Ларак растерянно осмотрела пещеру. Видимо, ей потребовалось время, чтобы все вспомнить и понять, где именно она находится.
Следом очнулся и Руньян. Настала пора решить, что делать дальше. Посовещавшись, мы решили тщательно изучить стены зала. Но после осмотра нас ожидало разочарование – мы не обнаружили ни тайного хода, ни чего-то иного, достойного внимания. Древние печати на стенах тоже отсутствовали.
Вскоре вокруг воцарилась гробовая тишина. Мне и Рафаилю вновь потребовался отдых. Руньяну стало хуже – стены давили, див чувствовал себя будто в клетке. Поэтому мне пришлось снова усмирять его эмоции.
– Все же хороший дар у эмпатов, – произнес он, наблюдая за моими руками, сжимающими его ладонь.
– Любой дар полезен, – сказала я, поглядывая на его раны.
В противовес моральному состоянию дива, нога постепенно заживала, пропала припухлость. Рана бы зарубцевалась еще быстрее, если бы не яд в крови теневого даэва, попавший через укусы тварей.
Я отняла руку от его запястья. Эффект сохранится на три-четыре часа, потом следовало вновь все повторить.
Немного отдохнув, мы опять обсудили, как выбраться отсюда. Вариантов было немного: обвалить пещеру – но при этом нас почти гарантированно завалит обломками – или воспользоваться рекой. Но и последний вариант все равно оставался небезопасным – своды тоннеля оказались неровными, с каменными выступами, а течение слишком быстрым.
Случись что, и мы просто задохнемся.
С этими мрачными мыслями мы решили вновь лечь и отдохнуть. Пока время позволяло, мы намеревались ждать помощи с поверхности. Тем более действие яда еще не прошло.
Твердый камень оказался не лучшей лежанкой. А еще было холодно. Никто не знал, сколь долго наши тела смогут противостоять этой температуре.
Уже собираясь прикрыть глаза, я взглянула на Люция. Он не спешил укладываться, сидел на полу и вновь задумчиво смотрел на поверхность реки. Я отвернулась и смежила веки, напоследок прикоснувшись к эфесу Туманного. Из-за укусов тварей я больше не могла бороться со сном. Уже ускользая в дрему, я услышала тихие шаги и почувствовала, как стало немного теплее.
Но в следующее мгновение уснула, провалившись в забытье.
Проснулась же от холода, который на этот раз был совсем другим. Пальцы занемели, одежда липла к телу. Я приподнялась на локтях, вглядываясь в темноту, и с ужасом осознала: уровень реки поднялся. И теперь она затапливала пещеру.
Я спала в небольшой низине, поэтому первой узнала о новой напасти. Пока все проснулись, кажется, уровень воды стал еще выше. Я все сжимала в руках черную мантию, которая оказалась на мне, когда я открыла глаза. Ее рукава, подол и края в месте, где она запахивалась, были мокрыми.
– Пещеру затопит? – с тревогой спросила Айвен, чуть успокоившись. Когда подруга проснулась и увидела прибывающую воду, ее охватила паника.
– Похоже на то, – напряженно отозвался Моран, закатывая рукава рубашки. – Пока вода не поднялась слишком высоко, я исследую тоннель.
Я кивнула и протянула ему его одеяние.
– Спасибо.
– Не за что, но она мне не нужна. Оставь ее здесь, – бросил див. – Все равно в подобной одежде лучше не плавать.
Когда река вышла из берегов, время будто ускорилось. Поток, что постоянно прибывал, словно стал песочными часами. Пройдет час или полдня, но пещеру затопит. Это лишь вопрос времени. Которого у нас совсем не осталось.
Люций изучал подземную реку. Воссозданные существа не могли слишком отдалиться от своего хозяина, и когда расстояние между ними чересчур увеличивалось, теневой див почти переставал чувствовать, что происходило на другом конце. Ему не хватало магических сил.
И это его злило. Обычно терпеливый и веселый, Моран постепенно выходил из себя.
– Давай помогу, – подошла я к нему.
Моран перевел на меня усталый взгляд – отметины на его шее пожелтели и скоро должны были начать сходить. Он тяжело выдохнул, кивнул.
Я протянула раскрытую ладонь, он положил свою. Дар встрепенулся, проникая в чужую душу. Люций беспокоился, но одновременно с этим в его сердце жила уверенность, что мы обязательно выберемся из пещеры. Вера и надежда.
Его кожа была такой же горячей, как и чувства. Будто мы и не стояли в ледяной воде. Я на мгновение прикрыла глаза.
– Спасибо. Так лучше. – Голос Морана вывел меня из оцепенения. Люций убрал свою ладонь. – Так правда лучше, – повторил он, едва улыбнувшись и добавив: – Надеюсь, не доставил тебе неудобства. Тебе и так приходится постоянно вытягивать Рафаиля.
– Все нормально, – растерявшись, бесцветно отозвалась я. Взаимодействовать с его чувствами было… приятно?
Люций вновь вернулся взглядом к реке, вскинул руку, и с его ладони в воду скользнула сотканная из тьмы мелкая рыбка с приплюснутым туловищем и широким хвостом. Когда ее тельце соприкоснулось с водой, не послышалось никакого всплеска, лишь по глади пошли едва заметные круги, которые быстро уничтожило течение.
