Фредерик с Айвен давно возвратились в Академию Снов без меня. Откровенно говоря, я сомневалась, что смогу вновь отправиться на обучение в этом году.
Опустив Туманный, я подошла к лежанке, положив меч на покрывало.
Как только мы захоронили урну с прахом Долорес у берегов Духовного озера, по распоряжению главы мне велели посвятить время медитации за нарушение приказа и раскрытие своих способностей в Академии. Отец Фредерика был зол, казалось, его больше волновало происшествие со скардом и мое вмешательство, чем потеря матери.
– Теневому бы помогли и без твоего участия. Ты сделала это намеренно? – вещал мужчина, сидя в широком кресле. Прямо за его спиной, на стене, находилась фреска с воинами в масках, грозно вонзившими мечи в землю. Они словно находились на страже главы ордена, готовые в любой момент ожить и покарать виновного.
– Нет, – ответила я, хотя понимала, что да. В тот вечер с моих плеч словно исчез тяжкий груз. Я освободилась, сделала свой выбор, который вставал бы передо мной в будущем еще не единожды.
Помочь или бездействовать? Одна сделка с совестью повлекла бы череду, и тогда я сама себя в зеркале бы не узнала. Я не желала копить ошибки и вязнуть в сомнениях вроде «что, если бы».
– Теневые хранят немало собственных секретов. Обман и подлость – это часть их существа. И ты выдала нашу тайну. Думаешь, когда настанет время, они тебя пощадят? С нашими собратьями следует быть настороже, – продолжил глава. По правую руку от него, в тени, у занавешенного окна стояла Изабель Ларак. Кажется, она даже улыбалась. Уголки ее губ на пару мгновений поднялись вверх.
Отец Фредерика некоторое время молчал, но в его взоре явно читалось недовольство. Он о чем-то раздумывал, сверля меня взглядом. И в конце концов, махнув рукой, произнес:
– В будущем больше не давай нам поводов для сомнений. И следи за тем, кто именно тебя окружает. Не позорь наш орден и не заставляй меня пожалеть о принятом когда-то решении. Можешь идти.
Склонив голову в почтении, я вышла из зала, прекрасно понимая, что имел в виду глава.
«Не будь бесполезной…»
И слова про окружение, несомненно, относились к Люцию Морану. К теневому диву, о котором я думала все чаще. Когда он улыбался, казалось, день становился светлее. Как кто-то с такой улыбкой мог быть подлым? Даже когда див проливал мои слезы, он был искренен в своем беспокойстве за меня.
Несмотря на выговор, наказание и потерю близкого, я не ощущала в груди пустоты, что была со мной всегда. Ведь я знала, что не одна. Словам Морана хотелось верить, его обещания стоили слишком дорого. Я не сомневалась в том, что Люций сдержит их.
Я покинула главный зал одновременно с легкостью и грустью на душе, но с мягкой улыбкой на устах, которая немало удивила Фредерика, караулившего меня у входа.
То была улыбка радости с нотками грусти. Даже спустя пару недель я возвращалась к эмоциям, что почувствовала в тот момент. Они будто согревали меня изнутри. Невольно я задумывалась о том, сколько подобных моментов накопилось в памяти у остальных – даэвов и людей. Ведь каждый день они испытывают десятки эмоций – от гнева до искреннего счастья.
Неожиданно по коридорам разнесся тихий звук чужих шагов. Кто-то вошел в подземелье.
Обернувшись, я выжидающе посмотрела на дверь. Неизвестный все приближался, и вскоре она отворилась, являя дива в мокрой мантии, подол которой был весь в грязи.
Выглядело все так, будто даэв провел не один день в пути.
– Фредерик… – Я обеспокоенно смотрела в бледное лицо брата. – Что случилось?
Приблизилась к нему, замерев на расстоянии метра.
Он был, мягко говоря, не в себе. Я слишком хорошо его знала и поняла по одному виду: случилась беда.
– Почему ты не в Академии?
– Так вышло, – просто ответил он, на негнущихся ногах прошел внутрь комнаты и остановился рядом. Подняв ладонь, я коснулась его лба.
– У тебя лихорадка, – поразилась я. Всем было известно: даэвы не болеют. Мы можем пострадать от яда и ран, от злоупотребления магическими печатями, но мы не простужаемся.
Видимых ранений на теле Фредерика я не заметила.
– Почему ты пришел ко мне? Тебе надо к врачевателю.
– Это не лихорадка… – отозвался он, послушно идя за мной к твердой лежанке. – Я просто устал.
Брат сел на покрывало, опустив голову и смотря на свои руки.
– Я охотился на монстра. Настала пора возложить свой второй трофей.
– Один? Без отряда?
Брат покачал головой.
– Отец так решил? – нахмурилась я и присела перед ним на корточки.
Долорес прежде хоть немного ослабляла давление главы на Фредерика. Именно она высказалась за то, чтобы брат обязательно прошел обучение в Академии Снов, хотя глава и подумывал оставить сына на обучении в ордене. Но теперь ее не стало, и, казалось, все пошло наперекосяк.
– Это было общее решение, – все так же туманно ответил Фредерик, находя мою ладонь и крепко сжимая в своей. Его пальцы оказались неожиданно холодными, словно лед. Подавив желание высвободить руку из захвата, я решила помолчать и дать брату время собраться с мыслями.
Все было слишком странно.
