В прежние времена невозможно было представить, чтобы около светлой обители собралось такое количество людей. Но если подобное и произошло бы, то я бы скорее поверила, что они пришли ее сжигать, а не возносить молитвы под ее стенами. Теперь же жители светлых земель, стекаясь сюда со всех краев Третьего и Срединного королевств, напоминали горную реку.
Не нужно было родиться эмпатом, чтобы ощутить их нетерпение и желание получить доказательство того, что путь их оказался проделан не зря.
Путешественники подходили прямо к воротам, стараясь заглянуть внутрь, некоторые залезали на деревья, чтобы лучше рассмотреть происходящее по ту сторону ограды. Но воины, патрулирующие территорию обители, каждый раз заставляли нетерпеливых смельчаков спуститься на землю. Так продолжалось уже на протяжении нескольких часов, и с каждым разом действия людей становились смелее и агрессивнее.
Наблюдая за происходящим снаружи, я испытывала сложные чувства: неверие смешалось с зябким ощущением опасности. Всего за один день верующих собралось слишком много, я уже видела, как даэвы создавали печати, усиливая защиту. В обычное время магия знаков была направлена на нечисть, а вовсе не на людей.
С момента ухода Фредерика небо успело окраситься в багрово-золотые тона, а край небесного светила коснулся верхушек деревьев. Использовав это время для медитации, я смогла приглушить зов в голове, успокоить беспокойные мысли и обратиться чувствами к пленнику, который томился в подземелье обители.
Наша с Сезаром нить стала прочной и толстой, как канат. Новый дар реагировал на мое желание не отпускать дива. Мне было важно знать, что он в порядке. Понимать, что время в запасе еще есть.
Временами див разговаривал шепотом, в первый раз я даже не сразу поняла, что слышу именно его голос, а не отголоски мыслей. Он доносился до меня так ясно, будто я сама находилась в той темнице.
Див ругал меня за случившееся у Духовного озера и за произошедшее после. Спрашивал, зачем я вернулась. Он не доверял Фредерику, но испытывал еще меньше симпатии к Морану.
Но Сезар сохранял спокойствие, терпеливо ожидая битвы. Прямо как в нашу встречу на темных землях, когда, собираясь вступить в сражение с теневыми, див неспешно готовился к бою, снимая мантию.
«Почему он служил ордену Сорель все эти годы?» – невольно посетил меня вопрос. Пусть брат стал главой, но истинное отношение Сезара, проявившееся в юные годы, осталось прежним.
Может, его верность ордену была куда правдивее моей, а я лишь притворялась? Пыталась соответствовать ожиданиям, быть сильнее остальных, чтобы никто даже не вспоминал о том, что я когда-то жила с людьми?
Возможно, это были неуверенность и страх. Не разобравшись в себе, я слепо верила, что ничего не боюсь, но на самом деле опасалась всего на свете.
Я прикрыла глаза, будто надеясь закрыться от хаоса, творящегося снаружи.
И в это время раздался тихий щелчок – в сопровождении двух воинов в золотых масках, полностью скрывающих их лица, внутрь вошла Флёр.
На мгновение я будто приросла к полу, прежде чем шагнуть навстречу, накидывая капюшон на голову. В отличие от стражников, чьи плащи имели светло-серый цвет, мой едва не светился девственно-белым. Нам впору поменяться накидками, чтобы отразить суть.
– Пора, – холодно сообщила советница, не обращая внимания на других воинов, все еще находящихся в комнате. Она держалась властно и независимо, как только возможно при ее положении в ордене. Красно-золотая повязка все тем же кричащим знаком отличия оставалась на ее предплечье.
Я кивнула, инстинктивно поднимая руку, чтобы прикоснуться к мечу. Но пальцы нашли лишь пустоту. Без Туманного я опять ощутила, как беспокойство и гнев сплелись между собой и комом подкатили к горлу. А в голове вновь стал нарастать тот таинственный зов, что не покидал меня уже больше суток.
Поравнявшись с Флёр, я покорно направилась вместе с дэвой к главному залу. Дверь позади затворилась, погружая нас в тень колонн, что выстроились ровным рядом по краям коридора, ведущего в главный зал. Всего несколько шагов, и мы выйдем из их тени прямиком к воинам, стоящим у высоких двустворчатых дверей, за которыми уже два часа как длилось собрание «Союза Девяти» и короля Исонии.
– Считаешь, что вернуться в обитель было ошибкой? – спросила советница.
– Пока не знаю, – призналась я. – Пойму чуть позже.
Я многое узнала и поняла, услышала зов светлого сердца, в конце концов. Но теперь меня волновала цена, которую я могла заплатить за эти знания. Отчасти нынешняя ситуация вызывала чувство дежавю, совсем недавно я будто находилась в том же положении. Сбегала домой с вражеских земель. И, сравнив происходящее, смогла понять разницу. Понять, кто на самом деле мне ближе.
Но если задуматься, меня изначально смутило то, с какой легкостью я сбежала, и то, насколько быстро Моран меня отыскал. Он был готов. Люций словно знал мой замысел еще до того, как тот созрел в моей голове.
