Врачеватель фыркнул:
– До поры до времени. До поры до времени, – пробормотал он себе под нос, поправляя ворот сиреневатой мантии.
Казалось, Люций не обратил на его слова и малейшего внимания, но вдруг пообещал:
– Не бойся, я не отдам тебя Диане.
Несмотря на это, Регис сильнее нахохлился, вновь поднося трубку ко рту, табак в чаше заалел. Он совсем не беспокоился, когда они отправлялись на охоту. И путешествие в Кервель его ничуть не волновало, но земля светлых и орден, в котором прямо в этот день собираются девять глав, в том числе и нынешняя властительница ордена Вечной зелени, – все это заставляло его нервничать.
Но больше врачеватель не проронил ни слова. Хотя по-прежнему не мог перестать думать о том, что глава Северного ордена накапливает в своем теле все больше тьмы. С каждым днем эта сила росла, и порой ее уже невозможно было скрыть под одеждой. Люций словно собирал могущество по капле. Не боясь ни этой магии, ни того, что когда-нибудь она может его разрушить.
Конечно, когда они вернутся на земли теневых, часть силы либо отправится в кристаллы, либо в людские трупы, чтобы потом предать их огню. Так или иначе, он избавится от избытка тьмы. Вот только каждый раз это было хождением по острию ножа.
Регис снова затянулся трубкой.
– Я купил вам по оберегу, – продолжил Люций, вытаскивая из кармана несколько золотых нитей. Губы сложились в мимолетную улыбку – один вид талисманов пробуждал в теневом диве нетерпение.
– Что это? – пренебрежительно поморщился врачеватель, с прищуром глядя на врученную золотую нить и обдавая оберег новой порцией дыма.
– О, я знаю, что это! Волос удачи? – Лицо Винсента просветлело. Див уже скинул капюшон, обнажив мягкие кудри слегка отросших светло-русых волос и уши, на которых виднелось несколько мелких сережек-колец. За прошедшие годы див стал немного шире в плечах. – У меня уже есть, – воодушевленно признался он, отодвигая полу плаща и показывая эфес своего меча.
Люций пригляделся, рассмотрев на его оружии тонкую золотую нить чуть более темного оттенка.
Спутник дива из ордена Рухх покачал головой, хмыкнул и направился к окну, недовольно косясь в сторону врачевателя. Он выглянул наружу, жадно вдыхая воздух и громко бормоча под нос, что кое-кто желает, чтобы он задохнулся.
На первый взгляд див казался копией Винсента. Но стоило посмотреть чуть дольше, и сразу привлекали внимание различия: другой цвет глаз – не серый, а глубокий зеленый, – гораздо сильнее выраженные скулы, волосы, туго собранные на затылке, а не просто зачесанные назад, и несколько прямых прядей, обрамлявших лицо. Но усиливала различия манера держаться – более уверенная, дерзкая и даже немного высокомерная.
– Я возьму один. – Кьярин Рок протянул ладонь, не оборачиваясь и все еще жадно вдыхая свежий воздух. Рукав плаща на мгновение съехал, обнажив наруч из двух пластин светлого металла, скрепленных между собой кожаной шнуровкой.
Последним в очереди был воин, отворивший дверь. Золотая нить будто заблестела ярче, оказавшись в его руке, облаченной в черную кожу. Свет немного проник под капюшон, на мгновение озарив лицо, усеянное шрамами, – на скуле, поднимаясь от шеи, они были мелкими, но частыми, а на лице, задевая уголок губ, остался один, похожий ожог. Будто кто-то приложил плашмя разогретый докрасна кинжал.
Он не спешил привязывать нить к своему мечу. Впрочем, Люций тоже этого не сделал, лишь задумчиво перетирал нить пальцами бледной руки. Он подошел к Кьярину Року, тоже выглядывая на улицу, где все так же толпились люди. Путешественников из столицы с каждым часом становилось все больше и больше.
– Слишком много людей для такого города, – задумчиво обронил Моран. – Как бы не случилось чего-то ужасного.
– Ты точно их проклинаешь, – заметил Кьярин.
– Если бы все, что приписывали мне, было правдой. Но увы, – отозвался Моран, пожимая плечами и скидывая капюшон. Белоснежные волосы рассыпались по черной ткани. – Однако я сомневаюсь, что светлые уничтожили всех ревенантов. Наверняка прямо сейчас монстры, подобно болезни, захватывают светлые земли.
Люций отвернулся, приблизившись к врачевателю:
– Позволишь?
– Что?
– Встань, говорю, – с меньшим терпением произнес Люций. Из-за тьмы в теле ему все еще было сложно контролировать свое настроение. В такие дни он совсем терял чувство жалости и сострадания.
В такие дни он мог убить.
Регис поднялся, отшатнувшись, чувствуя объятия холода. Темный кинжал в руке Морана зловеще блеснул, прежде чем опуститься и вспороть ткань кресла. Осторожно, по краю, – и спинку, и сиденье.
Внутри что-то лежало.
– Одежда? – удивился Кьярин.
– Так вот куда она их спрятала, – вновь выдыхая дым, прямо в сторону обернувшегося светлого дива, вымолвил Регис.
– Твою нечисть, отвернись от меня! – выругался младший Рок, хватаясь за нос.
