– Бог против эльфов и их отродий! – раскатывается по площади басистый голос епископа. – Особенно если в них течет королевская кровь! Тот, кому мы доверили свое королевство, предал нас, когда связался с грязной эльфийкой! Не смог устоять перед ее лживыми речами и прелестями! Его похоть едва не погубила нас, поэтому мы здесь: чтобы взять управление королевством в божьи руки!
– Правда? – доносится до меня насмешливый голос Элара. – А мне показалось, что вам просто захотелось еще больше власти, ваше святейшество.
– Власть всегда находилась у бога, мой мальчик. Но мы, люди, безрассудно доверили вести нас, как оказалось, малодушному человеку. Настало время это исправить.
– Маги крови – дальние, но все же потомки эльфов! Именно поэтому они могут владеть магией. Потому что в каждом из них течет эльфийская кровь! Вам не кажется, что у вашего бога двойная мораль, епископ Зорн?
По толпе расползается гул – кажется, люди начинают сомневаться.
– Маги крови – это дети, которых благословил бог!
– Силой, которая так похожа на магию эльфов? – продолжает насмехаться принц. – Может, уже стоит отбросить маски в сторону, а, ваше святейшество?
Я замечаю, как некоторые из людей опускают оружие, переглядываются между собой, шепчутся.
Лицо епископа багровеет – он тоже видит сомнения. И в следующий миг заявляет:
– Довольно речей! Король предал свою веру и бога. Убейте его и всех, кто бросится на его защиту!
Сам он отступает за спины магов крови, и те тут же начинают бой.
Разумеется, первыми удар наносят их прихвостни. Псы свирепо рычат, когда бросаются вперед, в схватку с королевской стражей. У ладоней магов крови собираются клокочущие сгустки пламени.
Я резко распрямляюсь в полный рост, прикладываю стрелу к луку и нахожу свою цель: золото посреди красного с черным, лысая макушка с жирной складкой кожи у основания шеи. Спешит уйти, двигается быстро и вперевалочку. Я сосредотачиваюсь на воздухе, обволакиваю магией стрелу и выдыхаю, разжимая пальцы. Но от неожиданности удерживающую лук руку ведет в сторону.
Вместе с моей стрелой в сторону врага стремится множество других стрел.
Я перегибаюсь через перила с глупым желанием увидеть королевских стрелков. Тай тут же одергивает меня обратно.
– Отличный ход, но бесполезный.
– Что ты…
И тут я вижу ответ: все до одной стрелы ударяются о невидимую преграду и скатываются, словно по прозрачному куполу, под тяжелые подошвы псов.
– Епископ не глуп, знал, что у короля преимущество в виде замка. Что ж, постараюсь ответить им тем же.
Тайлос поднимает ладони, а затем соединяет их вместе. И очень вовремя!
К нам устремляются десятки огненных шаров. Воздух перед стражниками идет рябью, переливается на солнце, как гладь воды в озере. Это вода и есть. Шары с шипением врезаются в нее и тухнут. Стена воды опадает и мощным прибоем сбивает с ног попавших под нее людей, чтобы после закрутиться волной у подножия защитного купола магов крови.
Камни площади, намокнув, становятся почти черными. Следом на них проливается первая кровь.
Звон сотен мечей оглушает. Свирепое рычание, пронзительные крики – внизу полным ходом развернулась схватка не на жизнь, а на смерть. Королевские цвета – синий и черный – смешиваются со светло-серыми оттенками псов. Гремят щиты, на которые обрушиваются удары, окровавленные клинки отбрасывают свет солнца. Королевскую площадь заполняет рев и боль сотен голосов.
Епископ и часть священнослужителей в красном скрываются за стеной. Маги крови перестраиваются, встают друг за другом, и те, что в первых рядах, медленно поднимают руки. За их кровавыми ладонями, словно змеедавы, закручивающие свои толстые кольца на жертве, поднимаются вихри грязи с обломками стрел. Воздушные потоки растут и расширяются, а после сметают все и вся на своем пути.
– Стреляй, пока есть возможность, Ния, – тяжело дыша, советует мне Тай. – В тех, кто во втором ряду.
Я выхватываю стрелу и выпускаю в одного из магов. Острый наконечник застревает в его шее. Мужчина пытается зажать рану, чтобы сдержать кровь. Он не успевает упасть замертво, как я уже убиваю мага, стоящего перед ним.
Один из грязевых вихрей брызгами опадает на камни.
Следующие стрелы отскакивают от магов крови, как орехи от стены, – они усиливают и расширяют свои щиты. Я вынимаю из колчана последнюю стрелу, вновь обволакиваю ее воздухом и бью в очередного мага крови со спины, метнув стрелу по дуге. Тот выгибается вперед, раскинув руки в стороны, и замертво падает на камни.
Я вдруг вижу всполохи рыжих волос: Элар с диким воем прорывается ближе к магам. Рубит мечом направо и налево, пока наконец не оказывается в просвете, свободном от схваток.
– Королевская кровь полна отваги и безрассудства, – замечает Тайлос. И прежде чем спрыгнуть с балкона, приказывает мне: – Оставайся здесь, Ния.
Я перегибаюсь через перила и вижу, как он ловко приземляется на ноги, хватает один из кружащих по площади вихрей и бросает его в сторону магов. Те отбивают удар, растворив грязь в воздухе, но отвлекаются, и острие меча Элара пронзает грудь одного из них. Через мгновение принц подлетает в воздух и стремительно летит по дуге прямо в гущу сражения псов и стражников. Но Тай его перехватывает. Вот только мягко опустить на землю не успевает – в плечо мага врезается сгусток огня.
