Мы жалкая подделка. Сульт нахмурился. — Ну, всё уже не так, как раньше. Интриги и измены множатся, и я боюсь, что Инквизиция уже не справляется со своими задачами. Слишком многим наставникам уже нельзя доверять. Их уже не заботят интересы короля, или государства, и вообще чьи-либо интересы, кроме своих собственных. — Наставникам? Нельзя доверять? Я в обморок грохнусь от изумления. Сульт ещё сильнее нахмурился. — А теперь еще Феект[34] мёртв.
Глокта поднял взгляд. А вот это уже интересно.
— Лорд-канцлер?
— Достоянием общественности это станет завтра утром. Он неожиданно умер несколько ночей назад, когда вы были заняты с вашим другом Реусом. Причины его смерти всё ещё вызывают вопросы, но ему было около девяноста. Удивительно, что он продержался так долго. Его называли золотым канцлером, величайший политик своего времени. Прямо сейчас его изображение высекают в камне, чтобы поставить в аллее Королей. — Сульт фыркнул себе под нос. — Величайший дар из тех, на которые каждый из нас может надеяться.
Глаза архилектора сузились до голубых щелочек.
— Если у вас остались какие-то детские представления о том, что Союзом правит король или тупицы-пустословы голубых кровей из Открытого Совета, избавьтесь от них немедленно. Вся власть принадлежит Закрытому Совету. И с тех пор, как король заболел, её там даже больше, чем всегда. Двенадцать человек на двенадцати больших неудобных стульях, и я среди них. Двенадцать человек с очень разными взглядами. И двенадцать лет, в военное и в мирное время Феект удерживал нас в равновесии. Он натравливал Инквизицию на судей, банкиров — на военных. Он был тем стержнем, на котором вращалось королевство. Основанием, на котором оно покоилось, и его смерть оставила дыру. Множество зияющих дыр, и люди будут стремиться их заполнить. Чувствую, скулящий осёл Маровия — этот благодетель человечества в сердце Верховного суда, самозваный защитник простолюдинов — будет первым в очереди. Это зыбкая, опасная ситуация. — Архилектор крепко упёрся кулаками в стол перед собой. — Мы должны убедиться, что ей не воспользуются нежелательные люди.
Глокта кивнул. Думаю, я понимаю вашу мысль, архилектор. Воспользоваться ситуацией должны мы, и никто иной.
— Вряд ли надо говорить, что лорд-канцлер — один из самых могущественных постов в королевстве. Сбор налогов, казна, королевская монета — всё в его ведении. Деньги, Глокта, деньги. А деньги — это власть, вряд ли нужно вам об этом говорить. Новый канцлер будет представлен завтра. Основным кандидатом был наш прежний мастер-распорядитель монетного двора, Сепп дан Тойфель. — Понимаю. Что-то подсказывает мне, что он уже вне рассмотрения.
Губа Сульта скривилась.
— Тойфель был тесно связан с гильдиями торговцев, и в частности с торговцами шёлком. — Презрительная усмешка сменилась насупленностью. — В придачу он был партнёром верховного судьи Маровии. Так что, сами видите, вряд ли из него получился бы приемлемый лорд-канцлер. — И в самом деле. Вряд ли. — Генеральный инспектор Халлек — куда лучший выбор, на мой взгляд.
Глокта посмотрел на дверь.
— Он? Лорд-канцлер?
Сульт, улыбаясь, встал и пошёл к шкафу у стены.
— Больше никого и в самом деле нет. Его ненавидят все, и он ненавидит всех, кроме меня. К тому же он консерватор с суровым характером, который презирает торговцев, и всё, за что они выступают. — Он открыл шкаф, достал два бокала и богато украшенный графин. — Он будет если и не дружелюбным лицом в Совете, то по крайней мере благожелательным, и чертовски враждебным ко всем остальным. Более подходящего кандидата сложно придумать.
Глокта кивнул.
— Он кажется честным. — Но не настолько, чтобы я доверил ему положить меня в ванну. А вы, ваше преосвященство?
— Да, — сказал Сульт, — он для нас будет очень ценным. — Он налил два бокала тёмно-красного вина. — И просто в качестве дополнительной награды, мне удалось назначить нового удобного мастера-распорядителя монетного двора. Слышал, торговцы шёлком готовы языки себе откусить от ярости. Эта сволочь Маровия тоже не очень-то счастлив. — Сульт хихикнул. — Прекрасные новости, и благодарить следует вас. — Он протянул один бокал.
Яд? Медленная смерть в конвульсиях и рвоте на прекрасном мозаичном полу архилектора? Или просто уткнусь лицом в его стол? Но не было никаких иных возможностей, кроме как схватить бокал и сделать большой глоток. Вино было незнакомым, но вкусным. Возможно из какого-то далёкого прекрасного места. По крайней мере, если я умру здесь, мне не придётся проделывать весь этот путь вниз по этим ступенькам. Но архилектор тоже пил, доброжелательно улыбаясь. Так что всё-таки, наверное, я протяну до вечера.
— Да, мы сделали отличный первый шаг. Да, времена нынче опасные, но с другой стороны опасность и возможность часто идут рука об руку. — Глокта почувствовал странное ощущение, поднимавшееся по спине. Это страх, амбиции или и то и другое? — Мне нужен человек, который всё приведёт в порядок. Человек, который не боится наставников, торговцев или даже Закрытого Совета. Тот, на кого можно положиться, кто будет действовать тонко, осмотрительно и безжалостно. Тот, чья верность Союзу вне всяких сомнений, но у кого нет друзей в правительстве.
