– Я предоставил Риду Диггори и его спутникам убежище, – проговорил Блез ровно. Спокойно. – Уходи с миром сейчас, или не уйдешь никогда.
Лу яростно затрясла головой.
– Блез, нет, нельзя их отпускать вот так…
Жан-Люк снова бросился на нее.
– Отдай балисарду…
Волки вокруг нас зарычали возбужденно и нетерпеливо.
– Капитан… – Незнакомый мне шассер коснулся локтя Жана-Люка. – Возможно, нам лучше уйти.
– Я не уйду без…
– Нет. – Блез вскинул руку. Волки подступили еще ближе. Теперь они были слишком близко. Достаточно, чтобы укусить. Чтобы убить. Их рычание слилось в единый беспрестанный гул. – Уйдешь.
Больше шассеров уговаривать не пришлось. Лихорадочно оглядываясь, они схватили Жана-Люка и потащили прочь, не слушая его возражений. Даже когда они уже исчезли за деревьями, крики Жана-Люка все еще эхом доносились до нас.
Лу резко обернулась к Блезу.
– Что ты натворил?
– Спас тебя.
– Нет. – Лу в ужасе смотрела на него. – Ты их отпустил. А мы ведь им весь свой план рассказали. Теперь они знают, что мы едем в Цезарин. Знают, что мы собираемся пойти к королю. Если Жан-Люк его предупредит, нас схватят сразу же, как мы войдем в замок.
Морщась от боли, Коко поудобнее оперлась на плечо Лу.
– Она права. Огюст не станет нас слушать. Мы только что лишились преимущества неожиданности.
– Может быть… – Лу посмотрела на стаю. – Может, если мы явимся к нему все вместе, то заставим выслушать нас.
Но Блез покачал головой.
– Это ваша борьба, не наша. Рид Диггори лишил жизни моего первого сына, но спас второго. Он исполнил свой долг. Более мой род не будет охотиться на него, и вы с миром покинете наши земли. Но я ничего не должен Риду и заключать с вами союз не обязан.
Лу ткнула в него пальцем.
– Это чушь собачья, и вы сами это знаете…
Он прищурился.
– А ты, Луиза ле Блан, радуйся, что я не требую твоей крови после всего, что ты натворила.
– Он прав. – Я взял Лу за руку и слегка сжал, когда она попыталась возразить. – И нам нужно уходить сейчас же, если мы надеемся успеть в Цезарин раньше Жана-Люка.
– Что? Но…
– Стойте. – К моему удивлению, вперед шагнула Лиана. Она решительно вздернула нос. – Быть может, ты и впрямь ничем ему не обязан, père, но он спас моего брата. Я обязана ему всем.
– И я тоже. – Терранс подошел к ней. Он был юн, но когда кивнул на меня, в его лице была такая же каменная решимость, как и у его отца. Мне в глаза он не смотрел. – Мы будем сражаться с вами.
– Нет. – Блез резко качнул головой и понизил голос до шепота. – Дети, я уже сказал вам, что наш долг выплачен…
Лиана накрыла его ладони своими и сжала их.
– Наш долг – не твой. Адриан был твоим сыном, père, но мы его не знали. Для нас с Террансом он чужак. Мы должны почтить свой долг – особенно сейчас, пред ликом нашей матери. – Она посмотрела на полную луну. – Ты позволишь нам отречься от этого долга? Она едва вернула нам Терранса, а ты готов так скоро отвергнуть ее дар?
Несколько секунд Блез смотрел на своих детей. А затем – уступил. Решимость оставила его. Со слезами на глазах он поцеловал в лоб их обоих.
– Ваши души сверкают ярче всех на свете. Конечно же, вы должны идти, и я… пойду с вами. Я исполнил долг людской, но не отеческий. – Он посмотрел мне в глаза. – Моя стая останется здесь. И ты более никогда не ступишь на наши земли.
Я отрывисто кивнул.
– Ясно.
Мы развернулись и бросились бежать к Цезарину.
Обещание
К следующему утру Блез, Лиана и Терранс обогнали нас и отправились на разведку, пообещав вернуться и рассказать, что ждет впереди. Когда они снова нас нашли – всего в миле от Цезарина, под сенью деревьев у Ле-Дана, – то поведали именно о том, чего мы больше всего опасались. Шассеры оцепили город кольцом. Они проверяли все повозки и телеги, ничуть не скрывая своих намерений.
– Они ищут вас. – Лиана вышла из-за можжевельника в свежей одежде и подошла к отцу и брату. Взгляд ее был мрачным. – Некоторых я узнала, но Жана-Люка не видела. Его здесь нет.
– Полагаю, он направился прямиком к моему отцу. – Бо поправил капюшон и оглядел дорожный затор. С виду он был совершенно спокоен, но руки у него дрожали. – Отсюда и оцепление.
Лу раздраженно пнула ветвь можжевельника. Снег посыпался ей в сапоги, и она выругалась.
– Вот ведь гаденыш. Ясное дело, его здесь нет. Он ведь не хочет, чтобы все увидели, как он при виде меня обмочит штаны. Реакция, впрочем, более чем уместная.
Несмотря на ее бахвальство, от такой толпы мне стало неуютно. Чем ближе мы подходили к городу, тем хуже становилось, ведь в Цезарин вела только дорога Ле-Дан. Отчасти мне даже было приятно, что столько людей пришли почтить память Архиепископа. Отчасти же я не знал, что и чувствовать. Каждый голос, каждое лицо служили мне напоминанием о содеянном, и отстраниться от воспоминаний я уже не мог. Двери моей крепости тряслись, стены дрожали. Но я не мог думать об этом сейчас, да и вообще ни о чем, кроме Лу.
