[31] отпрянул назад, закрутившись вслед за своим топором. Логен прыгнул на него, но его голень подвернулась на камне, и он закачался, как пьянчуга, вопя от боли. Мимо его лица вжикнула стрела, выпущенная откуда-то из-за деревьев позади, и затерялась в кустах на другой стороне дороги. Лошадь фыркала и брыкалась, бешено закатывая глаза, а потом помчалась прочь по дороге безумным галопом. Седло соскользнуло с её спины, Малахус Ки завопил и упал в кусты.
Думать о нём не было времени. Логен зарычал и набросился на человека с топором, целясь копьём ему в сердце. Тот вовремя подставил топор, оттолкнул наконечник, но недостаточно далеко. Копьё проткнуло ему плечо и развернуло его. Раздался резкий хруст, древко переломилось, Логен потерял равновесие и нырнул вперёд, свалив Чирья-на-Морде на дорогу. Потом упал на него, и наконечник копья, торчащий из спины бандита, глубоко порезал ему скальп. Логен обеими руками схватил волосы мужика, оттянул голову назад и врезал его лицом об камень.
Качаясь, он поднялся на ноги, его голова кружилась. Логен вытер кровь с глаз как раз вовремя, чтобы заметить, как из-за деревьев вылетела стрела и вонзилась в ствол дерева в паре шагов. Логен помчался к лучнику. Теперь он увидел его: парень, не старше четырнадцати, который тянулся за очередной стрелой. Логен вытащил свой нож. Парень наставлял стрелу на лук, но глаза его расширились от паники. Он нащупал тетиву и пронзил стрелой свою руку, и выглядел при этом очень удивлённо.
Логен стоял перед ним. Парень швырнул в него лук, но Логен увернулся и прыгнул вперёд, поднимая нож обеими руками. Клинок попал парню под подбородок и поднял его в воздух, а потом с треском переломился в его шее. Парень упал на Логена, зазубренный обломок ножа оставил на его руке длинный порез. Кровь брызгала отовсюду: из пореза на голове Логена, из пореза на руке, из зияющей раны в горле парня.
Он отпихнул труп, отшатнулся к дереву и с трудом вздохнул. Его сердце стучало, кровь бурлила в ушах, внутренности крутило.
— Я всё ещё жив, — прошептал он, — Я всё ещё жив. — Порезы на голове и руке начали пульсировать. Ещё два шрама. Могло быть намного хуже. Он стёр кровь с глаз и захромал обратно по дороге.
Малахус Ки с пепельным лицом стоял и смотрел на три трупа. Логен взял его за плечи и осмотрел сверху донизу.
— Ты ранен?
Ки продолжал таращиться на тела.
— Они мертвы? — Труп здоровяка в шлеме всё ещё дымился, от него шёл омерзительно аппетитный запах. Логен заметил, что пара сапог на разбойнике намного лучше его собственных. Шея мужика с чирьем вывернулась слишком сильно, чтобы он остался жив, к тому же из него торчало сломанное копьё. Логен ногой перевернул тощего. У того на лице всё ещё осталось застывшее выражение удивления, глаза смотрели в небо, рот раскрыт.
— Небось, дыхалку ему раздавил, — пробормотал Логен. Его руки были в крови. Он схватил одну другой, чтобы они не дрожали.
— Что с тем, который среди деревьев?
Логен лишь кивнул.
— Что случилось с лошадью?
— Сбежала, — безнадежно пробормотал Ки. — Что нам делать?
— Посмотрим, не было ли у них еды. — Логен указал на дымящийся труп. — И ты поможешь мне стащить с него сапоги.
Тренировка по фехтованию
— Надави, Джезаль, надави! Не стесняйся!
Джезаль и рад был повиноваться. Он бросился вперёд, делая выпад правой. Вест уже потерял равновесие и отшатнулся назад. Ему удалось лишь парировать своей короткой шпагой. Сегодня они тренировались полузаточенными клинками, чтобы добавить немного опасности происходящему. Таким человека на самом деле не зарежешь, но можно оставить ему одну-две болезненных царапины, если хорошенько постараться. Джезаль намеревался оставить царапину майору за вчерашнее унижение.
— Так его, устрой ему ад! Бей, бей, капитан! Бей-бей!
Вест неуклюже рубанул, но Джезаль видел удар и отбил шпагу вбок, всё ещё напирая, и бил изо всех своих сил. Он хлестнул левой, а потом ещё раз. Вест отчаянно парировал, и отшатнулся назад к стене. Наконец-то Джезаль его сделал. Он весело засмеялся, снова делая выпад длинной шпагой, но его оппонент внезапно воспрял, и удивительно живо. Вест ускользнул прочь и отбил выпад в сторону с досадной твёрдостью. Джезаль потерял равновесие, покачнулся вперёд и удивлённо охнул, когда кончик его клинка попал в щель между двумя камнями. Шпага вырвалась из онемелой руки и застряла, покачиваясь, в стене. Вест бросился вперёд, нырнул под оставшимся у Джезаля клинком и врезался в него своим плечом.
— Ууууф, — сказал Джезаль, отшатнулся и рухнул наземь, выронив короткую шпагу. Она отлетела по камням, и лорд-маршал Варуз ловко придавил её ногой. Притупленный наконечник клинка Веста порхал у горла Джезаля.
— Проклятье! — выругался он, когда ухмыляющийся майор протянул ему руку.
