— Джордана.
— Не пытайся заговорить мне зубы. Я устроена не так, как ваши арабские женщины. Я просто не могу больше терпеть. У меня своя голова на плечах.
— Я не заговариваю тебе зубы. Просто хочу, чтобы ты подумала.
— Я все обдумала, Бейдр. И не вернусь.
В нем начал закипать, гнев.
— Только не жди, что я буду бегать за тобой.
— До свидания, Бейдр.
Трубка онемела. Бейдр зло посмотрел на нее и швырнул на рычаг. Несколько секунд он тупо смотрел перед собой, потом снова набрал номер. На этот раз подошла ее мать.
— Могу я поговорить с Джорданой?
— Она убежала к себе в комнату. Сейчас позову.
Через несколько минут он вновь услышал голос ее матери:
— Она не хочет говорить с вами.
— Миссис Мейсон, я не могу понять, что происходит. Что на нее нашло?
— Это в порядке вещей, Бейдр, — спокойно ответила женщина. — Беременные часто становятся очень раздражительными.
— Беременные? — вскричал он. — Джордана беременна?
— Ну разумеется. Разве она вам не сказала?
Семь месяцев спустя он стоял возле больничной кровати, держа на руках сына.
— Он как две капли воды похож на тебя, — застенчиво сказала Джордана. — Такие же синие глаза.
Бейдр вспомнил рассказ отца.
— У всех новорожденных синие глаза. Мы назовем его Мухаммедом.
— Нет, Джоном—в честь моего дедушки.
— Мухаммедом, — повторил Бейдр. — В честь Пророка.[5]
Он сверху вниз посмотрел на Джордану. — Теперь ты выйдешь за меня замуж?
Она выдержала взгляд.
— Сначала разведись.
— Я не могу иметь неверную своей единственной женой. Ты примешь веру?
— Да.
Бейдр поднял сына и поднес близко к лицу. Ребенок заплакал. На лице Бейдра появилась гордая улыбка.
— Наш сын станет принцем, — произнес он.
Принц Фейяд внимательно посмотрел на вошедшего Бейдра. Он сделал знак рукой, и мальчик, сидевший возле его ног, удалился.
— Как поживаешь, сын мой? — спросил старик.
— Я принес вам весть о наследнике, ваше высочество. У меня родился сын. С вашего позволения я назову его Мухаммедом.
Старый принц вперил в Бейдра острый взгляд.
— Ребенок от неверной наложницы не может претендовать на трон.
— Я женюсь на этой женщине.
— Она готова принять веру?
— Уже приняла, — ответил Бейдр. — Она знает Коран лучше меня.
— Тогда я разрешаю тебе жениться на ней.
— Я хочу просить большего, ваше высочество.
— Чего же?
— Наследнику престола не подобает быть рожденным от второй жены в доме. Позвольте мне развестись.
— Для этого нужны веские основания, — ответил принц. — Коран запрещает развод из тщеславия или прихоти.
— Основания есть, — сказал Бейдр. — Моя первая жена после рождения второй дочери стала бесплодной.
— До меня доходили слухи. Так это правда?
— Да, ваше высочество.
Принц вздохнул.
— Тогда можешь развестись. Но все должно быть по справедливости, в соответствии со Священным Писанием.
— Все будет более чем справедливо.
— Когда женишься, привези ко мне эту женщину и ее сына.
— Как прикажете, ваше высочество.
— На все воля Аллаха, — сказал старик. — Когда твоему сыну исполнится десять лет, он будет провозглашен моим преемником. — Он протянул руку. Бейдр поцеловал ее и поднялся на ноги. — Иди с миром, сын мой.
На свадьбе Джордана порадовала и удивила мужа и его родителей, обратившись к ним по-арабски. Таясь от Бейдра, она взяла учителя и прошла ускоренный курс обучения, так что теперь говорила довольно сносно, разве что с еле уловимым американским акцентом—это придавало ее речи музыкальность. Бейдр навсегда запомнил, как его отец и мать были очарованы ее волосами, как любовно дотрагивались до них, хваля за цвет и шелковистость. А еще ему запало в память, с какой гордостью Шамир взял внука на руки и сказал:
— Мой маленький принц.
После брачной церемонии они совершили паломничество в Мекку, но не на верблюдах, как когда-то его родители, а на собственном самолете, на что ушло несколько часов, не дней. Они благоговейно стояли рядом на притихшей площади, а когда пришло время творить молитву, распростерлись на земле перед Каабой, священной обителью Аллаха.
На обратном пути, когда они летели к принцу, Бейдр ласково заговорил с женой по-арабски.
— Ну вот, теперь ты настоящая мусульманка.
— Я стала ей с нашей первой встречи. Просто не осознавала этого.
Он взял ее руки в свои.
— Я люблю тебя, жена моя.
Джордана поднесла, по арабской традиции, его руку к губам и нежно поцеловала.
— Ия люблю тебя, господин мой.
— Поскольку твоему сыну предстоит стать моим наследником, — сказал старый принц, — тебе нужно поселиться поближе ко мне, чтобы я видел, как он растет и расцветает.
Бейдр подметил испуг в глазах жены над традиционной чадрой, которую она надевала, появляясь в общественных местах. Он незаметно пожал ей руку, чтобы не возражала.
