Моран остановился, прислушиваясь к их беседе. С самого утра его преследовало дурное настроение, в такие дни тьма внутри него, которой было слишком много для даэва, будто призывала что-то разрушить. Хотя Люций не мог точно сказать, что именно повлияло на него: сила, что поселилась в его теле, или сама жизнь.
– Обязательно раз в несколько лет кто-то начинает утверждать, что она вернулась. Думаю, если она правда вернется, мы сразу узнаем об этом. Боги подадут нам знак. – Женщина была настроена скептично, несмотря на хаос, обуявший весь Сорол. По ее голосу становилось ясно, что она настолько утомилась от работы по дому, что чужая болтовня ее совсем не интересовала.
– И какой же? – с глупым видом спросил муж.
– А какие бывают знаки? Такие, что обычным смертным не под силу. Например, заставить зацвести сухое дерево на краю города, ну или пусть молния ударит в соседний дом, тогда я, возможно, поверю.
Стоило ей договорить, как небо разразилось светом, народ не успел даже ахнуть, когда молния ударила в громоотвод в виде солнца с острыми, точно копья, лучами на крыше одного из жилищ. Раскатистый гром, прокатившийся по улице, породил вторящий ему вопль людей, припавших к земле.
Еще недавно ни во что не верящая женщина побледнела и бросилась молиться, сжав свободной рукой амулет, висевший на шее. Следом ее муж рухнул на колени, кланяясь сначала то ли громоотводу, то ли просто небу, а потом, наткнувшись взглядом на скромный рисунок лика девушки с расходящимися от ее головы лучами, сделанными белилами на стене того же дома, стал усиленно кланяться и ему.
Суматоха и хаос, что охватили Сорол с самого утра, приобретали все больший размах. Все началось, когда первые лучи солнца озарили горизонт. Именно в этот миг город неподалеку от светлой обители посетила процессия, что держала путь из самой столицы Астерии. Люди не были уверены наверняка, но карета, прокатившаяся по улице небольшого поселения, огласила сонную тишину переливистым звоном колокольчиков, издававших мелодию, прекраснее которой большинство из жителей никогда не слышали. Выглянув в окно, они увидели богатый экипаж с гербом короля на дверцах и эскорт из воинов в красно-золотых одеждах, среди которых затерялось несколько светлых даэвов, выделявшихся своими бело-голубыми мантиями и прекрасными чертами лиц, от которых невозможно было оторвать взгляд.
Прошло два-три часа, как карета короля минула Сорол, как в город один за другим стали прибывать путники. Сначала это были те, кто двигался в одиночку на лошадях, позже потянулись целые семьи – на телегах и в скромных экипажах, а за ними люди, которые преодолевали весь путь пешком.
Все они следовали к обители Сорель, где, по слухам, с невероятной быстротой разнесшимся накануне вечером по столице, находилась ожившая святая. Самоотверженная Сара. Люди ехали ей поклониться и молить о спасении.
Подняв руку, Люций одернул край плаща. Они совсем недавно прибыли в город и задержались здесь лишь потому, что ожидали гостей. Но слухи, что передавали из уст в уста здешние жители, все больше разжигали нетерпение.
Кто-то очень постарался, чтобы весть разнеслась по столице. Прошло меньше суток, а умы жителей, погрязшие в страхе из-за событий на юго-востоке и целой деревни, обратившейся в монстров, захватили иные мысли и новая надежда. Святая вернулась. И теперь все станет иначе. Они возвратятся в былые времена, на три десятка лет назад, когда тварей почти не встречалось, а даэвы подолгу не заглядывали в города.
«Наивные заблуждения», – подумал Люций, не в силах сдержать кривой полуулыбки, все еще слыша молитву той пары, чей разговор он подслушал.
Моран вновь поправил ворот капюшона. Царившая суета принесла определенную пользу – она позволила затеряться в толпе.
– Не хотите купить амулет? – преградил ему вдруг дорогу какой-то человек. Щуплый и юркий. – В это тревожное время никакая защита не будет лишней. – За его спиной виднелась витрина, через которую можно было разглядеть портреты, развешенные на стенах.
– А я тебя знаю… – протянул Люций, его губы вновь тронула насмешливая улыбка.
Хозяин лавки дрогнул от звука его голоса, но все же, не испугавшись, осведомился:
– Вы что-то покупали у меня раньше?
– Не я. Мой друг, – отозвался Моран, мягкие интонации его голоса заставили человека расслабиться. – Вы продали ей оберег, волос удачи. Тот, что привязывается к эфесу оружия и приносит удачу своему владельцу.
– А-а-а, я понял, о чем вы. Еще он защищает от Проклятого Черного Змея, – с видом гордящегося своим изделием продавца закивал человек.
– Да-да, он самый, – все с той же легкой насмешливой улыбкой подтвердил див. – Продайте мне несколько.
Вскоре сделка была совершена, и несколько серебряных монет с отчеканенным на них солнцем оказались в руках хозяина лавки. Тот, радуясь хорошей торговле, пуще прежнего стал заверять своего покупателя, что теперь удача неотступно будет следовать за ним и беда обойдет его стороной, взор Проклятого Черного Змея никогда не падет на него, а Самоотверженная Сара наградит его своей благодатью.
