И правда необычное…
– Ты уже его пробовал? – поинтересовалась я.
– Этот месяц только его и пил.
Я кивнула. Стараясь сохранить невозмутимый вид, как бы невзначай сказала:
– Я привезла тебе гранатовое вино. Оно считается лучшим на светлых землях.
– Да? – Люций остановился, оборачиваясь ко мне. Губы Морана сложились в довольную улыбку. – А я и не надеялся. Думал, Сара Сорель не сдержит обещания.
– Я всегда выполняю обещанное, – отозвалась я. Немного подумав, добавила: – Даже если это обещание меня вынудили дать.
Глаза Люция лукаво сверкнули, и он многозначительно выдал:
– Я запомню. Кто знает, что Сара Сорель пообещает мне в следующий раз? – Внезапно он мне подмигнул.
Несколько секунд я еще смотрела на Морана, а потом, не выдержав, отвернулась. В голове закрутились мысли. Его слова звучали вполне обыденно, но все же отчего-то смущали.
Я даже всерьез задумалась над тем, как можно заставить Люция помолчать. К сожалению, обездвиживающая печать имела ряд недостатков. Во-первых, при ее использовании див даже ходить не сможет, и мне придется нести его на руках. А во-вторых, теперь мы вроде как друзья, и такое грубое обращение, возможно, его обидит.
Я вновь посмотрела на Люция. Берег стал более пологим и не таким заросшим, поэтому теперь мы шли бок о бок. Бровь Морана вопросительно изогнулась, и он с подозрением сощурился, склонив голову.
Хотя с каких пор я стала думать, что дива вообще способно что-то оскорбить?
И пора уже прекратить врать самой себе: мы давно не в тех отношениях, когда я хотела, чтобы он замолчал. Да даже тогда я была с собой неискренна.
– Знаешь… – протянул див, отвлекая меня от мыслей. – После пещеры под Турисом я вернулся в орден и очень долго изучал все сохранившиеся записи об ордене Хранителей. Оказалось, что в нашей библиотеке находятся книги куда полезнее, чем те, что стоят на полках в библиотеке Туриса. Хотя не удивлюсь, если мой крайне предусмотрительный предок принес их именно оттуда. – Если вспомнить украденную самим Люцием книгу, его слова могли быть недалеки от правды. – Я нашел любопытные записи о печатях света и тьмы, использующие одновременно две силы.
– В печати нельзя вливать обе магии, – строго заметила я, замедляя шаг. – Об этом знают даже дети.
– Верно. Нельзя. Нам говорят об этом с пеленок. И неудивительно, ведь это очень опасно. В лучшем случае получишь увечья, в худшем – умрешь и заберешь кого-нибудь с собой. Я это все знаю. Но в ордене Хранителей и светлые, и теневые много лет жили бок о бок. И у них было гораздо больше возможностей изучить этот вопрос, – убежденно заявил Люций. – Они были уверены, что совместные печати можно использовать, но лишь при условии, что магия владельцев приняла друг друга. – Теневой див остановился, вынуждая меня невольно замереть на месте.
– Даже если и так, то это все равно опасно, – упрямо стояла я на своем. Я стала лучше понимать некоторую небрежность Люция к заведенным порядкам. Но все же всегда оставались границы, которые пересекать не следовало. И эта была одной из них.
Уголок губ Люция приподнялся. Его рука вдруг скользнула к мечу из черного металла. Сжав эфес, он обнажил клинок. Черное золото заблестело даже в ночи. Его оружие выглядело донельзя просто, но в то же время изящно.
– Наши мечи… С годами они становятся частью силы. В какой-то степени клинки отражают нас самих и также благоволят нашим привязанностям. Сегодня, когда ты дала мне свой меч, ты ведь почувствовала это? – Люций приблизился почти вплотную, говоря при этом все тише, пока окончательно не перешел на хриплый шепот. – Возьми, – настойчиво произнес он, протягивая мне меч из темного металла. Мой удивленный взор скользнул от клинка к ножнам, что так и остались висеть у Морана на поясе. – Уверяю, ничего страшного не случится, Сара.
– Я не могу, – даже до конца не осмыслив его предложение, отозвалась я.
Это оружие теневого… И какое право касаться его имела я, светлая?
«Он не пробудет в моих руках и секунды», – подумала, смотря на опасный блеск стали.
Что-то заставило меня поднять голову, соприкоснуться взглядом с дивом, стоящим так близко, что казалось, даже его дыхание достигало моего лица.
– Какое у него имя? – примирившись с просьбой Люция, сказала я.
Моран задумчиво отвел взгляд. Почему-то мой вопрос вызвал у него новую улыбку.
– Терпеливый. Его имя Терпеливый, – наконец ответил он.
Что? Почему такое странное? Обычно даэвы пытались возвысить свои мечи или хотя бы давали им звучные имена. Но оружие Морана носило более чем необычное название. Его нельзя было назвать ни красивым, ни даже нелепым. Скорее оно и вовсе не было предназначено для клинка.
