Мы вместе поднялись на ноги, и Рид поцеловал мне руку, прежде чем выпустить ее.
– Добиться аудиенции у короля будет непросто. Тьерри сказал, что все шассеры, кроме тех, что в оцеплении, сейчас в замке. Может, Бо сумеет…
– Погоди-ка. – Я натужно хихикнула, хотя глаза у Рида горели так, что мне было совсем не смешно. – Ты же не всерьез до сих пор надеешься поговорить с Огюстом? Жан-Люк ведь его предупредил. Он знает, что ты придешь. Он… знает, что мадам Лабелль ведьма, и судя по воплям тех шассеров, скоро выяснит то же и про тебя.
Услышав последнее, Рид побледнел. Ага. Похоже, это до него дошло только теперь. Я не стала мешкать и продолжала:
– Он узнает, что ты ведьмак, – повторила я. – И не станет тебе помогать. И мне, конечно же, тоже. Рид, король нам не нужен. Алые дамы и лу-гару – достаточно могущественные союзники.
Поджав губы, Рид задумался. На его лице заиграли желваки. Я ждала, что Рид согласится со мной, но он покачал головой и пробормотал:
– Нет. Я все равно хочу с ним поговорить. Мы должны выступить против Морганы единым фронтом.
Я уставилась на него.
– Рид…
В этот миг мимо нашего переулка пробежала ватага детей – они гнались за шипящим котом. Один мальчик, бежавший в хвосте, заметил нас и остановился. Я натянула шляпу пониже, а Рид быстро натянул бинт на глаз.
– Нам нужно уйти с улиц, – сказал он. – Проникнуть в город незаметно вышло не слишком успешно…
– Благодаря тебе…
– А на Восточной стороне скоро будет полно шассеров и констеблей.
Я помахала ребенку. Он улыбнулся мне и побежал за друзьями. Затем я взяла Рида под руку и выглянула на улицу. Там было не так людно – большинство тех, кто шел на похороны, собирались на Западной стороне, где обитали горожане побогаче. Лавки были закрыты.
– «Левиафан» находится в паре кварталов от Солей-и-Лун.
Рид прибавил шагу и снова стал прихрамывать.
– Учитывая наше совместное прошлое, в театре шассеры будут искать в первую очередь.
Что-то в тоне Рида заставило меня помедлить. Я посмотрела на него и нахмурилась.
– Кстати, о той моей выходке в театре… помнишь? Я тогда совсем не нарочно тебя подставила. Кажется, я тебе так и не рассказала об этом.
– Ты шутишь.
– Нет. – Я беззаботно приподняла шляпу, приветствуя проходящую мимо женщину. Она разинула рот при виде моего бархатного костюма. Он и правда выглядел не слишком траурно, но по крайней мере был приятного насыщенно-баклажанового цвета. Клод ведь мог и что-нибудь канареечно-желтое прислать. – Все получилось совершенно случайно, но что я могла поделать? Я же не виновата, что ты вечно так и норовишь облапать мою грудь. – Рид возмущенно засопел, и я хихикнула. – Тебя я в этом тоже ничуть не виню, не волнуйся.
Не поднимая шляпы, я внимательно наблюдала за прохожими. Повсюду витал знакомый трепет, как бывало всегда, когда в Цезарине собиралась такая толпа. Почтить покойного Архиепископа, тело которого сейчас готовили в соборе к погребению, пришли люди всех сортов – аристократы, священнослужители и простые селяне. Все они были одеты в черное, отчего и без того унылый город казался еще мрачней. Даже небо казалось хмурым, будто тоже оплакивало покойного – вот только оплакивать его вовсе не стоило.
Архиепископ не заслужил ничьей скорби.
Единственным ярким пятном на улицах были знамена – привычные флаги Лионов сменили на другие, красные, с гербом Архиепископа: медведем, извергающим фонтан звезд. Капли крови среди черно-серого моря.
– Стой. – Рид заметил что-то вдалеке, и его глаза расширились в ужасе. Он быстро вышел вперед и схватил меня за плечи, будто пытался укрыть от этого зрелища. – Назад. Давай пойдем другой дорогой…
Я отпихнула его и встала на цыпочки, чтобы посмотреть. У основания собора стояли три деревянных столба. А к ним были цепями прикованы…
– Господи, – выдохнула я.
К столбам были цепями прикованы три обугленных тела.
Безволосые, с осыпающимся конечностями, они стали почти неузнаваемы. Ступени собора позади них толстым слоем усеивал пепел – даже снег на улицах лежал не так густо. К моему горлу подкатила тошнота. Этих женщин сожгли не первыми. Далеко не первыми. И других казнили совсем недавно. Ветер еще не успел развеять их прах.
Вот только настоящие ведьмы были умны и осторожны. И поймать их так много с Модранита никто бы не сумел.
– Эти женщины… – Я неверяще затрясла головой. – Не может быть, чтобы все они оказались ведьмами.
– Да. – Рид прижал меня к груди. Я глубоко вдохнула, не обращая внимания на жжение в глазах. – Скорее всего, ведьмами они не были.
– Тогда что…
– После смерти Архиепископа король наверняка решил продемонстрировать силу. Вернуть власть в свои руки. А для этого могли сжечь любого, кто вызовет подозрения.
– Без доказательств? – Я отстранилась, ища ответ в лице Рида. В глазах его сквозила боль. – Без суда и следствия?
Он стиснул зубы и оглянулся на почерневшие трупы.
– Ему доказательства не нужны. Он ведь король.