– С тобой все хорошо? – шепнула она мне незадолго до того, когда мы прятались среди деревьев.
Я вгляделся в лицо Лу. Похоже, она обратила вспять свой роковой узор, но внешность порой бывает обманчива. А вот воспоминания – вечны. Я знал, что никогда не забуду, как она стояла посреди замерзшего болота и выгибала пальцы, такая же жесткая и холодная, как лед у нее под ногами. Я сомневался, что и сама Лу сможет это забыть.
– А с тобой? – шепнул я.
Лу не ответила.
Сейчас же она шепталась со своими матаготами. Ночью к нам присоединился третий. Это была черная крыса. Она сидела на плече Лу, ярко сверкая глазами-бусинками. Никто и словом не обмолвился об этом. Никто даже не смел смотреть на эту крысу, будто она могла просто исчезнуть, если не обращать на нее внимания. Но напряжение в плечах Коко говорило само за себя, как и мрачный взгляд Анселя. Даже Бо встревоженно покосился на меня.
Что до волков, то они даже близко к матаготам не подходили. Блез с отвращением кривился, когда Абсалон подступал слишком близко.
– Что такое? – Я взял Лу за руку и отвел в сторону. Матаготы, точно тени, следовали за ней. Если я сброшу крысу с ее плеча, если вцеплюсь в шею коту и лисице, они оставят ее в покое? Или вместо нее станут преследовать меня?
– Я отправляю послание Клоду, – сказала Лу, и лисица исчезла в облаке дыма. – Может быть, он знает, как незаметно пробраться через оцепление.
Бо вытянул шею, беззастенчиво подслушивая нас.
– И это твой план? – с едким сомнением спросил он. – Я, конечно, понимаю, что Клоду как-то удалось… спрятать тебя в Бушене, но тут тебе не простые бандиты, их так легко не проведешь.
– Ты прав, – резко ответила Лу, обернувшись к нему. – Это не бандиты, а охотники с балисардами. С Жаном-Люком мне повезло – я знала, как его задеть. Отвлекла его, обезоружила. Его люди не смели тронуть меня, пока он был в моей власти. Но сейчас его здесь нет, и я сомневаюсь, что смогу одолеть штук двадцать шассеров, если только совсем уж из кожи вон не вылезу. Может, даже в буквальном смысле. – Она досадливо вздохнула и погладила крысу по носу, будто… будто пыталась успокоиться. У меня внутри все скрутило. – А нам ведь нужно не тревогу поднимать, а наоборот, пробраться тихо и быстро.
– Они будут ждать колдовства, – поспешно добавил я. Что угодно, лишь бы не позволить Лу изменить свой замысел. Лишь бы не дать ей ступить на другой путь. – И на Ле-Дане Клод Деверо сумел нас укрыть. Может, и здесь сумеет.
Бо всплеснул руками.
– Сейчас все совсем по-другому! Они знают, что мы здесь. Обыскивают каждую повозку. Чтобы спрятать нас, Клоду придется буквально заставить нас исчезнуть.
– У тебя есть другой план? – Лу и крыса одновременно смерили Бо сердитым взглядом. – Если да, милости просим, поделись с классом. – Когда тот не ответил, она горько усмехнулась. – Вот и я о том же. А теперь сделай всем присутствующим одолжение и заткнись наконец. И без тебя тошно.
– Лу, – тихо сказала Коко, но та только отвернулась, скрестила руки на груди и хмуро уставилась на снег. Мои ноги сами шагнули к Лу, будто тело по своей воле хотело укрыть ее от чужих неодобрительных взглядов. Может быть, Лу их заслужила. Мне это было неважно.
– Если ты собрался меня отчитывать – тоже отвяжись. – Лу яростно утерла глаза, но одна слезинка все же скатилась по ее щеке. Я безотчетно стер ее пальцем. – Не надо. – Лу вздрогнула, отмахнулась от моей руки и снова отвернулась – теперь и от меня. Абсалон зашипел у ее ног. – Со мной все нормально.
Я не сдвинулся с места. Даже не пошевелился. Но внутренне отпрянул так, будто Лу ударила меня – будто мы оба оказались на краю пропасти и бездумно тянули друг друга за собой. Тянули и толкали одновременно. Оба пытались спастись, но были не в силах остановиться. Нас с Лу кренило к самому краю.
Никогда в жизни я не чувствовал себя таким беспомощным.
– Прости, – прошептал я, но Лу не ответила, а вместо этого только сунула мне в ладонь балисарду Жана-Люка.
– Я не успела раньше, но пока мы ждем… Я ее для тебя украла. Взамен той, что потеряла.
Она вдавила клинок мне в руку. Мои пальцы, повинуясь инстинкту, сжали рукоять. Серебро на ощупь казалось другим. Чужим. Жан-Люк явно бережно обращался с клинком и только недавно чистил и точил его, но он все равно не был моим. И рану в моей груди залатать не мог. Не мог заполнить пустоту. Я все равно сунул балисарду в ремень, не зная, что еще делать. Лу вяло продолжала:
– Знаю, я немного увлеклась тогда. Со… со льдом. Прости. Обещаю, такого больше не повторится.
«Обещаю».
Столько дней я надеялся услышать от нее эти слова, но теперь они были как будто пусты. Незначимы. Лу просто не понимала их смысла. Возможно, она и не могла понять. Они подразумевали под собой искренность, доверие. Я сомневался, что Лу довелось познать и то, и другое. И все же… мне хотелось ей верить. Отчаянно хотелось. И это извинение явно стоило ей немалого.