Должно быть, Фредерик по-своему переживал утрату.
– Ты не знаешь, что Лоуз Прауд пытался отыскать в пещере? – вдруг едва слышно полюбопытствовал он хриплым голосом.
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю… Вспомнил разговор с отцом. Он считает, что наставник был одержим навязчивой идеей отыскать сокровища древнего ордена. Даже среди даэвов, оказывается, встречаются фанатики, – сардонически усмехнулся он. – Но фанатики опасны. Не знаю, что бы я делал, если бы ты не выбралась в тот день. Как этот ублюдок вообще посмел покуситься на кого-то из семьи Сорель? Может, мне даже стоит поблагодарить Морана. Айвен говорила, что он вытащил тебя из реки, когда ты потеряла сознание. Но почему этот сопляк? Почему для него все так просто? Я ведь был первым… – Чем дольше он говорил, тем тише становились его слова, так что последние было почти не разобрать.
– Фредерик… Надо сделать что-то с твоим жаром. – Я оглядела комнату, но напрасно – я не принесла с собой в подземелье никаких лекарств.
– Не надо. Само пройдет, – упрямо возразил Фредерик.
Пальцы болели от его хватки. Взор коснулся плеча – то, что я изначально посчитала грязью на его одежде, при ближайшем рассмотрении оказалось кровью.
Я сглотнула.
– Так ты достал новый трофей? – спросила, слыша свой голос будто со стороны.
Фредерик поднял на меня взгляд – тяжелый, даже одержимый.
– Достал, – негромко сказал он. Вдруг нашел мою свободную ладонь и тоже сжал так крепко, что я стиснула зубы. – Больше не о чем переживать.
Фредерик будто уверял меня в чем-то и давал обещание.
Он некоторое время молчаливо смотрел на меня, прежде чем подняться на ноги и попрощаться. Теперь шаги его стали твердыми и уверенными, будто он успокоился.
Фредерик ушел, собираясь следующим же утром отправиться в Академию Снов. А я еще долго стояла на одном месте, прокручивая в голове увиденное. Может быть, случившееся не стоило моего внимания, но с того дня каждый раз, когда я видела брата, в душе просыпалось беспокойство – слабое, пытающееся сообщить о себе где-то на задворках сознания.
«Сара…» – вдруг услышала я зов, что пробудил меня от видения. Он повторился вновь, до боли напомнив голос Долорес, а потом так же внезапно исчез, будто был лишь отголоском воспоминаний.
Мои руки ослабли, и меч рухнул прямо на пол. Глухой шум огласил комнату. Серая сталь отражала мое удивленное и слегка испуганное лицо. Ее цвет напоминал о том, что все вокруг – реальность, а не одно из видений прошлого.
В дверь постучали.
– У вас все в порядке? – спросил Хьюз.
Сделав глубокий вдох и следя за тем, чтобы голос звучал спокойно, я ответила:
– Да. Не беспокойся.
По ту сторону двери повисла тишина, а я, окончательно выровняв дыхание, наклонилась за мечом. Осторожно коснулась эфеса, поглаживая большим пальцем виноградную лозу, выгравированную на нем. Бережно положив лезвие на свою ладонь, отодвинула от себя так, чтобы видеть оружие полностью.
«Извини. Я должна быть аккуратнее», – мысленно сказала, прежде чем подойти к креслу и убрать Туманный в оставленные на сиденье ножны.
Пусть я и успокоилась, но как только мысли возвращались к видению, сердце невольно ускоряло стук. Поведение Фредерика было слишком странным и отталкивающим. Он был не в себе. А я до того момента никогда не видела, чтобы брат терял самообладание.
Неспроста воспоминание вернулось именно сейчас.
Трофей… Возможно, в нем причина. Но Люций говорил о двух экспонатах, а не об одном.
Покинув библиотеку, я направилась к комнатам, отведенным главной семье. Приближалось время обеда. Просыпались в ордене не позже семи утра, поэтому и на обед многие отправлялись сразу после полудня. Обычно, когда я приходила в гостиный зал, на столе, стоявшем в эркере с широкими и высокими – почти от потолка до пола – окнами, уже был накрыт обед на двоих.
Хьюз сопровождал меня до дверей, оставаясь снаружи. Каждый раз мы с Фредериком оставались наедине. Много разговаривали, обсуждали события, случившиеся за время моего сна. И беседовали о будущем.
Брат намеревался собрать совет из глав орденов и официально объявить о моем возвращении. Он говорил, что уже возникли слухи, которые не удержать. И многие теряли терпение, желая убедиться в их правдивости.
– Хорошо. Нельзя больше оставаться в тени, – покорно согласилась я с ним в прошлую встречу. Рано или поздно этот день бы настал.
По крайней мере, я успела ознакомиться с основными историями обо мне, которые передавались из уст в уста на территории трех королевств.
Каждый раз при виде брата я вспоминала о шрамах на его теле. Фредерик говорил, что все случилось в одном из путешествий, на третий год после открытия второго портала в Серый мир. На него нахлынула стая птиц, что закрыла собой небеса. Их было так много, что ни один лучик солнца не мог достигнуть земли. Они терзали его тело, пока на груди не осталось ни одного невредимого участка кожи. Именно из-за этого события и доказательств, оставшихся навечно на его теле, брат решил, что отряд даэвов, выбранный стеречь открытый раскол сразу после его появления, пал от магии Люция.