– Я не думаю, что нам вообще стоит это делать. – В голове давно вертелся один вопрос, и наконец-то нашелся подходящий момент, чтобы его задать: – Ты кому-нибудь рассказывал о догадках насчет пещеры?
– Нет, Сара. Как я мог? – отозвался див, принимая оскорбленный вид. Он вздохнул, уголки губ приподнялись в слабой улыбке. – Мы начали это вместе. Вместе и закончим. Либо похороним в своей памяти.
Люций отстегнул бурдюк с вином, протянул мне, молчаливо спрашивая: «Будешь?»
Я заколебалась, но взяла сосуд.
Мне было любопытно, каким окажется напиток, рецепт которого написан на страницах древней книги. Не зря даже среди людей гуляла поговорка: «Вино для даэва – как вода для человека».
Я сделала несколько больших глотков. По запаху точно можно было сказать, что в вино добавили корицу и немного гвоздики. Вино было сладким, но не приторным, во рту еще долго оставался насыщенный фруктовый вкус.
Я вернула бурдюк Люцию.
– Видишь, все же не зря мы одолжили ту книгу. – Див тоже отпил вина.
Мы еще немного постояли, по очереди глотая из бурдюка. Было в повисшем между нами молчании что-то естественное. Правильное.
Вскоре мы вновь отправились в путь.
В сознании ненадолго разлился туман. Люций шел, временами останавливаясь и вороша ногой листья в надежде что-то отыскать под ними. А я ловила себя на том, что наблюдаю за ним куда внимательнее, чем за всем вокруг.
– Знаешь, мне нравится, как ты выглядишь.
– Что? – Моран запнулся, удивленно обернувшись.
Я склонила голову.
– Мне нравится, как ты выглядишь, – повторила я, все еще чувствуя во рту привкус вина, и продолжила задумчиво: – Но не пойму почему… Многие даэвы красивы, но почему-то они не вызывают желания смотреть на них. – Я озадаченно нахмурилась: – А от тебя я взгляда не могу отвести.
Я подошла ближе, рука сама собой скользнула к волосам Люция. Див застыл. Никогда не думала, что в моих руках появится такая власть – заставить Люция оцепенеть и наблюдать, как мои пальцы медленно тянутся к его шее, касаясь короткой белой пряди.
– Мягкие, – прошептала я, мучительно размышляя о чувствах, что возникли в сердце: привязанность, восхищение, забота, толика раздражения и что-то очень горячее. Казалось, выпусти эти чувства в мир, и их хватит десятерым – настолько они были сильны. Озадаченная своими мыслями, я бездумно заправила прядь белых волос за ухо, мимолетно касаясь прохладной бархатистой кожи. – Хорошо, что ты их не стрижешь. Так лучше. Хм-м… – озадачилась я, углядев неладное. – Почему ты не дышишь? Так ведь можно задохнуться.
Наши взгляды встретились.
– Глаза тоже… – вырвалось у меня. – Очень красивые.
– Ты уверена, что стоять так близко ко мне благоразумно? – спросил он. Голос Люция показался мне неестественно низким, немного дрожащим, грудным. Его широко распахнутые глаза пристально смотрели на меня.
– Извини. Я совершила ошибку, – поспешно спохватилась я, делая несколько шагов назад, а в следующую секунду нахмурилась, задаваясь вопросом: – Что на меня нашло? Я ведь сама избегаю прикосновений.
Но тяжело было сосредоточиться на одной мысли. Они утекали, тут же сменяясь другими.
– Как думаешь, сколько нам еще идти? – сказала я, осматриваясь. – Найдем ли мы хоть что-то? Может, тот человек меня обманул? Или и вовсе я сама все надумала… – Запрокинув голову, взглянула на облака. – Небо завораживает. Должна признать, в Северных землях есть свое очарование. И вина получаются прекрасные… Еще осталось?
Я бросила на Люция требовательный взор.
– Вино… – повторил он тихо, будто завороженный. Мне казалось, последние несколько минут он даже не моргал, смотря лишь на меня. Вид сбитого с толку Люция Морана оказался поразительным зрелищем. Я невольно рассмеялась, в то же время гадая, с каких пор меня смешит чужой облик. – Вино, – тем временем продолжил див. – «Высвобождение света». В буквальном смысле высвобождает…
– О чем ты?
– Я о том, что ты, Сара Сорель, стала жертвой вина. Надо же, всего несколько глотков… Что этот напиток сделает со светлым, если выпить больше? – Судя по всему, его сильно заинтересовал этот вопрос.
А я перестала смеяться – до меня дошел смысл слов Морана. А вместе с осознанием туман в голове почти рассеялся.
Улыбки не стало окончательно.
Я готова была сквозь землю провалиться.
– Сара Сорель, извини, но, похоже, я подсунул тебе испорченное вино. – В его тоне совсем не слышалось раскаяния. Наоборот, Моран довольно и беззастенчиво смотрел на меня. – Может, ты хочешь что-то еще мне сказать? Я уже стал привыкать к такой тебе. Ладно, не злись. Я правда не знал.
– Люций Моран, почему-то, когда я с тобой, со мной вечно что-то случается, – тяжело проговорила я, продолжая путь вдоль реки.
– Но, несмотря ни на что, я ведь все равно тебе нравлюсь, – хитро отозвался он, не отставая.
