ть.
Я разворачиваюсь и шагаю вперед, к тоннелю.
Здесь не так светло, как хотелось бы, поэтому приходится замедлиться, чтобы не переломать ноги, взбираясь по неровной поверхности. Недовольство собою продолжает занимать мысли. Нужно взять себя в руки, снова стать серьезной и бесстрашной проводницей, которая ничего не боится, даже изменившихся чувств к тому, кого должна ненавидеть.
Я слышу, как Тайлос с конем меня нагоняют, и вижу, что тоннель впереди расширяется. Из проема льется солнечный свет, освещающий особенно крутое место. Надеюсь, Бродяга с ним справится.
С усилием преодолеваю неровные камни и выхожу на округлое и более-менее ровное плато, прохожу дальше, чтобы не мешать магу и его коню, и разворачиваюсь к ним – посмотреть, как они справятся, и, если будет необходимо, помочь. Боковым зрением замечаю, как шевелится один из серых камней у небольшого круглого отверстия в горной стене. Хмурюсь. Тайлос уже вышел на плато и теперь тянет Бродягу за узды, чтобы тот не поскользнулся на камнях. Конь ржет. Камень снова шевелится. Я разворачиваюсь к нему. Под ботинками хрустят камни.
Что-то резко и стремительно вырывается из-под этого каменистого выступа и летит прямиком в меня. Я успеваю уклониться, но острый шип врезается в плечо. В голове взрывается дикая боль. Меня отбрасывает и пригвождает к стене. Сверху осыпаются камешки.
– Ния!
Не представляю, как мне удалось сдержать крик боли. Второй острый шип летит к Тайлосу.
– Пригнись! И замри!
Грув, размером с человеческого ребенка, больше не скрывается: встал на дыбы, из каменистого тела торчат десятки острых шипов. Он умеет отращивать их мгновенно, потому что это его главный инструмент и способ защиты. Шипы часто ломаются, когда грув прорывает себе дорогу в горной местности – среде своего обитания. Видимо, он случайно попал в этот просвет и не успел зарыться до нашего появления.
У грува нет глаз, но зато имеется очень острый слух.
Третий шип летит в мою сторону, но я успеваю сбить его потоком воздуха. Проверяю, все ли в порядке с Тайлосом, и вижу, как маг тянется за кинжалом. Мне не хочется, чтобы он себя ранил после того, как долгое время обходился без магии. После того, как не хотел ею пользоваться. Я же не слепая, видела, как ему неприятна мысль о шрамах на ладонях.
– Не надо, Тай! – шиплю я. – Я сама справлюсь!
Я успеваю заметить в темных глазах неподдельное волнение перед тем, как очередной шип устремляется ко мне. Снова сбиваю его воздухом. С земли поднимается каменистая пыль. Плечо горит огнем, но вместе с тем я чувствую поразительную легкость и невероятную силу. Я мастерю воздушную подушку вокруг шипов грува, дергаю его вверх и отправляю в дыру, которую он сам начал рыть. Удерживаю существо там, пока собираю камни рядом. Грув сопротивляется. Не позволяю ему вырваться и заваливаю дыру камнями.
Смотрю на Тайлоса:
– Скорей, вытаскивай Бродягу. Я его держу.
Конь снова ржет, карабкаясь по камням. Маг отправляет его вперед, мимо меня, хлопнув ладонью по крупу, а сам замирает напротив. На скулах играют желваки, во взгляде бушуют тревога и недовольство.
– Терпи, – приказывает он и резко выдергивает шип, прижимающий мое плечо к стене.
Дикая боль вновь прошивает все тело. Я выдыхаю стон и не удерживаюсь на ногах. Тайлос снова меня ловит. Камни в дыре с грувом угрожающе шевелятся.
– Нужно уходить, – верно замечает маг и подхватывает меня на руки.
Я укладываю раненую руку на живот и, сцепив зубы, утыкаюсь лбом в твердое плечо.
Через несколько бесконечно долгих минут, наполненных тряской и болью, Тайлос со мною на руках вырывается из пещеры. В нос бьют ароматы осеннего леса, немного приглушая запах собственной крови, которая насквозь пропитала рукав куртки.
Маг осторожно усаживают меня сбоку от пещеры, прислонив спиной к поросшим мхом камням, и вновь тянется к кинжалу за пазухой.
Я обхватываю его руку пальцами:
– Не нужно. У меня есть целебный порошок, в сумке.
– Я могу вылечить твое плечо за одно мгновение, Эания.
Я сжимаю пальцы сильней, выдыхаю рвано:
– Порошок тоже… хорошо справится. Просто размочи его… в воде и замажь раны. Я… выдержу, Тай…
Тайлос вглядывается в меня смешанным взглядом. Я впервые наблюдаю в его глазах сомнение, страх и замешательство. И восхищение. Мной.
У меня кружится голова.
Наконец он поднимается на ноги, срывается к Бродяге и открепляет от седла сумку. Бросив ее рядом со мной, ищет стекляшку, попутно вынимая другие вещи, которые понадобятся: воду и рулон серой ткани для перевязки.
Я пытаюсь снять с себя куртку. Вскоре Тайлос мне помогает. Он снова собран и серьезен, действует быстро и четко. Ткань трещит, когда он отрывает рукав моей рубахи. Боль значительно утихает, когда маг замазывает глинистым порошком рану спереди. Я облегченно выдыхаю. Хмурый и короткий взгляд темных глаз смягчается, Тайлос спешит нанести порошок и с другой стороны. Затем он споласкивает руки и перевязывает мое плечо тканью.
