– Верно. Стоит отдать должное теневым, они никогда не последуют за предателями. Попытки ордена Черных скал встать во главе не увенчались успехом. Думаю, это Моран каким-то образом повлиял на то, что предательство выплыло наружу. Ведь змей вернулся к жизни в том же месяце. Из-за стремления большинства орденов придерживаться старых порядков он быстро вернул себе власть. А потом собственноручно отомстил. В одиночку уничтожил целую обитель. Говорят, кровь реками стекала по черным скалам, окрасив берег моря в алый. По материку поползли истории одна страшнее другой. И я точно знаю, что многие из них правдивы.
– Страшная месть, но заслуженная.
– Да. Но мы с тобой прекрасно понимаем, что месть ничего не даст. Она – яд, отравляющий любую душу. Деяния того ордена не имеют оправданий. Но даэвы подчиняются приказам своего главы. Не все из них были виновны в равной степени. А он убил чьих-то родителей, чьих-то близких. Породил еще больше ненависти. Но и это еще не все… У меня есть все основания полагать, что на его руках смерть не только тех, кто упал в раскол в момент его открытия.
Все рассказанное Фредериком оседало глубоко внутри меня. Я обдумывала это и старалась понять. В голову беспрестанно вторгалась мысль: смерть всех близких кого угодно заставит потерять себя.
– С самого первого дня возникновения портала светлые ордены объединились и поставили вокруг него несколько оборонительных пунктов. Мы создали нечто похожее на купол, оно накрывает раскол в океане. Но наша магия – по сравнению с той защитой – слишком слаба и непрочна. В барьер необходимо постоянно вливать силу. Иногда он истончается, и его границы смещаются, захватывая больший участок леса. Энергия Серого мира все равно проникает в Дэвлат. Спустя несколько дней после случившегося в куполе образовалась брешь, а большой отряд из десяти даэвов мы нашли мертвыми, с необычными ранами. Тогда мы подумали, что с той стороны прорвалось нечто нам неведомое, и сейчас я полагаю, что мы были правы. Те раны были нанесены птичьими клювами. Сотни птиц напали на воинов. Если ты знакома с магией Проклятого, то понимаешь, что это значит.
«Проклятого…» – это слово резало слух.
– Как возле портала оказалась я? Тоже сражалась на стороне светлых? – спросила я, смотря в окно, за которым светило беззаботное осеннее солнце. В такой погожий день, когда узнаешь о столь трагичных событиях, все вокруг становится сюрреалистичным, ненастоящим.
– Нет, не сражалась, – медленно произнес Фредерик. – Ты была на охоте и вернулась в обитель, когда уже все началось. Сразу же отправилась на поле сражения. К твоему прибытию основная битва уже закончилась, и ты застала тот момент, когда Моран стал терять контроль. Пыталась его остановить и успокоить, но не вышло. Только благодаря тем секундам, что ты выиграла, погибли не все. Многие из ордена спаслись. И я в их числе. – Он опустил взгляд на свою ладонь, лежавшую на малахитовом столе. Длинный рукав мантии ниспадал по поверхности, небрежно свешиваясь вниз. – Я должен был остаться в тот день, попробовать тебя спасти. Но вместо этого сам спасался бегством, как и остальные. За это мне нет прощения.
Я молчала – чужие слова оседали внутри меня, как пепел, оставшийся после разрушительного пожара.
– Тьма Проклятого опасна для всех нас. Он творит что вздумается. А мы до сих пор никак не можем этому помешать.
Фредерик поднялся на ноги, и его руки потянулись к широкому, расшитому серебряными нитями поясу. Смугловатые мужские пальцы заскользили по материи, развязывая, а после див скинул мантию, оставшись в рубашке с высоким воротом, рукава которой исчезали в наручах из кожи охристого оттенка.
Я не понимала, что он хочет сделать. До момента, когда Фредерик, развязав еще один пояс – тонкий, из белый ткани, – распахнул ворот, открывая грудь, а потом и плечи.
Звезды, усеивающие его ключицы, тонули в сотнях мелких шрамов. Я встала и медленно приблизилась, полностью захваченная увиденным.
Раны были впалыми, будто кто-то выдергивал плоть из его тела маленькими кусочками.
Граница между невредимой кожей и израненной была очень четкой и не оставляла сомнений в том, что это было сделано намеренно. Фредерик мог спрятать следы чужой расправы под одеждой, но самому позабыть о них ему было не суждено.
Рассматривая шрамы, я подняла было руку, собираясь дотронуться, но передумала.
Однако касаний не требовалось. Я и так все поняла.
Следы на теле Фредерика нанесли птицы. Его исклевали. Десятки птиц, может быть сотни, накинулись одновременно на тело живого даэва. Только один мортем мог воссоздать такое количество теневых существ одновременно.
Браслет на руке главы заживлял раны и не позволил истечь кровью, но шрамы убрать он не смог.
Я отступила, а брат запахнул рубаху и завязал пояс.
– Теперь ты видишь, – с удовлетворением проговорил див. – Осталось лишь решить, по-прежнему ли Проклятый Черный Змей достоин твоего доверия, Сара? После всех своих злодеяний заслуживает ли он того, чтобы жить?
