Видя, как я стремительно «листаю» свиток, Бруно застыл с отпавшей челюстью. Затихла и Адель. А вот со стороны её фрейлин послышались удивленные, если не сказать испуганные, вздохи.
Я глянул по сторонам, когда брал второй свиток. Все смотрели на меня так, как я бы смотрел на человека в моем мире который бы полыхнул огнем или вылечил открытый перелом наложением рук. Потрясенно и с недоверием. Отчасти их недоверие было оправданно — не меньше половины текста я пробежал, что называется, «взглядом наискосок». Не потому, что там было то, что я уже знал. Просто сказывалась привычка вычленять важное в потоке информации.
Доклад Бруно был весьма не плох. Очень похож на умные научные статьи в моем мире. Сначала он выдавал примеры, со ссылкой на источники. А потом делал выводы. Вот только, на основе верных наблюдений, он сделал неверные выводы. Что тоже очень похоже на научные статьи моего мира.
Стоило только копнуть поглубже и выяснилось, что магия просыпалась в простолюдинах и раньше. Больше того, история просто пестрела примерами талантливых самоучек, родившихся в крестьянской семье но смогших стать общепринятыми магистрами наук. Бруно останавливался на этих примерах и доказывал, что жизнь таких людей с детства была связана с магией. Прачка, освоившая алхимию, обстирывала Университет уже лет десять. Знаменитый маг с востока прислуживал с детства волшебнику и так далее. Из всего этого Бруно делал вывод: «Так же, как у кузнеца сын неизбежно обладает познаниями в кузнечном деле а дети других семей к такому не пригодны, так же как сын рыцаря неизбежно будет сильнее в бою чем сын кузнеца, так и люди долгое время проводящие в окружении людей сведущих и могущественных в искусстве, неизбежно переймут часть умений…».
Это было общепринятое мнение. Обучение в Университете, как я уже знал, сводилось к совместному чтению трудов великих волшебников о магии, трудов о великих волшебниках, и совместной работе над проектами лекторов. Причем своеобразной — лекторы сами творили заклинания. Студенты им обычно просто ассистировали, и редко пытались подражать, или «помогать» своим деканам и лекторам. Даже самой задачи обучить студентов делать так же, как умеют деканы, не стояло. Поскольку априори предполагалось, что люди разные и у всех будут разные результаты.
Что почти полностью уничтожило саму возможность научного подхода. Ведь это ему противоречило, особенно в той части где «Любой эксперимент может быть многократно повторен в аналогичных условиях с аналогичным результатом». Местные университеты были не столько научными учреждениями, сколько какими-то, прости Император, художественными мастерскими.
Тем не менее, это работало. Я сам видел множество людей, которым от природы доставался талант к огню на уровне мощности как у газовой плиты. Но они проводили несколько лет в Университете Караэна и выходили оттуда со способностью сплетать из магии огненные конструкты в виде какой-нибудь бабочки. Мало того, что такой человек теперь мог поджечь врага на большом расстоянии, так ещё и делал это на порядок эффективнее.
Закончив второй свиток я некоторое время размышлял. Похоже, это работало скорее как если бы человека погружали в иную языковую среду. Все вокруг разговаривают на другом языке и волей не волей ты пытаешься им подражать. И очень быстро ты начинаешь понимать другой язык, а потом и разговаривать на нем. Это куда эффективней, чем обучение в школе. Вот только если мне нужно три сотни огненных магов, то Университет Караэна мне в этом не поможет — у них нет как таковой учебной программы с четкими критериями успеваемости. Больше того, подозреваю, что если я попросту заплачу за обучение трехсот человек, их «успеваемость» резко снизится — и через пару лет хорошо если хоть несколько сможет насмотреться на лекторов в достаточной мере, чтобы суметь что-то изобразить самим. Я вдруг вспомнил видеоролик о детях-маугли, выросших среди животных, которые в раннем детстве оказались вне человеческого общества и не социализировались. Многие из них так и не научились говорить. Какой-то механизм в голове не запустился.
— Скажите, Бруно, — сказал я, глядя в сторону. — Если человеческий ребенок вырастет… Эмм… Сразу после рождения окажется среди долгобородов, то на каком языке он будет говорить?
— На языке долгобородов, очевидно, — пожал плечами Бруно. — Он ведь научится ему.
Я облегченно выдохнул.
— А встретив людей он будет говорить на нашем языке, поскольку он же человек, — задумчиво продолжил Бруно. — Это интересный вопрос, сеньор Магн. Почему-то я в этом не совсем уверен…
Любит он порассуждать. Промолчал бы и оставил у меня о себе куда лучшее мнение. Впрочем, это не его вина. Просто тут всё очень запущено. Я взял последнюю бобину и приготовился её прочесть. Внутренне уже готовясь к ягненку — аромат жареного мяса и пряных трав заставил меня проголодаться.