У меня обрывается сердце.
Тая ведет в сторону, а Элар ударяется спиной о камни. К принцу бросается Туара, помогает подняться на ноги, отталкивает от угрозы. И сама попадает под удар: грязь втягивает ее в себя, словно водоворот – обломки корабля. В молниеносном движении грязевого потока я вижу ее скрученные от боли руки, за которые и хватаю Туару магией воздуха. Напрягаюсь изо всех сил и вырываю женщину из мешанины мелких камней, обломков стрел и грязи. Она без сил валится на камни, перепачканная землей и кровью. Кто-то из стражи по приказу принца бросается к Туаре, чтобы унести с поля боя.
Тайлос тем временем выхватывает меч и вступает в ближний бой с одним из магов.
Я с сожалением понимаю, что с нашей стороны гораздо больше погибших, чем со стороны врага. И тут мое внимание привлекает движение посреди города. Я приглядываюсь вдаль.
Сердце пропускает удар. Эльфы. К нам направляется помощь!
Правда, эльфам, что восседают верхом на конях и на всех парах скачут к замку, приходится отбивать нападки обезумевших горожан.
А еще я слышу тяжелые взмахи крыльев и поднимаю глаза к небу. Не может быть… Дракон! Огромный, с чешуей болотного цвета, свирепый и грозный, и на его когтистом загривке восседает всадник.
Ощущение, что на один взмах мощных крыльев замирает все вокруг, даже сама схватка внизу. А затем начинается настоящее сумасшествие. И среди всего этого хаоса я замечаю епископа в золотом, стремящегося сбежать.
Я не задумываюсь ни на мгновение, когда перепрыгиваю через перила и камнем лечу вниз. Смягчив падение, я бросаюсь в сторону разрушенных ворот. Я хорошо запомнила направление, в котором решил скрыться епископ, и надеюсь его нагнать. В меня летит огненный шаг, и я уворачиваюсь от него, посылая в напавшего мага волну горячего воздуха, подхватываю себя ветром и по высокой дуге миную ряды магов крови. Приземляюсь на одно колено, хлопаю ладонью по луже рядом, чтобы в моем арсенале была вода, мгновенно поднимаюсь и бегу. Бегу так быстро, как никогда раньше.
За спиной раздается рев дракона, следом гул раскаленного огня и крики обезумевших от боли людей.
Сердце тревожно сжимается – рядом с магами крови находился Тай. Но я не позволяю себе обернуться. Если епископ спасется, он сможет начать все заново. От нынешней церкви не должно остаться ничего. К тому же я хорошо помню, как Тайлос мастерски закрывал нас от драконьего огня, еще не обладая такой мощью, какую имеет теперь.
На меня нападают псы-одиночки и люди в красном, но я мастерю из воды и воздуха ледяные осколки и запускаю во врагов. Вскоре я оказываюсь на безлюдной улице, среди каменных домов. Край золотого одеяния сверкает на солнце за углом ближайшего переулка. Я бросаюсь туда, на всей скорости заворачиваю за угол, но что-то резко останавливает меня, вызывая дикую боль в затылке и резь в глазах. Кто-то схватил меня за волосы и дернул обратно. Над головой сверкает лезвие кинжала.
– Прямо в сердце! – сопит епископ от натуги. – Не ошибись!
Его покрасневшее лицо лоснится от пота, толстый живот ходит рябью под золотой рясой.
В мою грудь устремляется кинжал.
Я выставляю вперед локти и добавляю в удар магию воздуха, чтобы рука нападающего отскочила от меня, как натянутый прутик, выпущенный из пальцев. Тянусь к лицу мужчины и обжигаю его щеки ладонями, в которых хранится мощь тепла самого солнца. Человек взвывает от боли, выпуская мои волосы из кулака. Не теряя ни мгновения, я разворачиваюсь и бросаю его в стену ближайшего дома. Жуткий звук удара головы о твердую поверхность, и служитель красном мешком заваливается на выбеленные камни мостовой.
Я поворачиваюсь к епископу.
– Проклятая девка! – брызжет он слюной. – Исчадие ада! Ты не имеешь права жить! Ты должна сгинуть со свету, как твоя грязная мамаша! О да, я знаю, на что она пошла, чтобы заделать тебя. Пустила в свою постель врага, очаровывала его сладкими речами, отдавалась ему, как настоящая шлюха! Никто из вас не должен жить! Вы грязь! Гнилье! И годитесь только на опыты таким великим умам, как мой!
– Мама любила моего отца, – говорю я холодно. – А он любил ее. И любит до сих пор. Но ты, мерзкий и жалкий человек, забрал ее у нас. Она погибла по твоей вине. Многие погибли и продолжают гибнуть из-за тебя.
– Великие цели требуют жертв, глупая девчонка! Бог требует жертв! Он жаждет избавить мир от таких, как ты!
– Если ваш бог такой, как ты говоришь, то я жажду избавить мир от таких, как он.
Я сосредотачиваюсь на тепле осеннего солнца на коже, собираю его в свои ладони и, когда накапливаю достаточно много, замечают, как глаза епископа расширяются от страха. В следующий миг что-то бьет меня в грудь, и я ударяюсь о землю.