«Достаточно хорошо, чтобы до сих пор остаться в живых».
Сульт поднял бокал, и они выпили без всякой радости, настороженно глядя друг на друга поверх кубков.
Глокта откашлялся:
— Магистр Каулт перед своей прискорбной кончиной упомянул кое-какие интересные вещи.
— А именно?
— У торговцев шелком имелся партнер. Возможно, старший партнер. Банк.
— Хм. Переверни купца — и наверняка найдешь банкира. И что с того?
— Я подозреваю, что банкиры знали обо всем — о контрабанде, о мошенничествах, об убийствах. Я подозреваю, что именно они вдохновляли дело. Может быть, даже отдавали распоряжения в расчете получить больший доход со своих ссуд. Могу ли я начать расследование, ваше преосвященство?
— Что за банк?
— Валинт и Балк.
Архилектор погрузился в размышления, разглядывая Глокту жесткими голубыми глазами.
«Может быть, он уже знает про банкиров? Может быть, знает гораздо больше, чем я? Как там сказал Каулт: ты хочешь найти предателей, Глокта, так ищи их в Допросном доме…»
— Нет, — отрывисто сказал Сульт. — У этого банка слишком большие связи. Им очень многие обязаны, а без Каулта будет затруднительно что-либо доказать. От торговцев шелком мы получили все, что нужно, и у меня есть для вас более насущная задача.
Глокта поднял голову: «Новая задача?»
— Я рассчитывал допросить тех, кого мы арестовали в здании гильдии, ваше преосвященство. Может оказаться, что…
Архилектор отмахнулся от Глокты затянутой в перчатку рукой.
— Нет. Так дело затянется на месяцы. Я поручу Гойлу разбираться с ними. — Он нахмурился. — Или, может быть, вы возражаете?
«То есть я вспахал поле, посеял семена, поливал всходы, а Гойл будет собирать урожай? Справедливо, ничего не скажешь».
Глокта смиренно склонил голову:
— Разумеется, нет, ваше преосвященство.
— Это хорошо. Вы, возможно, осведомлены о необычных визитерах, прибывших к нам вчера?
«Визитеры?»
Всю последнюю неделю Глокту ужасно мучила спина. Накануне он кое-как выбрался из постели, чтобы посмотреть на выступление этого кретина Луфара, и больше не выходил из своей крошечной комнатушки. Он был в буквальном смысле не способен передвигаться.
— Я ничего не заметил, — откровенно признался он.
— Нас посетил Байяз, первый из магов.
Глокта снова изобразил натянутую улыбку, но архилектор не смеялся.
— Вы, разумеется, шутите? — спросил инквизитор.
— Если бы!
— Шарлатан, ваше преосвященство?
— А что же еще? Но шарлатан выдающийся. Здравомыслящий, рассудительный, умный. Его обман разработан до мельчайших подробностей.
— Вы говорили с ним?
— Говорил. Он весьма убедителен. Ему известны многие вещи — то, о чем он не может знать. От такого нельзя просто отмахнуться. Кем бы он ни был, он имеет хорошее финансирование и источники информации. — Архилектор сдвинул брови. — При нем какой-то звероподобный перебежчик-северянин.
Глокта нахмурился.
— Северянин? Это совсем не похоже на них. Северяне всегда были очень прямолинейными людьми.
— Ты читаешь мои мысли.
— Тогда, возможно, императорский шпион? Гурки?
— Возможно. Кантийцы тоже любят хорошую интригу, но они стремятся оставаться в тени. Не думаю, чтобы наши ряженые гости имели к ним отношение. Подозреваю, ответ лежит где-то ближе к дому.
— Дворяне, ваше преосвященство? Брок? Ишер? Хайген?
— Возможно, — задумчиво повторил Сульт, — возможно. Они достаточно раздражены для этого. Или же наш старый друг верховный судья. Мне показалось, он как-то чересчур обрадовался происходящему. Сразу видно, он что-то замышляет.
«Дворяне, верховный судья, северяне, гурки. Это может быть кто угодно из них или кто угодно другой. Но зачем?»
— Я не понимаю, архилектор. Если они шпионы, зачем такие хлопоты? Наверняка есть более простые способы пробраться в Агрионт.
— В том-то и дело. — На лице Сульта появилась самая мрачная гримаса, какую только видел Глокта. — В закрытом совете пустует одно кресло. Оно пустовало всегда. Бессмысленная традиция, дань этикету: кресло оставлено для мифической фигуры, мертвой на протяжении уже нескольких сотен лет. Никто никогда не предполагал, что появится человек, который заявит на это кресло свои права.
— И он это сделал?
— Именно! Он потребовал этого! — Архилектор поднялся на ноги и зашагал вокруг стола. — По-моему, это немыслимо! Какой-то шпион, невесть откуда взявшийся мошенник будет причастен к самым секретным делам нашего правительства! Он раздобыл какие-то древние документы, и теперь мы должны опровергнуть его. Вы можете в такое поверить?
Глокта не мог.
«Но вряд ли стоит говорить об этом».
— Я попросил дать мне время для расследования, — продолжал Сульт, — однако заседание закрытого совета нельзя откладывать до бесконечности. У нас есть лишь пара недель, чтобы разоблачить самозваного мага и доказать, что он мошенник. А пока он со своими компаньонами расположился как дома в превосходных покоях Цепной башни, и мы никак не можем запретить им бродить по Агрионту и творить любые бесчинства, какие вздумается!