– Ты слишком высокого о себе мнения, – выговорила я, ускоряя шаг.
– Что ты? Я лишь говорю о том, что слышал сам. Причем только что. – Следом раздалось: – Не беспокойся, Сара Сорель, я тоже от тебя без ума.
Я хотела было обернуться, но увиденное заставило меня резко остановиться. В нескольких метрах от нас по берегу ковром стелились багровые цветы. Мелкие бутоны с нежными лепестками росли на черных изогнутых, стелющихся по земле стеблях, которые были полностью покрыты длинными, размером с мизинец, толстыми колючками.
Затаив дыхание, я приблизилась.
Если цветы ликориса были ярко-алыми, то эти – темно-бордовыми, цвета красного вина. Ночь делала их оттенок слишком мрачным, не таким насыщенным, как при дневном свете.
– Это…
– …морозия, – договорил за меня Люций. Див вытащил клинок, приближаясь и подцепляя один из стеблей. – Никогда не видел такого количества.
Стебли пусть и стелились по земле, но росли не на поверхности, а под водой. В той самой реке. Неизвестно, сколько морозии было на дне. Отыскать такое количество этого магического растения – невероятное везение. По этой причине даже люди стали считать, что, если наткнешься на морозию, еще многие месяцы во всех делах тебе будет сопутствовать удача.
Но жители Грёнера на своем примере опровергали это поверье. Местами стебли были срезаны – их собирали. Обычно морозия не росла на одном месте. Своенравное растение не поддавалось выращиванию. И стоило его срезать, оставшийся в земле корень иссыхал. Но как-то вышло, что на дне реки она росла постоянно. Колючки на стебле содержали яд, крайне опасный для людей. И те следы на руке мальчика остались после них. Но наверняка не все умершие пострадали от сбора урожая… Яд отравлял реку и постепенно накапливался в грунте. Рано или поздно даже вода в колодцах Грёнера стала бы непригодна к употреблению. Поселение бы просто вымерло.
Мы переглянулись. Я была уверена, что голову Люция посетили те же мысли, что и мою, – наверняка орден с Черных скал знал о морозии. Не просто знал, но и собирал урожай. Может, своими руками, но вероятнее всего, принуждали людей. Отсюда взялся и страх жителей перед теневыми даэвами – все они для простого человека были одинаковы.
Это преступление, за которое следовало суровое наказание.
Мы могли сколько угодно строить предположения. Но в этот раз судьба распорядилась иначе.
Я ощутила их присутствие слишком поздно, чтобы скрыться, но не настолько, чтобы не предпринять хоть что-то.
Моран тоже будто что-то почувствовал, лишь глянув на меня.
– Создай печать тревоги. Красную, – бросила я, зная, что див справится с этим гораздо быстрее. Красная знаменовала смертельную опасность. И пусть мы не знали наверняка, но этот знак заставит остальных поторопиться.
Красные огни вспыхнули в небе, осветив округу. Раскатистый звон огласил тихий лес. Я разглядела силуэты вдали между деревьями. Семеро теневых дивов, двое из них держали клинки обнаженными. Даже издали были видны темные линии на их лицах. Орден Черных скал.
Их эмоции кричали о смерти. Возможно, они были не прочь избавиться от парочки свидетелей. Мы не могли знать. Именно поэтому следовало пресечь эту попытку на корню.
Смотря на темные фигуры, что все отчетливее виднелись в ночи, я не могла не задаться вопросом: почему они здесь? Было ли это просто совпадением или даэвы из ордена Черных скал знали, как близко подобрались к их тайне ученики Академии Снов?
Вскоре они оказались на достаточном расстоянии, чтобы вести диалог. Люций выступил вперед. Огни, все еще вспыхивающие в небе, рисовали тени на его лице, а волосы будто окрасились в алый, вбирая в себя этот свет. Я осталась позади, прямо за его плечом. Разговаривать следовало теневому, а не светлой.
Люций склонил голову – всего на мгновение, поприветствовав. Но его собратья не ответили ему тем же.
– Почему ваши мечи обнажены? – все же заговорил он властным и низким голосом. Морана будто подменили. Теперь его манера держаться и говорить гораздо больше соответствовала происхождению, о котором пришедшие, скорее всего, не знали.
Они – воины, исполняющие приказы. Посещение Северного ордена – прерогатива главы их обители.
– Вы первые использовали печати смерти. Мы подумали, что вам необходима помощь, – произнес один из них, отделяясь от основной группы. – Но, как мы видим, опасность вам не угрожает. Зачем же вам надо было сеять панику?
Див был намного старше нас. Волосы его уже седели, но тело все еще оставалось крепким и поджарым.
Должно быть, сейчас они гадали, каким образом мы узнали об их присутствии. Эмпаты, ощущающие эмоции без прикосновения, – редкость. Поэтому вряд ли кто-то из них догадается об истинном положении вещей.
– Это всего лишь предосторожность. Нас двое, и мы рассмотрели блеск ваших мечей в ночи, – говорил откровенную чушь Люций. Его оппонент нахмурился, распознав в его словах ложь.
Мы были далеко от Грёнера. Остальным понадобится время, чтобы добраться до нас.
– Кто вы?
– Мы учащиеся Академии Снов, проходим задание на этих землях.