XV. Трофейный зал
Боги света и тьмы правили Дэвлатом, но когда они исчезли, материк разделился на три королевства:
Первое – Акракс, Срединное – Феросию и Третье – Исонию.
Остался нетронутым лишь крайний юг, куда удалился народ фатта, и с тех пор те земли зовутся Дикими.
Ключ бесшумно провернулся в замочной скважине. Крылья бабочки на головке изделия каждый раз казались мне настолько хрупкими, что возникал страх их сломать одним неосторожным движением.
Но хрупкость их была иллюзорной. За последние несколько дней я использовала ключ не единожды, когда приходила в личную читальню главы ордена Сорель, тратя все свое время на медитацию и изучение хроник. Судя по мелким буквам, что, приглядевшись, можно было рассмотреть на металле, ключ изготовили более ста лет назад.
«1100 – год п.р.» – гласила гравировка. Тысяча сотый год после появления первого раскола. Не менее трех глав ордена держали эту вещь в руках, уединяясь в библиотеке, прежде чем сюда наведалась я.
Думаю, им бы не понравилось, что теперь кто-то вроде меня сидел на этих креслах, обитых шелком. По крайней мере, предыдущему главе это бы точно не пришлось по душе. Отец Фредерика всегда настораживал меня, ведь не требовалось даже прибегать к дару, чтобы понять его отношение ко мне. Мужчина ценил тех, кто приносил пользу ордену, но в то же время доверял лишь тем, кто родился в стенах обители.
Я никогда не придавала этому значения и принимала его правду и стоящие за ней мотивы. По крайней мере, пусть и по настоянию Долорес, он дал мне новый дом.
Но Фредерик считал иначе, чем его предки, когда отдавал мне этот ключ. Брат желал отгородить меня от ненужного внимания и в то же время догадывался, куда я направлюсь в первую очередь.
После первой ночи к озеру я больше не ходила. Каждая вылазка – риск. Изначально я не собиралась ждать, но после разговора с Фредериком в зале совета изменила решение. Поспешность провоцирует ошибки. Перед тем как действовать, я хотела тщательно обдумать свой следующий шаг и понять, как изменилась обстановка внутри ордена по прошествии всех этих лет.
Но вместе с тем мои мысли неизменно возвращались к Люцию, появилась привычка заново осмысливать все, что он мне говорил с момента моего пробуждения. И искать… искать тайное значение, подсказки, намеки на темное прошлое.
Стоило признать, что теневой див с того момента, как я вновь открыла глаза, оставался со мной честен. Говорил, что изменился, и признавал, что ему есть что скрывать.
Я прикрыла глаза, откинувшись на спинку стула.
«Когда-то тебе не требовались доказательства, чтобы довериться мне…»
Я и теперь в них не нуждалась. Как бы абсурдно это ни звучало. Той, что всегда опиралась лишь на факты, ныне хватало веры. Веры собственному сердцу.
Между нами всегда существовала эта искренность. Возможно, безрассудная искренность. Сколько даэвов вокруг считали, что теневые и светлые должны держать дистанцию! Ведь свету и тьме никогда не быть вместе. Ни друзьями, ни…
Стоило отвлечься, и мысли неминуемо сворачивали не в том направлении.
Услышав шаги Хьюза в общей библиотеке, я открыла глаза. Слишком погрузившись в себя, не заметила, как стала бездумно накручивать на палец цепочку медальона-полумесяца. На второй день моих медитаций и изучения хроник воин нашел себе занятие – теперь он прибирался на полках, тщательно стирая пыль и проверяя корешки на повреждения. Чем немного нервировал хранителя, который слишком ревностно относился к своим владениям.
Днем Хьюз сопровождал меня повсюду, ночью его сменял другой даэв, который дежурил под дверью с одиннадцати часов вечера до шести утра. Лицо второго дива я не видела, но слышала, как он ходил по коридору туда-сюда, а когда время переваливало за полночь, садился прямо на пол напротив моей спальни и пытался не уснуть. Обычно в это время я медитировала, пытаясь совладать с изменившимся даром, и от этого его тело сгустками света представало перед моим взором, несмотря на наличие стены и закрытые глаза.
Благодаря стараниям Хьюза и брата за несколько проведенных в обители дней я почти ни с кем не столкнулась. По запертым дверям главного здания я понимала, что внутрь теперь впускали не всех.
Но вскоре Фредерик собирался объявить о моем возвращении. После этого многое должно измениться. И я наконец смогу увидеться с теми, с кем не вышло до этих пор. На самом деле мне безумно хотелось вернуться в прежние времена, стать обычным воином, а не сидеть в заточении, опасаясь превратить свое возвращение в фарс.
И мне необходимо было закрыть портал. Меня больше беспокоила не цена, которую я заплачу, а то, смогу ли я вообще это сделать.
Фредерик говорил, что это опасно. Но Люций, очевидно, так не считал. Моран понимал древний язык королевств, и в его руках находилось гораздо больше знаний о сердцах богов, чем у светлых. В этом не стоило сомневаться.