— Да, — с глубоким вздохом проворчал Варуз, — действительно, проклятье. Зрелище ещё более жалкое, чем вчерашнее, если такое вообще возможно! Вы снова позволили майору Весту вас одурачить! — Джезаль, сердито взглянув, отбросил руку Веста и поднялся на ноги. — В этом раунде он ни разу не утратил контроль! А вы позволили втянуть себя, а потом обезоружить! Обезоружить! Мой внук не совершил бы такой ошибки, а ему всего лишь восемь лет! — Варуз ударил палкой в пол. — Объясните мне, пожалуйста, капитан Луфар, как вы победите в фехтовальном поединке из позиции лежа, без ваших шпаг?
Джезаль насупился и почесал затылок.
— Нет? На будущее, если вы падаете с утёса со шпагами в руках, я хочу увидеть, что вы, разбившись вдребезги о дно, крепко сжимаете их в своих мёртвых пальцах, вы меня слышите?
— Да, маршал Варуз, — угрюмо промямлил Джезаль, желая, чтобы старый мерзавец сам свалился с утёса. Или быть может с Башни Цепей. Этого бы хватило. И майор Вест вместе с ним.
— Самоуверенность — это проклятие фехтовальщика! Надо относиться к каждому оппоненту, словно он будет вашим последним. Что касается работы ваших ног, — и Варуз скривил губу от отвращения, — когда вы движетесь вперёд, всё чудесно и замечательно. Но стоит вам начать отступать, как вы тут же теряетесь. Майору оставалось лишь толкнуть вас, и вы упали, как школьница в обморок.
Вест ухмыльнулся. Ему это нравилось. Абсолютно нравилось, будь он проклят.
— Говорят, у Бремера дан Горста опорная нога — как стальная колонна. Как стальная колонна, говорят! Уронить его будет сложнее, чем Дом Делателя.
Лорд-маршал указал на очертания громадной башни, видневшейся вдали над зданиями, окружавшими двор.
— Дом Делателя! — крикнул он с отвращением.
Джезаль шмыгнул носом и стукнул об пол сапогом. В сотый раз он развлекался мыслью бросить всё и больше никогда не брать в руки шпагу. Но что скажут люди? Его отец до нелепости им гордился, всегда хвастался о его мастерстве всем, кто готов был слушать. Он всем сердцем хотел увидеть, как его сын сражается на площади Маршалов перед кричащей толпой. Если сейчас всё бросить, то отец будет оскорблён, и Джезалю придётся попрощаться со званием, попрощаться с пособием, попрощаться со своими амбициями. Несомненно, его братьям это понравится.
— Равновесие — вот ключ, — фонтанировал Варуз. — Ваша сила поднимается вверх от ног! С этих пор добавим к вашим тренировкам час на бревне. Каждый день. — Джезаль поморщился. — Итак: бег, упражнения с тяжелым прутом, позиции, час спарринга, снова позиции, час на бревне. — Лорд-маршал удовлетворенно кивнул. — Пока этого хватит. Встретимся завтра в шесть утра, и вы будете трезвым как стекло. — Варуз нахмурился. — Трезвым. Как. Стекло.
— Понимаешь, вечно я так не смогу, — сказал Джезаль, с трудом ковыляя назад в свою казарму. — Сколько этого жуткого говна может вытерпеть человек?
Вест ухмыльнулся.
— Это пустяки. Я никогда не видел, чтобы этот старый мерзавец был с кем-нибудь так мягок. Ты ему, наверное, по-настоящему нравишься. Со мной он был далеко не таким дружелюбным.
Джезаль не мог в такое поверить.
— Хуже этого?
— У меня не было твоих исходных данных. Он заставлял меня держать тяжёлый прут над головой весь день, пока тот на меня не падал. — Майор слегка поморщился, словно воспоминание было болезненным. — Заставлял меня бегать вверх-вниз по Башне Цепей в полном доспехе. Заставлял меня спарринговаться по четыре часа в день, каждый день.
— Как ты с этим мирился?
— У меня не было выбора. Я не из благородной семьи. Фехтование для меня было единственным способом отличиться. Но в итоге это окупилось. Сколько простолюдинов среди офицеров в Личной Королевской ты знаешь?
Джезаль пожал плечами.
— Если подумать, очень немного. — Как человек из знатной семьи, сам он считал, что их и вовсе не должно там быть.
— Но ты из хорошей семьи, и уже капитан. Если сможешь победить на Турнире, кто знает, как далеко это может тебя завести. Хофф — лорд-камергер, Маровия — верховный судья, да и сам Варуз, если уж на то пошло — все они были в своё время чемпионами. Чемпионы с хорошей кровью всегда высоко поднимаются.
Джезаль фыркнул.
— Как ваш друг Занд дан Глокта?
Имя упало между ними, как камень.
— Ну… почти всегда.
К ним спешил коренастый сержант со шрамом на щеке.
— Сержант Форест, как поживаете? — спросил Вест, сердечно похлопывая солдата по спине. У него был подход к крестьянам, но Джезаль напомнил себе, что Вест и сам немногим лучше крестьянина. Он, может, и был образованным, и офицером, и всё такое, но всё равно, если задуматься, у него было больше общего с сержантом, чем с Джезалем.
Сержант просиял.
— Очень хорошо, благодарю вас, сэр. — Он уважительно кивнул Джезалю. — Приветствую, капитан.
Джезаль удостоил его кратким кивком и отвернулся, глядя на улицу. Ему и в голову не могло прийти ни одной возможной причины, по которой офицер стал бы фамильярничать с простым солдатом. К тому же с таким уродливым и покрытым шрамами. Уродливые люди Джезаля вовсе не интересовали.