– Что? – опешил врачеватель. Он не привык, чтобы с ним разговаривали столь грубо и бесцеремонно, поэтому всегда ершистый див не сразу нашел что сказать. А когда запоздало разозлился, возможную перепалку прервал Люций:
– У Кьярина очень острый нюх. Это особенность, что порой проявляется в их семье. И ощущает он не только обычные запахи, но и аромат магии, – отвлеченно поведал он, опустошая тайник. Среди вороха серой тяжелой ткани мелькнуло что-то золотое.
– Да, и сейчас меня тошнит. От вас всех несет по-разному, а еще этот со своей пыхалкой, – нервно отозвался Рок.
Пока эти двое пререкались, Винсент тяжело вздохнул и подошел к Люцию. Его рука коснулась плеча теневого, ненароком сжимая крепче. От неожиданного вмешательства Моран вздрогнул, выныривая из собственных мыслей.
Помедлив, Люций поинтересовался:
– У тебя кости Рухх с собой?
– Конечно. Я никогда не покидаю остров без них. – Див суетливо захлопал по карманам, будто забыв, где точно лежит мешочек с останками древней птицы.
– Их предсказание не изменилось?
– Нет. Все так же. Впереди не одно столетие, – пробормотал Винсент тихо, будто сообщая великую тайну.
Люций кивнул, расслабившись, и вновь улыбнулся. Вокруг будто потеплело. Хотя на самом деле теневая сила перестала морозить воздух и удушливое тепло улицы сразу же вытеснило внутреннюю прохладу.
Пока Люций и Винсент беседовали, брань становилась все громче.
Старший Рок в очередной раз взглянул на брата и вздохнул. Его посетила мысль, что врачеватель с Северного ордена и Кьярин оказались во многом похожи. У обоих был гордый, задиристый характер.
– Кьярин, ты что-то почувствовал? – будто не замечая разгоравшейся ссоры, спросил Люций, сосредоточенно глядя на вещи из тайника.
Брат Винсента встрепенулся, замерев. Казалось, еще мгновение назад он собирался схватить Региса за ворот мантии, но теперь передумал. Регис же пятился. Врачеватель был неумелым и слабым воином, поэтому даже в небольшой стычке он бы неминуемо проиграл. Но все же не стоило делать его врагом – светлый обладал крайне мстительной натурой, а знание трав и рецептов различных зелий делало его опасным.
– Чем глубже продвигались по материку, тем сильнее становился запах тьмы, – вмиг посерьезнев, задумчиво выдал див. – Он и раньше был, но теперь особенно силен. Хотя сильнее, чем в этой комнате, он бывает лишь рядом с тварями.
Светлый див осмотрел скудную обстановку: потертый, местами заляпанный пол, светло-серые стены, висевший на окне ловец снов, созданный из шерстяной нити с привязанными к ней белыми перьями, и две односпальные кровати у противоположных стен.
– Мы ждем еще кого-то? – спросил див.
– Да, – кивнул Люций. – Не хватает еще одной приглашенной.
Стоило ему это сказать, как под окнами раздался шум, – среди людей на площади, просматриваемой из окна, открыто стояли светлые даэвы.
А в следующий миг в дверь комнаты постучали в том самом ритме – три через один. Губы Люция сложились в легкую улыбку, совсем как несколько минут назад, когда теневой див встретил Винсента в зале гостиного двора. И он загадочно, будто фокусник, показывающий свое лучшее представление, сообщил:
– Вот и она.
XXIII. Семья Сорель
Отец учил меня править справедливо, мама помогла мне овладеть мечом.
Все, что я знал и умел, принадлежало им.
Прошло много лет, как не стало моей семьи.
Возможно, они не жаждали отмщения, но иначе поступить я уже не мог.
Ткань плаща была плотной и мягкой на ощупь. Она будто сияла в солнечных лучах, проникающих через арочные окна, растянувшиеся от пола до потолка. Капюшон был откинут. Пока не требовалось скрывать лицо.
Я оглядела малый зал, что соседствовал с главным, в котором собирались главы светлых орденов. Место, в котором я находилась, имело куда более громкое название, чем заслуживало на самом деле. Это скорее был кабинет раза в три больше личной читальни главы в библиотеке. Здесь стояло несколько стульев, книжные шкафы, стол, было даже небольшое пространство для тренировок с мечом. На стене висела карта материка с выделенным порталом и пометками. Деревня, жители которой обратились в монстров, была перечеркнута на карте красными, как кровь, чернилами. И она была не единственной, но чернила на других деревнях уже покоричневели, свидетельствуя о том, что их нанесли давно.
Я подошла к окну, аккуратно отодвинула занавеску, увидев вереницу защитных печатей, вырезанных около рамы, и выглянула наружу. Солнце, уже преодолев половину своего пути, все еще ярко светило. Близились предзакатные часы, многие гости уже наверняка собирались в Главном зале. Время для совета было выбрано не случайно – когда предстояло обсудить насущные вопросы, которые неизбежно накапливались в течение последних месяцев, главы встречались в утренние часы, но если даэвы сталкивались с непростой задачей, которую им предстояло решить, то собрание начиналось во второй половине дня, ближе к закату. Как свидетельство того, что светлые не боятся ни тьмы, ни испытаний, ниспосланных ею.