Я отошла, решив не мешать. Недолго думая, направилась к стене с сеткой углублений – симметричных, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. Они были не слишком глубокими, действительно в самый раз для свитка, как ненароком предположил теневой див, когда осматривал пещеру. Но повышенная влажность губительна для бумаги и чернил, поэтому то, что кто-то хранил здесь свитки, звучало неправдоподобно. Разве что река не всегда текла в этой пещере…
– Сара, – в какой-то момент позвала меня подошедшая Айвен – в ее глазах все еще читалось чувство вины. – Я хотела бы тебе отдать… Думаю, без него мне будет лучше.
Она вытянула руку и раскрыла ладонь, на которой лежал фиолетовый кристалл… Природное стекло с множеством граней и мелких царапин на поверхности. Я подарила его Айвен около трех лет назад и тогда даже не думала, что придет время его забрать.
– Хорошо, – помедлив, произнесла я. Это было самым правильным решением в возникшей между нами ситуации, но я не ожидала, что Айвен на него решится.
– Ты можешь отдать его кому-нибудь другому, – неожиданно предложила Айвен, провожая кристалл взглядом. – Мне он теперь во вред.
– Не думаю, что это хорошая идея, – заметила я, надевая кулон на шею и пряча его под ткань рубахи. Магия в кристалле отозвалась теплом.
Ограничителями никогда не разбрасывались. Забрать силу у кулона было невозможно – лишь уничтожить сам предмет. Но у меня рука не поднималась превратить его в пыль.
Девушка собиралась уйти, когда я вновь позвала ее. Ларак остановилась.
– Айвен, что происходит между тобой и матерью? Я видела ее образ в кристалле. – Рано или поздно я бы все равно спросила ее.
Светлая дэва сглотнула. Уголок ее губ приподнялся, на лице возникла мимолетная грустная улыбка.
– Все как и прежде. Она учит меня быть сомниумом. – Взор Айвен уперся в противоположную стену. – А я не знаю… хочу ли использовать свой дар, как она.
– Ты можешь применять свой дар по-своему, – проговорила я. – Используй это время в Академии Снов. Стань сильнее. И тогда по возвращении в орден ты сможешь выйти из-под ее опеки. Всему наступает конец, и мы уже не дети.
– Наверное, ты права, – протянула Айвен. Ее эмоции были тихими и спокойными, но с налетом тоски. Впервые за минувшие годы я могла их ощутить. – Лишь теперь я начинаю что-то понимать. Все же хорошо, что мы покинули обитель. – Она оглянулась на реку. – Ты можешь отдать мой ограничитель Люцию. Я не обижусь.
– Это… Не думаю, что это будет правильно, – опустив взгляд, озадаченно ответила я. До этой секунды у меня не закрадывалось и мысли, чтобы отдать Люцию этот ограничитель или создать для дива новый.
– Я перед ним виновата. И если ты правда ему доверяешь, то, возможно, это решение не такое уж плохое. Ты ведь даже соврала, чтобы защитить его… – прошептала Айвен и вдруг спросила: – Но, Сара, почему ты так поступила? Сейчас мне кажется, что ты бы не сделала это без особой причины.
Ларак была права – в начале моего знакомства мне и правда потребовались причины, чтобы встать на сторону Морана. Но теперь я и в причинах не нуждалась. И это было удивительно. Я никогда не полагалась на слепую веру.
От этого становилось тревожно, но и волнительно одновременно. Будто я отыскала что-то важное. Даже сердце от этого осознания забилось чуть сильнее.
– Не все было ложью, – откровенно призналась я. – Я правда видела его под утро, когда Люций пробирался в башню. Но вот насчет книги ты права, мне пришлось солгать. Ты знаешь Изабель, она бы не отступилась просто так.
Я коротко рассказала о том, как стала свидетелем разговора Люция и Коэна. Опустив подробности, поведала лишь суть. Теперь все, что было так или иначе связано с символом ордена Хранителей на статуях и книгах, перестало быть тайной.
Пока мы разговаривали, Моран закончил изучение тоннеля. Выглядел он недовольно и озадаченно. Медленно ходил туда-обратно, и плеск воды, потревоженной им, разносился по пещере. Низ закатанных до колена штанин уже касался глади реки – ее уровень поднялся еще выше.
Рафаиль стоял у стены. За ночь рана на лодыжке зарубцевалась, див чувствовал себя лучше, но все равно долгое пребывание в холоде не шло ему на пользу – лицо выглядело болезненно, а под глазами пролегли тени.
– В начале тоннеля свод довольно ровный, но чем дальше, тем больше попадается камней. Некоторые выступают прямо из стены, другие будто принесло течением, и это выглядит странно, – через некоторое время поведал Люций. Он, сощурившись, поглядел на место, где еще несколько часов назад отчетливо просматривалось русло реки. Теперь же вся пещера превратилась в водоем. – Откуда они? Их должно было давно унести дальше, раз поток такой сильный.
Но его вопрос остался без ответа. Если не знаешь, где река берет начало и куда потом выходит, остается только гадать.
Мы сможем все узнать, только когда выберемся отсюда…
Было решено разделиться по двое. Вцепиться друг в друга и не отпускать. Во многом это решение было оправданно из-за Рафаиля, с которым я должна была поплыть в тоннель.