Тот, кого все ненавидят? Кто примет вину на себя, если всё пойдет наперекосяк? Тот, у кого на похоронах не будет много народу?
— Мне нужен чрезвычайный инквизитор, Глокта. Который будет действовать вне контроля наставников, но под моим полным руководством. Тот, кто будет отвечать только передо мной. — Архилектор приподнял бровь, словно мысль только что пришла к нему в голову. — Мне кажется, что вы исключительно хорошо подходите для такой задачи. Что думаете?
Я думаю, что у человека на такой должности будет великое множество врагов и лишь один друг. Глокта уставился на архилектора. И на этого друга вряд ли можно положиться. Думаю, человек на такой должности, возможно, долго не протянет.
— У меня есть время на обдумывание?
— Нет.
Опасность и возможность часто идут рука об руку…
— Тогда я согласен.
— Великолепно. Искренне верю, что это начало долгих и продуктивных взаимоотношений. — Сульт улыбнулся поверх своего бокала. — Знаете, Глокта, из всех торговцев, которые здесь копошатся, торговцев шёлком я нахожу наиболее неприятными. Во многом благодаря их влиянию Вестпорт вошёл в Союз, и благодаря деньгам Вестпорта мы победили в Гуркской войне. Король, конечно, наградил их бесценными торговыми правами, но с тех пор их заносчивость стала нестерпимой. По их внешнему виду и полученным ими привилегиям можно подумать, что они сами сражались в битвах. Высокочтимая гильдия торговцев шёлком, — усмехнулся он. — Мне тут пришло в голову, что ваш друг Реус предоставил нам средство вонзить в них крючок так глубоко, что было бы неприятно позволить им ускользнуть.
Глокта был немало удивлён, хотя и считал, что ему удалось неплохо это скрыть. Зайти ещё дальше? Но зачем? Если торговцы шёлком ускользнут, то они продолжат платить, и от этого все будут счастливы. Сейчас они напуганы и податливы — думают, кого назвал Реус, и кто будет следующим на нашем стуле. А если мы пойдем дальше, то можем их обидеть, а то и вовсе с ними будет покончено. И тогда они прекратят платить, и многие люди станут несчастными. Некоторые даже прямо в этом самом здании.
— Я с легкостью могу продолжить свои расследования, ваше превосходительство, если вы пожелаете. — Глокта сделал ещё глоток. Это было поистине прекрасное вино.
— Нужно быть осторожными. Осторожными и очень основательными. Деньги торговцев текут, как молоко. У них есть друзья, даже в высших дворянских кругах. Брок, Хайген, Ишер, и многие другие. Некоторые из самых величайших людей страны. Известно, что в разное время они присасывались к этой титьке, а детки плачут, когда у них забирают молоко. — Жестокая ухмылка мелькнула на лице Сульта. — Но всё же, если нужно научить деток дисциплине, то им придется поплакать… кого тот червяк Реус назвал в своем признании?
Глокта болезненно подался вперёд и вытащил бумагу с признанием Реуса, развернул и просмотрел список имён снизу вверх.
— Сепп дан Тойфель, как мы все знаем.
— О, его мы знаем и любим, инквизитор, — сказал Сульт светясь улыбкой, — но думаю, можно вычеркнуть его из списка. Кто ещё?
— Что ж, давайте посмотрим, — Глокта снова неспешно посмотрел на бумагу. — Вот Гарод Полст, торговец шёлком. — Никто.
Сульт нетерпеливо махнул рукой.
— Он никто.
— Солимо Сканди, торговец шёлком из Вестпорта. — Тоже никто.
— Нет-нет, Глокта, мы ведь можем найти кого-то получше, чем этот Солимо как-его-там? Все эти мелкие торговцы не представляют настоящего интереса. Вытащи корень, и листья сами отомрут.
— Совершенно верно, архилектор. Вот еще Виллем дан Робб, мелкий дворянин, занимает незначительную должность на таможне. — Сульт выглядел задумчиво, и покачал головой. — Тогда есть…
— Постойте! Виллем дан Робб… — Архилектор щёлкнул пальцами, — Его брат Кирал — один из придворных королевы. Он пренебрежительно отнёсся ко мне на светском рауте. — Сульт улыбнулся. — Да, Виллем дан Робб, приведите его.
Итак, мы копаем глубже.
— Служу и повинуюсь, ваше преосвященство. Нужно ли, чтобы было упомянуто какое-то конкретное имя? — Глокта поставил пустой бокал.
— Нет. — Архилектор отвернулся и снова махнул рукой. — Кого угодно, хоть всех. Мне всё равно.
Первый из Магов
Озеро тянулось вдаль, окаймлённое крутыми скалами и мокрой зеленью. Насколько хватало глаз, ровная серая поверхность воды была исколота дождем. Стоило отметить, что в такую погоду глаза Логена видели не далеко. Противоположный берег был в сотне шагов, но спокойная вода казалась глубокой. Очень глубокой.
Логен давно оставил всякие попытки оставаться сухим, вода бежала по его волосам, стекала по лицу, капала с носа, с пальцев, с подбородка. Мокрый, усталый и голодный — это стало уже частью его жизни. Если подумать, то так часто бывало. Он закрыл глаза и почувствовал, как дождь стучит по коже, услышал, как вода плещет по гальке. Встал у озера на колени, вытащил пробку из фляжки и сунул её под воду, наблюдая, как поднимаются пузырьки по мере того, как она наполняется.