Я дышу ровно и спокойно, от дикой боли осталось лишь глухое эхо.
Маг отклоняется назад, садясь на землю полубоком ко мне, и выдыхает с насмешкой:
– Так ты когда-нибудь расскажешь мне его состав? Отличная вещь, по всей видимости.
Я улыбаюсь и качаю головой, подаюсь вперед и вновь утыкаюсь лбом в его плечо. Шепчу:
– Спасибо, Тайлос.
Он замирает на мгновение, изворачивается и притягивает к себе так, что я оказываюсь в его объятьях. Тоже говорит негромко:
– Мне понравилось твое «Тай», Эания.
Глава 6
Мне кажется, мы оба чувствуем неловкость после неожиданных объятий. Но я смогла признаться самой себе – и не разозлиться на это признание, – что мне было хорошо в руках Тайлоса. Так хорошо, что хотелось в них вернуться. Впрочем, я строго-настрого запретила себе об этом думать.
– Ты уверена, что хочешь его найти?
– Да. Я ни разу в жизни не была в замке, так хоть на разрушенный посмотрю. Ты же все равно против, чтобы идти дальше, пока мое плечо окончательно не заживет.
Тайлос кивает и снова смотрит вперед – туда, где перед нами все чаще расступаются великовозрастные могучие деревья с длинными, изгибающимися к земле ветвями. Ветер срывает с них пожелтевшие листочки и играет с ними, кружа в воздухе, пока не теряет интерес, бросая их к разноцветному ковру собратьев, укрывающему землю. Они перешептываются шорохами под копытами Бродяги и под ботинками мага, держащего коня за поводья.
Я сжимаю край седла пальцами здоровой руки и внимательно вглядываюсь в пространство вокруг, переживая, что от замка и вовсе ничего не осталось за столько минувших лет. Хотя карта его показывает, что вселяет надежду. Не знаю, почему меня так сильно к нему тянет. Но лучше уж уступить этой непонятной тяге, чем другой, более глубокой и запретной.
Я резко выдыхаю, когда перед глазами неожиданно вырастает неровная ступенчатая стена, поросшая мхом и прочей растительностью.
– Там, слева!
Кровь начинает звенеть от непонятного чувства, словно это не незнакомое место, словно я бывала здесь если не во сне, то в прошлом воплощении. Мысль озадачивает, но я отмахиваюсь от нее как от назойливой мухи, потому что захватывающие меня ощущения приятнее. Словно я возвращаюсь в родной дом, которого у меня никогда не было.
Замок Королей эльфов величествен и огромен. По крайней мере, был таковым в свои лучшие времена. Сейчас же его левое крыло разрушено до основания, но кое-где сохранились огрызки стен, привлекшие мое внимание изначально. Центральный вход зияет пустотой. Но две стены высотой в несколько этажей и часть лестницы, одиноко торчащей посередине главного холла, сохранились. Правое крыло выглядит относительно сносно, но там все равно не хватает пары верхних этажей.
Меня печалит уныние и запустение, царящие здесь, но восторг от увиденного значительно преобладает над грустью.
– Заночуем в замке? – предлагаю я, собираясь спрыгнуть на землю, но Тайлос тут же оказывается рядом и подхватывает меня за талию, чтобы стащить с седла, как пушинку. Или фарфоровую куклу, которую страшно разбить неверным движением. Кажется, ему и самому не нравится, что он слишком медлит, прежде чем меня отпустить.
Сердце тревожно трепыхается в груди, когда маг делает резкий шаг назад, а затем недовольно оглядывается на замок. Его руки сжимаются в кулаки.
– Не думаю, что внутри будет безопасно.
– Нужно проверить.
Я отправляюсь вперед на дрожащих ногах, лицо горит огнем, и я прикладываю прохладную ладонь сначала к одной щеке, а затем к другой.
Осторожно ступая по обломкам, заросшим травой, я постепенно продвигаюсь глубже по уцелевшему крылу. Вскоре воздух становится плотнее и суше. На искореженном полу рассыпаны камни, словно грибы в лесу. По уцелевшим стенам кое-где поднимается вьюн. Всюду пыль и грязь, а в некоторых углах и проходах свисает паутина.
Меня привлекает просторное помещение слева, где отсутствует внутренняя стена. Я переступаю через ее остатки, прохожу дальше и осматриваюсь. Высокие узкие окна без стекол, покрытые трещинами колоны, высокий куполообразный потолок с неровными дырами говорят о том, что раньше здесь был бальный зал. Я зачарованно вглядываюсь в лепнину, которая когда-то служила украшением стыков, а теперь почернела от времени, и не могу не представить, каково это – быть чистокровной эльфийкой, приглашенной на бал в Замок Королей. Кружиться здесь в танце, наслаждаясь обстановкой и осторожными прикосновениями партнера. И даже не подозревать о том, что скоро сильной и процветающей расе придет конец.
В одном из углов шумно осыпаются камешки, и я прихожу в себя.
– Королевские балы сильно переоценивают.
Тайлос усмехается, неспешно направляясь ко мне.
– Тебе доводилось бывать на балах? – я вглядываюсь в него, развернувшись.
– Пару раз, – кивает он. – Меня, разумеется, сторонились и, не сильно стесняясь, обсуждали за спиной. Впрочем, ради сплетен люди там и собираются.