— Насчет этой части моего исследования… — вдруг сказал Бруно. Он даже руку протянул, будто желая выхватить у меня свиток. От волнения даже забыв «сеньоркнуть». — Мои выводы в нем, кажется, были излишне поспешны… И вообще, я пожалуй плохо изучил вопрос, у нас в Университете не так много трудов…
— Хорошо, я вас понял. Отнесусь к этому свитку со снисхождением, — постарался я успокоить Бруно. И начал читать.
«Как внимательный читатель уже заметил, в предыдущей части моих рассуждений не нашлось места магии, коей называют часто „боевой“, поскольку она присуща обычно защитникам рода людского, осененных издревле славой и всеобщим уважением. И это не случайно, ибо я, Бруно сын Джакоба, имею основания утверждать, что природа стихийной магии иная, ежели общераспространенной способности людей к алхимии, иллюзиям, магии разума и прочим. Более того, изыскания мои привели к тому, что рискну я утверждать, магия эта была обретена единоразово и единовременно многими людьми…».
Я сел прямо и стал читать внимательнее. Как всегда, самое интересное начинается в конце.
Глава 10Список дел
Последний рулон, то есть свиток, Бруно полностью посвятил аристократам этого мира. Вернее, попытке разгадать тайну их происхождения. Нельзя сказать, что у него не получилось. С примерами из различных древних рукописей и из устных преданий со всех сторон света он смог восстановить произошедшее в этом мире когда-то очень давно. На самой заре становления Империи.
Очень давно человечествов этом мире ютилось в укрепленных поселениях и изолированных горных долинах. Поселения были разбросаны на большой территории. Некоторые города имели своих богов-покровителей — некие сверхъестественные сущности, живущие в храмах. Эти сущности были малопонятны, но с ними можно было договориться.Кормить, развлекать — в обмен на хоть какую-то защиту от тех, с кем договорится было нельзя.
Многие люди выживали и сами по себе. Это было труднее. Вокруг был опасный мир населенный не только дикими зверями, но и чудовищами. И, судя по всему, люди жили не так, чтобы очень здорово. Из-за изолированности и обособленности это был вечный каменный век. Нет, мы люди, конечно, создания выдающиеся. Случались и тут что-то похожее на древние цивилизации. Вроде Египта. Или, скорее, дворцов Крита. И тут, в это убогое существование с двух ног врывается Император…
На самом деле свитках этого нет. Бруно честно признается, что об истоках Империи нет почти ничего. Я додумал это сам. В свитке просто нудно перечисляется то, что известно — где и какие были боги, древние легенды откуда и куда пришли племена… А в какой-то момент момент бах — и начинаются рассказы о походах Императора и его завоеваниях. Империя уже богата, сильна, её армии многочисленны и… их ведут боевые маги. Не волшебники, как Бруно. Да, местные чудотворцы способны на чудеса, но только после долгой подготовки и с неоднозначным результатом. А вот воины Империи могли топить врага в море огня, резать и душить воздухом, вмораживать в лёд. Империя далеко не всегда побеждала в битвах. И все же, устоять перед ней не смог никто. Не люди, не нелюди, и даже те, кто считался богом.
Откуда Император взял элементальных магов Бруно так и не выяснил. Он прилежно собрал сказки, истории, краткие оговорки из древних текстов. Не только из Регентства, Железной Империи и Королевства, но даже из-за моря. В общем всё сводилось к тому, что однажды Император собрал самых преданных последователей и одарил этой силой. Детали разнились — в Королевстве рассказывали про Исток Магии, в который Император окунул людей, подразумевая что-то вроде фонтана или озера. На севере упоминали Корни Мира, оставившие след в душах первых воинов Императора, и где и сам Император получил свои силы и мудрость. В Регентстве, не иначе под влиянием Имперского Культа, все сводилось к личному «благословению» Императора. За морем выдвигали куда более интересные идеи. Например, что Император вживил в своих воинов кусочки стихийных духов, «называемых элементалями». Эта теория показалась мне наиболее интересной, хотя Магн никогда не о каких элементалях не слышал. Зато я в играх постоянно на них натыкался.
Из контекста я осознал, что сама история появления аристократов с талантами стихиям не такая уж большая тайна — для образованного человека. То есть, примерно для пары тысяч человек по всему известному миру. В общих чертах все понятно, неясны только детали.
Я дочитал свиток до конца и задумался. Что было бы, если против армии нежити на древнем тракте выступили отец Магна и Гонорат, плечом к плечу? Прикрыть этих двух телохранителями, усилить свитой из магов послабже… Нет, выстоять они бы не смогли. Но сжечь сотни, если не тысячи врагов, эти два самоходных огнемета вполне способны. А если бы таких как они в Караэне было штук десять? Или двадцать?
У меня волосы на голове зашевелились. Это был испуг, как на экзамене, когда вдруг понимаешь, что ответил неправильно. Мои две сотни пехотинцев просто бессмысленная трата времени. Выступи против них Гонорат с десятком всадников, то он сжег десятка два, а остальные бы разбежались. Впрочем, я быстро успокоился. И отец и Гонорат были поистине выдающимися огневиками. Возможно, сильнейшими в Регентстве. То есть это уникальный, штучный товар.