– Я был ужасно несносным ребенком, – признался Моран, заметив мое выражение лица. – Совершенно не мог усидеть на месте, и это доставляло родителям немало проблем. В те годы мама постоянно мне повторяла, что надо быть терпеливее. Терпение дает время на размышления, а размышления предостерегают от ошибок, – поведал он беззаботным тоном. – И в один из вечеров я подумал: а почему бы не дать это имя мечу? Назвать его чертой характера, которой мне недоставало, чтобы обрести ее через клинок. Так и поступил. Не знаю, что в итоге оказалось более действенным: сам меч, слова матери или имя, служащее вечным напоминанием, но, так или иначе, думаю, за прошедшие годы ожидание стало даваться мне легче.
Люций не изменял себе, даже будучи ребенком.
Выслушав его, я кивнула, ненароком замечая:
– Это в твоем духе.
Мое внимание вновь сосредоточилось на клинке. Я протянула было руку, нерешительно замирая на полпути, прежде чем с напускным спокойствием все же коснуться теневой стали.
Она была холодной, точно кусочек льда. Но холод не желал оставаться только в прикосновении, он проник внутрь тела, сначала овладевая пальцами, потом всей ладонью и поднимаясь выше по руке. Лишь коснувшись горла, словно сковав его, он неожиданно отступил, вновь сосредотачиваясь только в местах, где кожа касалась металла. Меч был своенравным, в нем чувствовалось желание сражаться, азарт и жажда победы. Те же эмоции овладевали Мораном во время тренировочных боев.
Я отступила, увеличивая расстояние между собой и теневым дивом. Убрав свободную руку за спину, сделала несколько выпадов, слыша, как сталь тяжело рассекает воздух. Оружие не слушалось меня полностью, но то, что я могла прикасаться к нему, не говоря уже о том, чтобы держать одной рукой, говорило о многом.
Провожая взглядом клинок, я вернула оружие Люцию.
– Он тебе понравился, – догадался Моран.
– Прекрасный меч. Здесь не о чем спорить.
Люций усмехнулся, пряча оружие в ножны. Затем посмотрел на меня и спросил:
– Хочешь узнать, почему я дал тебе меч?
Я кивнула.
– Видишь ли, даэвы ордена Хранителей, перед тем как использовать совместные печати, обменивались мечами. Это было проверкой, доказательством того, что их сила принимает противоположную сторону. Сегодня, когда ты дала мне свой меч, я вспомнил об этом.
– В нынешних условиях совместную магию использовать практически невозможно, – размышляя об услышанном, произнесла я.
Мы вновь двинулись в путь. Серые облака стремительно неслись по небу, лишь изредка среди них мелькали звезды. Оглушающая тишина рождала обманчивое чувство, что на многие мили от нас нет ни души.
– Это да. Среди светлых и теневых много разногласий.
«Но ведь не между нами…» – невысказанным осталось висеть в воздухе.
– Меня беспокоит, что именно наставник пытался отыскать в пещерах, – призналась я, понимая, что никто не сможет понять мое волнение лучше Морана. После того как расследование случившегося в Турисе застопорилось из-за пропажи Лоуза, который будто в воздухе растворился, о том происшествии я разговаривала только с Сильфой. Но и то лишь мельком, ведь беседа всегда касалась Ореста, которого постигла несчастная участь. – Вдруг Прауд все же нашел то, что искал?
– Думаю, мы бы уже узнали, если бы он это нашел. Непросто скрываться, когда тебя разыскивают повсюду. Найдя что-то ценное, Лоуз Прауд давно бы явился к светлым торговаться.
– Возможно и так.
– Меня больше волнуют пещеры с подземной рекой, – высказался Моран. – Они загадочны. Думаю, даэвы поступают неправильно, избегая их изучения.
– Я размышляла о них. Сказки о проклятье богов все больше кажутся мне ложью. Смотритель библиотеки сказал, что это те же святые воды, что и в лагере у озера Спокойствия. Значит, они связаны. И библиотека, и земли лагеря в былые времена принадлежали ордену Хранителей. Каждый раз, когда кто-то тревожил воды, шел дождь и уровень воды в реке повышался. Думаю, это какая-то сложная магическая защита, охраняющая владения исчезнувшего ордена от остальных.
– Сара, ты сомневаешься в божественных силах? – лукаво сказал див.
– Уверена, ты пришел к тому же выводу, – проигнорировала я его подтрунивание. – Объяснить стихийное бедствие гневом богов легче всего. Может, именно в этом и заключалась изначальная задумка. Чтобы не подпускать никого близко к воде. Если кто-то попадет в тоннели, то их затопит, неизвестный задохнется, а местные испугаются.
– Теперь тебе должно быть совестно… Получается, в первый год в лагере у озера Спокойствия ты совсем необоснованно накинулась на нас с обвинением. В конечном итоге, похоже, это никакие не святые воды, а очередная магия, – притворно укорил он меня.
– Это не отменяет того, что вы нарушили правила того места. Когда приходишь в гости, надо проявлять уважение к хозяевам и чтить их порядки, Люций.
Моран тихо рассмеялся.
– Моему отцу бы понравились твои слова, – бездумно бросил он, сложив руки на груди.
Мы отошли уже достаточно далеко от поселения, чтобы я начала задаваться вопросом, а найдем ли мы вообще хоть что-то? И сколько еще нам продолжать путь, прежде чем повернуть обратно?
– Но пока нам не под силу спуститься в подземелье вновь, – тем временем продолжил Моран.