Но внезапно он замолчал. Пусть глубокий капюшон скрывал лицо и черты его практически невозможно было разглядеть, но вот тихий смех, который Люций все же не смог сдержать, вполне был слышен. Именно это смутило хозяина лавки и немного уязвило его самолюбие.
– Я сказал что-то не так?
– Нет, что вы. Просто я только теперь понял, что купил поистине бесценную вещь. Спасибо вам. Я пойду.
Попрощавшись, Люций направился к гостиному двору на окраине города, в котором они остановились.
На первом этаже было не протолкнуться, некоторые путники, следующие к обители, останавливались здесь, чтобы пообедать и помыться, перед тем как вновь отправиться в путь.
Моран уже шагнул к лестнице, когда услышал голос у стойки:
– Мне нужен господин Каин, он должен был остановиться здесь со своими путниками. – Люций обернулся. Говоривший не то чтобы волновался, но ощущал себя неуютно. Тон его голоса и манера держаться выдавали в нем робкого человека с изящными, немного женственными чертами лица. Див в обычной человеческой одежде – серых штанах, заправленных в сапоги, и плаще темно-каменистого оттенка – был красив. Рядом с ним стоял еще один путник. Сложив руки на груди, он цепким взглядом осматривал помещение.
Не успел служащий ответить, как Моран приблизился к ним.
– Вы немного опоздали, – сказал он.
Див обернулся, в его взгляде вспыхнула радость после долгожданной встречи с дорогим другом, сменившаяся легким смущением.
– Ливень накрыл нас ночью, дорогу развезло, – отозвался Винсент, поддавшись порыву и заключая Люция в объятия. Потом вновь смутился, отпрянув, а Моран улыбнулся, похлопав его по плечу:
– Ты совсем не изменился. Идемте. Остальные наверху.
– Да, конечно, – вновь взволнованно оглядываясь, отозвался Винсент.
– Не суетись, – проворчал его спутник, который вел себя гораздо увереннее, осматривая цепким взглядом первый этаж гостиного двора.
Они прошли к лестнице – высоким старым ступеням, что жалобно скрипели от каждого шага. Ее давно пора было ремонтировать либо вовсе перестроить. Двое из троих дивов отличались высоким ростом. Лишь спутник Винсента был ниже его и Люция почти на целую голову. Но, так или иначе, оказавшись втроем, они стали привлекать гораздо больше внимания, чем когда ходили по городу по отдельности.
Хозяин гостиного двора провожал компанию подозрительным взглядом до того момента, пока его не отвлекли новые посетители, что надеялись получить если не комнату, то хороший обед перед тем, как вновь отправиться в дорогу.
Все трое молчали, пока не достигли снятой заблаговременно комнаты. Люций поднял руку, сжатую в кулак, собираясь постучать, но вдруг остановился – на мгновение на внешней стороне его ладони, ластясь, по бледной коже скользнуло щупальце тьмы. Но вскоре оно вновь спряталось под рукав, не оставив и следа. Всего на секунду взгляд Люция сделался строгим и недовольным. Он сощурился. Чуть помедлив, див постучал, отбивая оговоренный ритм.
Дверь открылась, являя дива, который даже здесь скрывал свое лицо в тени глубокого капюшона. Плащ воина казался безразмерным, ткань собиралась многочисленными складками. Его руки были облачены в черные перчатки, которые он продолжал носить, даже несмотря на местный климат, что был гораздо теплее, чем в Акраксе. Лишь антрацитовая маска, поблескивая, лежала на столе.
В комнате висела завеса дыма. Еще один див, расположившийся в углу на другом конце комнаты, сидел в старом кресле, подобрав под себя ноги, и сжимал в руке длинную курительную трубку – мундштук и чаша были выполнены из металла, который украшала вязь из листьев, а вот трубка, соединявшая их, оказалась деревянной.
В воздухе стоял горьковато-мятный аромат с примесью еще каких-то трав.
– Я уже изнервничался. Тебя долго не было, – ворчливо проговорил Регис, выпуская новую струю дыма и совсем не обращая внимания на новоприбывших. – Разгуливаешь по земле светлых, будто…
Его брюзжание прервал кашель дива, явившегося вместе с Винсентом. Он, скинув капюшон, замахал рукой, пытаясь разогнать дым.
Послышалась тихая брань, а с руки Люция сорвалась темная птичка. Теневое существо, подлетев к окну, обратилось в змею, которая отодвинула крючок, закрывавший раму изнутри. Одна из створок распахнулась сама, будто только и дожидалась этого момента.
Люций же направился к старому столу, на котором лежали пожитки врачевателя и уже вытащенный из сумки кристалл. Если не приглядываться, то можно было решить, что черный – его естественный оттенок, но стоило хотя бы ненадолго задержать взор, и можно было заметить, что тьма внутри него двигалась, а воздух возле самого камня был холодным.
– Не переживай. Ничего не произойдет, – изрек Люций, беря в руки камень. Стоило его пальцам коснуться твердой поверхности, и сила, таившаяся в кристалле, прильнула к ним. На светлой коже затрепетала тьма, напоминавшая морозные узоры на окнах. С каждой секундой камень светлел, становясь все более прозрачным, а тьма будто растворялась в теле дива.