Стоило нам с Ридом отвернуться, как я заметила ее – худую, как тростник, девушку с темной кожей и глазами цвета оникса. Она стояла так неподвижно, что походила бы на соборную статую, если бы ветер не развевал ее волосы. Я знала эту девушку всю жизнь, но не могла понять, что она чувствует, глядя на останки погибших женщин.
Затем она развернулась и убежала в толпу.
Манон.
– «Левиафан» там.
Я выгнула шею, пытаясь не упустить Манон из виду. Незнакомый мне златовласый мужчина последовал за ней, поймал за руку, развернул к себе и обнял. Манон не стала возражать, не плюнула ему в лицо, а вместо этого лишь натянуто ему улыбнулась. Загадочное чувство в ее глазах исчезло, сменившись неприкрытой, искренней теплотой. Столь же неприкрытой, однако, была и горечь. Будто пытаясь изгнать эту горечь прочь, мужчина расцеловал Манон в обе щеки. Они двинулись дальше, а я поспешила следом.
– Встретимся там через четверть часа.
– Стой, – Рид неверяще посмотрел на меня и схватил за локоть. – Разделяться нельзя, ни в коем случае.
– Со мной все будет хорошо. А если ты пойдешь дворами и, может, сгорбишься чуток, то и с тобой тоже…
– Ни за что, Лу. – Рид всмотрелся мне в глаза, сощурился и оглядел толпу. Затем взял меня за руку. – Что такое? Что ты видела?
– Какой же ты упертый… – Я замолчала и раздраженно фыркнула. – Ладно. Пойдем со мной. Только не шуми и не привлекай внимания.
Не сказав больше ни слова и не отпуская его руки, я двинулась через толпу. Никто особо на нас не смотрел – все не могли оторвать глаз от сожженных женщин. Мне тошно было смотреть на завороженные лица зевак.
Манон, похоже, вела златовласого мужчину в менее людное место. Мы следовали за ними так быстро и бесшумно, как только могли, но нам пришлось дважды прятаться, чтобы скрыться от шассеров. В конце концов Манон завела мужчину в пустынный переулок, скрытый за пеленой дыма, исходившего от груды мусора неподалеку. Мы уже успели потерять их обоих из виду и прошли бы мимо, если бы не услышали испуганный вскрик мужчины.
– Ты не обязана делать это, – дрожащим голосом сказал он.
Мы встревоженно переглянулись, спрятались за мусором и стали наблюдать. Манон прижала мужчину к стене. Вскинув руки, она рыдала в голос, так горько, что едва могла дышать.
– Можно найти иной путь.
– Ты не понимаешь. – Манон содрогнулась всем телом, но вскинула руки еще выше. – Сегодня сгорели еще трое. Она будет вне себя. И если узнает о нас…
– Но как она узнает?
– У нее повсюду глаза и уши, Жиль! Если она хотя бы заподозрит, что между нами есть связь… то сотворит с тобой такое… Она жестоко пытала остальных лишь из-за того, кто приходился им отцом. А с тобой она обойдется еще хуже. И насладится этим. Если я… если я сегодня снова вернусь ни с чем, она все поймет. И сама придет за тобой, а я лучше умру, чем увижу тебя в ее руках. – Манон достала из-под плаща кинжал. – Обещаю, ты не будешь страдать.
Жиль в мольбе простер к ней руки. Манон угрожала убить его, но он все равно стремился ее обнять.
– Так давай убежим. Покинем этот город. Я скопил немного денег. Можно уплыть в Люстер или… куда угодно. Начать жизнь с чистого листа где-нибудь далеко отсюда. Там, где Моргана нас никогда не найдет.
Услышав имя моей матери, Рид окаменел. Я посмотрела на него и по глазам поняла, что он наконец узнал Манон.
Она расплакалась еще горше.
– Нет. Нет, прекрати, пожалуйста! Я не могу!
– Можешь, Манон. Мы можем. Вместе.
– Она мне приказала, Жиль. Если… если не я, она сделает это сама.
– Манон, прошу тебя…
– Так не должно было случиться… – Ее руки дрожали. – Я должна была просто найти тебя и убить. Убить, а не… не… – Манон придушенно захрипела и подступила ближе. – Они убили мою сестру, Жиль. Убили ее. Я… Я поклялась на ее костре, что отомщу за нее. Поклялась положить всему этому конец. Я… я… – Лицо Манон сморщилось, и она прижала клинок к шее Жиля. – Я тебя люблю.
Стоит отдать Жилю должное – он не дрогнул. Лишь опустил руки и вгляделся в ее лицо, будто пытаясь запомнить каждую черту. Затем коснулся губами ее лба.
– Я тоже тебя люблю.
Секунду они смотрели друг на друга.
– Отвернись, – прошептала Манон.
– Я должен ее остановить.
Все тело Рида было напряжено до предела. Он выхватил балисарду Жана-Люка и хотел кинуться вперед, но я преградила ему путь. Чувствуя, как по моим собственным щекам льются слезы, я толкнула Рида в грудь. Манон не должна была узнать, что он здесь. Я должна была спрятать Рида. Убедиться, что она его не видела.
– Что ты делаешь? – изумленно спросил Рид, но я только оттеснила его еще дальше.
– Уходи. – Почти задыхаясь от страха и отчаяния, я толкнула его сильнее. – Прошу. Ты должен уйти. Сейчас же…
– Нет. – Он схватил меня за запястья. – Я должен помочь…
Что-то упало на землю позади нас с глухим, страшным, бесповоротным звуком.