– Нет. Мне показалось, что я поме… – Тут див заметил мой взгляд и запнулся, на выдохе окликая меня и таким образом приветствуя: – Сара! – Лицо Винсента просветлело, он даже привстал на цыпочки, будто ему не хватало роста, чтобы рассмотреть меня получше.
И вдруг по залу разнеслись громкие хлопки. Люций аплодировал, и невозможно было понять, кому именно: себе или остальным присутствующим. Эти аплодисменты были крайне неуместны и абсурдны. А каждый хлопок звучал как пощечина.
Большая часть глав орденов отступили за своих воинов-защитников. Другие твердо оставались на местах.
– Не знаю всех присутствующих в лицо, но уверен, что вы все, напротив, прекрасно меня знаете. Сказал бы, что рад встрече, но врать я не привык. Предпочитаю оставить эту прерогативу вам. Верно, Фредерик?
– Сара, отойди от него. – Я нахмурилась от приказного тона брата.
Люций же лишь хмыкнул:
– С каких пор ты решил, что святая будет тебя слушаться? – Его рука коснулась моих волос. – Она та, кого признал светлый кристалл. Пока ты этого не хочешь видеть, но вы с ней совершенно на разных уровнях. Она будет жить дольше тебя. Она будет гораздо могущественнее тебя. Я помогу ей раскрыть всю свою силу и, в отличие от тебя, не стану препятствием.
Его слова напоминали древний заговор. Я оцепенела, молча слушая и наблюдая за тем, как Люций касается моих волос, сначала сжимая прядь, а после пропуская ее сквозь пальцы.
Сердце судорожно стучало. Я понимала, насколько откровенно звучат слова Морана, – то, что можно было углядеть между строк, не назовешь обычной привязанностью. А я не обнаружила в себе ни толики желания это опровергнуть, отстраниться, провести границу. Особенно сбивало с толку то, с каким выражением светлые смотрели на нас вместе и отдельно – на теневого дива. С суеверным ужасом и искренним непониманием, ведь от такого Люция и правда кровь могла застыть в жилах.
Я обернулась, вновь выхватывая взглядом черную змею на его шее и шрам.
Двадцать семь лет ожидания…
– Нам пора, – произнесла я, стараясь не замечать, как хрипло прозвучал мой голос.
Даэвы в зале медлили и не спешили нападать. Дело было даже не в трусости. Скорее, в осторожности и отсутствии единства. Тот, кто нападет первым, может стать разменной монетой. Потеря главы для каждого ордена – это бедствие, грозящее хаосом. Но в то же время и отпустить нас с миром они не могли. Если пойдут слухи о том, что Проклятый ворвался на совет, а после просто покинул его, и светлые не смогли ничего сделать… Это пошатнет их авторитет. А если вспомнить о собравшихся снаружи людях, то не стоит и надеяться, что этот инцидент останется в тайне.
Положение было сложным и у нас, и у них. В одном зале сосредоточилось слишком много опытных и могущественных стражей. Мне оставалось лишь верить в разумность планов Морана.
Но в следующую секунду, даже если учесть, что я не засомневалась в нем, мне определенно захотелось, как в былые времена, связать теневого дива и быстро сбежать с ним на руках. Что угодно – лишь бы не позволить ему болтать и еще сильнее накалять обстановку, которая и так грозила вот-вот вспыхнуть испепеляющим огнем.
Оглядев зал, Моран высокопарно прочитал надпись, выведенную над дверью зала:
– «Истина да вскроет ложь, клинок да пронзит грешника»… – Эти строчки лишь в очередной раз его развеселили. – Пустые слова. Сара, ты так не считаешь? – Его взор вновь небрежно прошелся по фигурам присутствующих. – В этом зале столько грешников, и почему же вы все еще живы тогда? Неувязочка.
Речи Морана были едкими. Люций откровенно издевался над светлыми.
Один из стульев с грохотом упал. Глава ордена Вечной зелени вскочила, подняв руку и указывая на теневого дива. Ее палец трясся.
– Т-ты, ты-ы… – послышался заикающийся голос, который в следующий миг изменился на злобное шипение. – Где Регис? Он же с тобой! Верни его!
– Я его не забирал, дорогая Диана. Всего лишь дал возможности.
– Ты запудрил ему мозги. Околдовал своей коварной силой.
– Глава ордена Вечной зелени, не разочаровывайте меня. Не хочу думать, что счел вас слишком умной. Вы ведь должны понимать, на что я способен, а что находится за пределами моих возможностей. – Моран задумался, бросил взгляд на Фредерика и тяжело добавил: – Околдовывать и пудрить мозги здесь могут только светлые.
Нижняя губа дэвы дрожала от гнева:
– Схватите их! Что вы все стоите?
Светлые клинки засияли.
– Никто не подскажет, почему моя накидка краснеет? – внезапно раздался безмятежный голос короля, о котором все успели позабыть. Он и посланник Сент-Морьена все это время оставались на своих местах, наблюдая за происходящим со стороны, словно зрители, заставшие интересное представление.
Но прямо в этот миг Адриан Исор смотрел лишь на свою накидку, что стремительно меняла цвет, – малахитовые чешуйки, переливаясь алыми оттенками, напоминали потревоженную водную гладь, местами она темнела настолько, что приобретала винный цвет.