— Ты будешь жить во дворце за крепостными стенами, которые предохранят твою семью от зла, — продолжал принц.
— Но как же моя работа, ваше высочество? — запротестовал Бейдр. — Она отнимает чуть ли не все время.
Принц улыбнулся.
— В таком случае почаще наведывайся домой. Мужчине не следует надолго разлучаться с семьей.
В ту ночь Джордана заговорила с мужем.
— Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Я сойду с ума от скуки.
— Это ненадолго. Будем какое-то время потакать ему во всем, а потом я сошлюсь на интересы дела, которые требуют моего присутствия за границей. Он поймет.
— Я не могу! — воскликнула Джордана. — Я не арабка, которой можно помыкать, как рабыней.
В голосе Бейдра зазвучали металлические нотки. Джордана еще ни разу не видела его в таком гневе.
— Ты мусульманская жена и будешь делать, что тебе говорят.
Пожалуй, именно с этого момента все и пошло вкривь и вкось. Бейдр сдержал слово. Ему потребовалось полгода, чтобы убедить принца, но эта отсрочка стала гибельной для молодых супругов. За это время между ними выросла стена, которую они так и не смогли преодолеть, как ни пытались.
ГЛАВА XII
Джордана не могла уснуть. Она лежала с широко открытыми глазами, глядя в темноту и прислушиваясь к ровному, глубокому дыханию мужа на другой стороне их королевского ложа. Ничего не изменилось. Даже чудесная трава Джабира не смогла устранить возникшее между ними отчуждение.
До свадьбы секс был исполнен нежности и согревал обоих, несмотря на то, что в любви для Бейдра всегда существовали кое-какие неприемлемые моменты. Он любил целовать ее грудь и живот, но, как ни старалась она подвести его к этому, не допускал для себя орального секса. Ему доставляло удовольствие, когда она ласкала его губами, однако он никогда не позволял ей доминировать в любви. Не облекая этого в слова, он дал понять: то, чего она хочет, несовместимо с его мужским достоинством. Мужчина не должен ни в чем подчиняться женщине.
Все это не имело значения, он и без того был восхитительным любовником. Но вскоре после свадьбы она заметила перемену. Секс приобрел оттенок небрежности. Бейдр овладевал ею без подготовки и быстро кончал. Сначала она относила это за счет его занятости: принц предъявлял к нему все новые и новые требования. Их бизнес стремительно разрастался, становясь все сложнее; его щупальца проникли во все ведущие страны западного мира. Постепенно Бейдр сколотил костяк из молодых людей, которые, так же, как он, родились на Востоке и получили западное воспитание. Он наводнил ими развитые государства; они следили за ходом дел. Но Бейдр и сам постоянно курсировал из страны в страну, так что его фирма являла собой одно процветающее целое.
Подчиняясь велениям времени, на смену «LearTet» пришел «MystereTwenty», а затем «Супер-каравелла» и, наконец, трансконтинентальный «Боинг—707». Теперь Бейдр мог безостановочно преодолевать любые расстояния, но все равно его отлучки отдаляли их друг от друга. Вечно ему требовалось куда-то лететь, решать срочные вопросы. Совместный отдых на юге Франции постепенно сошел на нет, а гигантская яхта, которую они приобрели для увеселений, частенько болталась на приколе в гавани.
Вскоре после рождения их младшего сына Шамира интимные отношения почти полностью прекратились. Однажды ночью, когда она потянулась к нему, Бейдр решительно отвел ее руку и холодно произнес:
— Жене не подобает делать авансы.
Обиженная таким приемом, Джордана заплакала, а потом рассердилась. Она включила свет и закурила сигарету, Делая глубокие затяжки, чтобы успокоиться.
— В чем дело, Бейдр? Я больше ничего для тебя не значу?
Он не ответил.
— У тебя кто-то есть?
Бейдр открыл глаза и пристально посмотрел на жену.
— Тогда что с тобой?
Он немного помолчал и наконец поднялся с постели.
— Я устал и хочу спать.
— А я хочу трахаться, — храбро заявила Джордана. — Что в этом плохого?
— Мало того, что ты ведешь себя как последняя шлюха, — сказал муж, — так еще и выражаешься соответственно.
— Тебе виднее, — усмехнулась она. — Привык иметь с ними дело.
— Тебя это не касается.
— Я твоя жена, мы не были вместе несколько месяцев. Как это может не касаться меня?
— Жена должна подчиняться мужу.
— Выйдя за тебя замуж, я не стала человеком второго сорта, — выпалила она. — У меня тоже есть права и потребности.
— Ты забыла, что написано в Священной Книге. Ты моя жена, моя собственность и можешь иметь только те права и потребности, которые я разрешу.
Джордана уставилась на него.
— Тогда я прошу у тебя развод. Я не могу так жить.
— Отклоняю твою просьбу. Будешь жить так, как я велю.
— Сейчас не средневековье. И мы не на Ближнем Востоке, где ты мог бы запереть меня в гареме. Завтра же я уезжаю к родителям и начинаю дело о разводе.
В глазах Бейдра мерцал лед.
— В таком случае ты больше никогда не увидишь детей. Это в моей власти.