«Ну, сделать кое-что все же можно…»
— Цепная башня очень высокая. Если кто-нибудь случайно упадет…
— Нет. Еще не время. Мы не можем больше полагаться на удачу. Надо действовать осторожно.
— Но мы могли бы арестовать и допросить их. Я бы быстро выяснил, на кого они работают…
— Действовать осторожно, я сказал! Я хочу, чтобы вы пригляделись к этому магу и его компаньонам. Выясните, кто они, откуда взялись, что им нужно. А прежде всего выясните, кто за ними стоит и почему. Мы должны разоблачить самозваного Байяза, прежде чем он причинит какой-либо вред. Потом можете использовать любые средства по вашему усмотрению.
Сульт повернулся и отошел к окну. Глокта, преодолевая боль, поднялся с кресла.
— С чего мне начать? — спросил он.
— Установите за ними слежку! Наблюдайте! Проследите, с кем они разговаривают, чего добиваются. Вы же инквизитор, Глокта! — нетерпеливо вскричал Сульт, даже не обернувшись. — Задавайте вопросы!
Лучше, чем смерть
— Мы ищем женщину, — сказал офицер, с подозрением поглядывая на них. — Сбежавшую рабыню, убийцу. Она очень опасна.
— Женщину, господин? — переспросил Юлвей, в замешательстве сморщив лоб. — Опасную, господин?
— Да, женщину! — Офицер нетерпеливо махнул рукой. — Высокая, на лице шрам, волосы коротко острижены. Она хорошо вооружена. Скорее всего, имеет при себе лук.
Ферро стояла прямо перед ним — высокая, со шрамом, с коротко остриженными волосами, с луком через плечо — и глядела себе под ноги на пыльную землю.
— Ее разыскивают очень, очень большие люди! Она виновна в многочисленных кражах и убийствах.
Юлвей смиренно улыбнулся и широко развел руками.
— Мы не видели никого похожего на нее, господин. Мы с сыном не вооружены, вы сами видите.
Ферро тревожно глянула вниз, на кривой клинок меча, заткнутый за ее пояс: он сверкал на ярком солнце. Однако офицер ничего не замечал. Он прихлопнул муху, пока Юлвей продолжал болтать:
— Ни я, ни он и знать бы не знали, что делать с такой штукой, как лук, уверяю вас. Мы верим, что бог защитит нас, господин, а также несравненные солдаты нашего императора!
Офицер фыркнул:
— Очень мудро с вашей стороны, старик. Зачем вы пришли сюда?
— Я купец. Направляюсь в Дагоску, чтобы закупить пряности. — Он склонился в почтительном поклоне. — С вашего благосклоннейшего разрешения.
— А, ты торгуешь с розовыми? Черт бы драл этот Союз! — Офицер сплюнул в пыль. — Ну что ж, человек должен добывать себе пропитание, даже таким постыдным способом. Торгуй, пока можешь. Розовых скоро не станет, их утопят в море! — Он выпятил грудь, наливаясь гордостью. — Наш император Уфман-уль-Дошт поклялся, что будет так! Что ты об этом думаешь, старик?
— О, это будет великий день, великий день! — отозвался Юлвей, снова низко кланяясь. — Да приблизит его бог, господин!
Офицер смерил Ферро взглядом сверху донизу.
— Твой сын выглядит крепким парнем. Пожалуй, из него вышел бы хороший солдат. — Он сделал шаг вперед и схватил девушку за обнаженное предплечье. — Рука у него сильная. Такая рука сможет натянуть лук, сказал бы я, если мальчишку обучить. Ну-ка, что скажешь, малец? Вот работа для мужчины — сражаться во имя бога и нашего императора! Это получше, чем копаться в земле в поисках пропитания!
Ферро напряглась, как только к ней прикоснулись пальцы офицера. Другая ее рука незаметно подвинулась к кинжалу.
— Увы, — быстро проговорил Юлвей, — к сожалению, мой сын от рождения… простоват. Он почти не разговаривает.
— А-а, вот как. Что ж, жаль! Возможно, придет время, когда нам понадобится каждый. Может быть, эти розовые и дикари, но драться они умеют. — Офицер повернулся, и Ферро мрачно взглянула ему в спину. — Хорошо, можете проходить!
Он махнул рукой. Солдаты, развалившиеся в тени пальм по обе стороны дороги, проводили их взглядами, но без особого интереса.
Ферро молчала до тех пор, пока лагерь за их спинами не стал совсем маленьким. Затем она обернулась к Юлвею и спросила:
— Мы идем в Дагоску?
— Да, для начала, — ответил старик, глядя вдаль на поросшую низкорослыми кустами равнину. — А оттуда на север.
— На север?
— Да, через Круглое море в Адую.
Плыть через море? Она остановилась посреди дороги.
— Я не пойду туда, черт побери!
— Неужели необходимо все усложнять, Ферро? Разве ты счастлива здесь, в Гуркхуле?
— Да северяне все сумасшедшие, это каждый знает! Эти розовые, этот Союз, или как их там еще! Они психи! Безбожники!
Юлвей поднял бровь:
— Не знал, что тебя настолько интересует бог, Ферро.
— По крайней мере, я знаю, что он есть! — выкрикнула она, показывая на небо. — А розовые думают не так, как мы, настоящие люди! Нам нечего делать рядом с ними! Лучше уж я останусь с гурками! Кроме того, мне здесь еще нужно свести кое-какие счеты.