виноградинку и бросаю Бейзу в лицо, но он ловит ее зубами.
Закатив глаза, я ерзаю на стуле. Не уверена, что пить сок все-таки было хорошей идеей. Несколько глотков, которые я успела сделать, засели в желудке острыми иглами.
– Поешь, пока все не остыло.
– Я не голодна. А у тебя на воротнике румяна, – говорю я, замечая красный мазок, очень похожий на тот, что красуется на щеках грудастой блондинки-служанки, которая стоит у стены за спиной Бейза, опустив глаза.
Он оттягивает ворот и осматривает пятно.
– Ну, я ведь люблю, когда что-нибудь остается на память. – Подмигнув, он протирает свое украшенное драгоценными камнями кольцо. – И ты только посмотри, как искусно ты уводишь разговор в сторону.
– Кто тебе его дал? – любуюсь я игрой света, что преломляется на гладких гранях крошечных черных камней. – Всегда было интересно.
Бейз вскидывает брови.
– А ты как думаешь?
Ему серьезно нужно на некоторое время снизить ожидания.
– Просто… дай мне варианты ответа, чтобы у меня не возникало желание швырнуть тебе в башку дыню.
– Что ж, – тянет с издевкой Бейз, – позволь мне дать твоему вялому, похмельному мозгу подсказку.
Я его прикончу.
– Тот, кто тебя одевает и платит Кухарке, чтобы ты всегда была сыта медовыми булочками. Кстати говоря, хочешь? – указывает Бейз на целую горку передо мной.
Желудок завязывается узлом.
– Только если тебе очень нужно, чтобы меня на тебя вырвало. И как давно это было? – спрашиваю я, пытаясь игнорировать ноющую боль и массируя виски.
Бейз улыбается уголком рта.
– Знаешь, под его руководством годы как будто… сливаются воедино. Так вот, – он хлопает ладонью по столу – звук, словно лезвие ножа, пронзает мне череп, – давай выдвигаться. Если нам повезет, может, поймаем пару блудных лучиков солнца до того, как хлынет дождь.
А если ему повезет, может, он переживет этот день.
Глава 17Орлейт
—Погоди, а как же мечи? – спрашиваю я, пытаясь поспевать за широкими, решительными шагами Бейза. А это сложно, когда меня постоянно отвлекают пышные розовые кусты.
Солнечный свет идет им на пользу.
– Потом возьмем. Рордин хочет, чтобы я час или около потратил на рукопашный бой, – бормочет Бейз, жуя кончик длинной травинки.
Фыркаю.
– Забавно, если учесть, что на днях мне удалось двинуть ему по яйцам.