Кожа морского чудовища… Она изменялась лишь в одном случае – когда рядом была нечисть. И судя по тому, какой она стала, монстров поблизости было очень много.
В следующую секунду раздался вопль. Он звучал снаружи, но был настолько громким, что достиг даже главного зала.
Вопль соединился с криками – истошными, жуткими и пронзительными, будто кого-то резали заживо. А после они слились с горькими рыданиями и мольбами, что, едва ли не задыхаясь, в отчаянии выкрикивали в небо люди.
– Посмотрите! Снаружи! Там… там ревенанты! – крикнул один из воинов, до сих пор сжимавший в руке свою золотую маску.
Даэвы застыли, не зная, что делать. Лишь некоторые из них кинулись к окнам, но клинки большинства воинов все еще были направлены на нас с Люцием.
С нашего места мы видели в окнах лишь отражение главного зала в лучах сфер. Стекла и витражи стали подобны зеркалам. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, уступив место ночи.
В отражении, стремительно обходя присутствующих, король с посланником двигались к выходу, а вместе с ними еще несколько воинов покидали зал.
– Сара, только не пугайся, – произнес Моран напряженно и обеспокоенно. Его голос заставил меня обернуться – теневой див так редко о чем-то искренне переживал. Особенно теперь, став взрослее за минувшие десятилетия.
И я поняла, откуда взялось его волнение, – прямо на моих глазах тело Морана стремительно покрывала тьма. Она хлынула из-под одежды, затрагивая каждый уголок его тела, словно захватывая дива целиком. Черная дымка окружила его облик, и даже волосы цвета пепла обратились тьмой. Его тело напоминало кувшин, в который налили слишком много вина. Огромное количество силы тьмы для одного даэва. Он взмахнул руками, и колдовство хлынуло наружу – вороны с длинными крыльями облаком взмыли к потолку. Их было столь много, что с каждой секундой в зале становилось все меньше света. Под ногами заскользили черные змеи. Словно рисуя лучи солнца, они направились в разные стороны от Морана. Одна из них аккуратно обогнула меня, молнией метнувшись дальше. Стало холодно, мороз заскользил по коже, превращая дыхание в пар.
На другой стороне помещения вспыхнул свет магической печати. Но он потух, не выдержав давления теневой силы. Знаки загорались снова то тут, то там, но все было тщетно. С этим колдовством невозможно было бороться привычными методами.
Даже мерцание светлых клинков тонуло в этой тьме. Они словно становились бесполезными. Но не это было главным – я не понаслышке знала, как действует на светлых даэвов такое количество энергии Серого мира. Она отравляла их и лишала сил.
Во мне была тьма, но даже я ощутила болезненное давление – дышать стало труднее. Если бы не своеобразный кокон, в котором оказались я, Моран и Винсент с незнакомым мне воином, то нам бы пришлось так же тяжело, как остальным.
Большинство теневых существ совсем скоро обратились плотной непроглядной дымкой, что окутала всех в зале.
– Он чудовище! Настоящий монстр! Прочь! Уходите! – звучали громкие, но постепенно затихающие голоса.
В этой тьме перед глазами вдруг возник чужой клинок.
Туманный зазвенел, приняв на себя удар.
Запомнив направление, в котором стоял Люций, кто-то атаковал не глядя. Лезвие показывалось еще несколько раз, нанося мощные рубящие удары.
А потом прямо передо мной вынырнуло лицо. Все тело дива оставалось во мраке, и казалось, будто голова существовала отдельно от туловища. Глава ордена Красного леса широко улыбнулся – с упоением и азартом, словно отыскал легкий путь к победе.
И, будто забыв про свой меч, он потянулся ко мне свободной рукой.
Но, не успев и коснуться, закряхтел, согнувшись.
Рукоять Туманного обрушилась на его голову, угодив прямо в висок. Глава глухо рухнул на пол, вновь оказавшись за пределами кокона.
Я поджала губы, в некой степени чувствуя себя уязвленной.
– Глупец, – раздалось негромко. – Ошибка, недостойная даже молодого воина.
Люций дотронулся до моих волос, успокаивающе погладив их. Этот жест успел войти у него в привычку.
Я развернулась и посмотрела на тело, укрытое тьмой, по которому бродили тени. Неужели он думал, что я не расслышу слабые нотки напряжения в его голосе? Нынешний случай отличался от прошлых, когда Моран призывал теневых существ. Сейчас их было гораздо больше. Именно поэтому тьма оказалась непроглядной, настолько плотной, что практически полностью заглушала светлую магию. И такая сила требовала неимоверного контроля.
Люций не желал сражаться. По крайней мере, не сейчас. Если бы он стремился кого-то убить, то давно нашел бы способ это сделать. Поэтому теперь он только намеревался лишить всех сознания, используя для этого энергию Серого мира.
Когда моя рука коснулась его, кольцо из теневого кристалла обдало новой волной холода. И одновременно с этим почти сразу тьма с его ладони стала отступать, прямо как тогда, в Кервеле.
– Люций, возвращайся. Хватит, – сказала я, понимая, что все случившееся этим вечером оказалось напрасно. – И зачем только меня послушал? Ты знал, что посещение совета – пустое дело. Надо было убедить меня уйти прошлой ночью.