Одной силы мало, чтобы выжить на протяжении стольких лет, когда войну на тебя объявил весь свет.
Мой взгляд коснулся Флёр.
– Твоя верность ему вызывает восхищение, – заметила я, переводя взор на двустворчатые двери, что вот-вот должны были отворить перед нами.
– Возможно. Но она ничто по сравнению с его верой в тебя, – без колебаний отозвалась она в тот самый миг, когда нас озарил свет. Главный зал заливало заходящее солнце, а сияние сфер с глимой не оставляло в помещении ни единого темного уголка. Среди теплого золотого света танцевали алые и оранжевые лучи, сливавшиеся с зелено-голубыми, проникающими через цветные витражи на окнах.
В глаза вновь бросилась фреска с воинами на противоположной от входа стене. Они крепко сжимали свои мечи из светлой стали, а их маски из длинных золотых игл выглядели как никогда устрашающе и величественно. Как в былые времена, даэвы словно защищали главу, чье кресло, накрытое красным тяжелым отрезом ткани, стояло перед ними. Рядом на высоком столике стоял стеклянный колпак, в котором трепетали небесно-голубыми крылышками бабочки-глашатаи. Их было больше десятка в столь узком пространстве.
Но теперь неподалеку от места главы ордена стояло еще одно кресло. Менее величественное, хоть оно и принадлежало королю – мужчине с яркими глазами-изумрудами. Его лицо тронули морщины, а в рыжих волосах затерялась седина.
На плечах, скрепленная у горла золотой брошью, как и раньше, лежала накидка из кожи морского чудовища. Малахитовая ткань по-прежнему хранила в себе силу – краснела, если поблизости появлялись монстры, не позволяла энергии Серого мира проникнуть в его тело, защищала от ядов, что могли распылить в воздухе ядовитые растения. Накидка была настолько длинной, что укрывала плечи, руки и окутывала ноги, словно большое одеяло, которое его величество ненароком забрал из своей постели.
Губы короля сложились в улыбку. Он догадался, что я смотрю на него.
Его лицо больше не принадлежало юноше, это был мужчина, человек, почти разменявший пятый десяток, все еще сильный и статный, но уже неминуемо движущийся к своему закату. Он постарел. Сильнее всех, кого я встречала. Но ведь это неудивительно, он всегда оставался просто человеком, пусть и с золотым венцом на голове.
В короне монарха мерцали зеленые драгоценные камни. В них отражался проникающий в зал свет, отчего драгоценности будто искрились изнутри.
Я уже знала, что на совет прибудет король, но не предполагала, что это окажется именно он. Адриан Исор. Третий сын предыдущего короля.
«Что же случилось, раз именно ты взошел на престол?» – пронесся в голове вопрос, когда я посмотрела в глаза цвета темной зелени, которые во времена нашей юности были гораздо светлее.
Его считали балагуром. Даже отец никогда не прочил своего третьего отпрыска в престолонаследники. Он готовил на эту роль двух старших детей, но то, что я видела собственными глазами, явственно говорило: все его планы пошли прахом. Впрочем, жизнь пошла не по задуманному сценарию не у него одного.
Позади короля стоял высокий воин, похожий на стражников с фрески, – такой же грозный и величавый. Но на его лице, открытом чужому взгляду, читалась застарелая усталость. Казалось, он устал не столько от собрания, проходившего сегодня в этих стенах, сколько от всего мира. Будто мужчина повидал все на белом свете и уже ничто не вызывало его интерес. Его взгляд показался мне пустым и одновременно переполненным опытом.
Он был высок, казалось, никто среди собравшихся не превосходил его ростом. Седые волосы, заплетенные в косу, доходили до талии, и оставалось только гадать, имели ли они такой оттенок от природы или приобрели со временем.
Но самым необычным показалось мне его оружие, висевшее на поясе, – не меч, а топор с длинной рукоятью. В отличие от тех, которыми пользовались для рубки дров, это лезвие было изящным, изгибающимся дугой. На сталь надели чехол, который прятал лишь острую часть лезвия. Неприкрытая половина металла, переливаясь светло-голубыми отблесками, контрастировала с ручкой, выполненной из темной древесины.
Так вышло, что из всех собравшихся в зале этот мужчина привлекал практически столько же внимания, сколько и его величество, которого я знала при жизни.
Кто он? К какому ордену принадлежит? Может, он одиночка, раз служит королю? У меня даже не появилось мысли, что он может быть человеком.
Фредерик поднялся, шагнул мне навстречу, протягивая руку и привлекая всеобщее внимание. Золото на мантии и в волосах засияло еще ярче в залитом предзакатными лучами помещении.
Я помедлила. Плотно сжала челюсти, прежде чем, охваченная новым приступом ярости, взяла его за руку, оставляя Флёр позади. Неожиданно взгляд коснулся воина в маске, что стоял у дальней стены, и на мгновение захвативший меня гнев исчез.
Мы сделали несколько шагов и остановились. Остальные главы светлых орденов восседали по обе стороны от центра – четыре стула с каждой стороны. Выполненные из древесины вечного дерева, они больше походили на троны, которые украшала искусная резьба с символом одной из обителей.