— Он здесь, — сказал Секутор, спускаясь в зал, и его каблуки гулко щёлкали по каменным плитам пола. Когда-то здесь, наверное, был винный погреб: по обе стороны располагались цилиндрические своды камер, закрытых тяжелыми решетками.
— Глокта! — Салем Реус крепко сжимал пальцами прутья, прижав лицо между ними.
Глокта остановился перед камерой, давая отдых пульсирующей ноге.
— Реус, как вы? Не ожидал увидеть вас так скоро. — Торговец уже потерял почти половину своего веса, его кожа стала вялой и бледной, и всё ещё виднелись отметины заживающих синяков. Он нехорошо выглядит, совсем нехорошо.
— Глокта, что происходит? Пожалуйста, почему я здесь?
Ну, а что тут плохого?
— Похоже, у архилектора всё ещё есть тебе применение. Он хочет, чтобы ты дал показания. — Глокта наклонился к прутьям. — Перед Открытым Советом, — прошептал он.
Реус побледнел ещё сильнее.
— А что потом?
— Посмотрим. — Инглия, Реус, Инглия.
— А что если я откажусь?
— Откажешь архилектору? — Глокта фыркнул. — Нет-нет-нет, Реус, ты не хочешь этого делать. — Он повернулся и зашаркал за Секутором.
— Да ради всего святого! Здесь так темно!
— Ты привыкнешь! — крикнул Глокта через плечо. Изумительно, к чему можно привыкнуть.
В самой дальней камере содержался их последний узник. Он был прикован к скобе в стене, без одежды и с мешком на голове, разумеется. Он оказался низким и коренастым, немного склонным к полноте, со свежими царапинами на коленях — несомненно оттого, что его швырнули на грубый каменный пол камеры.
— А, так это наш убийца? — Мужчина, услышав голос Глокты, перекатился на колени и бросился вперёд, натягивая цепи. Спереди сквозь мешок просочилось немного крови и засохло, образовав на ткани бурое пятно.
— На самом деле довольно неприятный субъект, — сказал Секутор. — Впрочем, теперь он уже не выглядит таким уж страшным, а?
— Они никогда не выглядят, если уж попадают к нам. Где будем работать?
Глаза Секутора улыбнулись сильнее.
— О, вам это понравится, инквизитор.
— Немного театрально, — сказал Глокта, — но оно и к лучшему.
Помещение было большим и круглым, с куполообразным потолком, раскрашенным любопытной фреской, идущей по всей изогнутой стене. Тело мужчины, лежащего на траве и истекающего кровью от многочисленных ран. Позади тела был нарисован лес. Ещё одиннадцать фигур, уходящих прочь в белых одеждах, с неясными чертами лиц — шесть с одной стороны, пять с другой — были нарисованы в профиль, в неестественных позах. Они смотрели на мужчину в чёрном, который протягивал руки, а позади него полыхало море красочно намалёванного пламени.
В грубом свете шести ярких ламп работа выглядела ничуть не привлекательнее. Качество не из лучших — скорее украшение, чем искусство, но несмотря на это эффект был весьма поразительным.
— Понятия не имею, что это должно быть, — сказал Секутор.
— Мафтер Де'афель, — промямлил практик Иней.
— Разумеется, — сказал Глокта, глядя на тёмную фигуру на стене, и на языки пламени позади. — Надо изучать свою историю, практик Секутор. Это Мастер Делатель, Канедиас. — Он повернулся и указал на умирающего мужчину на противоположной стене. — А это великий Иувин, которого он убил. — Он махнул рукой на фигуры в белом. — А это ученики Иувина, маги, идут отомстить за него. — Сказка, чтобы пугать детей.
— Кто хоть станет платить, чтоб получить такое дерьмо на стенах своего погреба? — спросил Секутор, качая головой.
— О, в своё время это было довольно популярно. Во дворце есть комната, разрисованная в таком же духе. Это копия, причем дешёвая. — Глокта взглянул на затенённое лицо Канедиаса, мрачно смотревшего на помещение, и на окровавленный труп на другой стене. — И всё-таки, есть в этом что-то довольно тревожное, не так ли? — Или было бы, если бы мне не было похер. — Кровь, огонь, смерть, месть. Понятия не имею, зачем такое может понадобиться в погребе. Возможно, было что-то тёмное с нашим другом-торговцем.
— В людях с деньгами всегда есть что-то тёмное, — сказал Секутор. — А эти двое кто?
Глокта нахмурился, вглядываясь. Под руками Мастера Делателя виднелись две маленькие смутные фигурки, по одной с каждой стороны.
— Кто знает? — спросил Глокта, — Быть может, это его практики.
Секутор засмеялся. Даже из-под маски Инея вырвался смутный выдох воздуха, хотя глаза не выказывали признаков веселья. Ну и ну, похоже, он от души развеселился.
Глокта прошаркал к столу в центре комнаты. Два стула стояли друг напротив друга по разные стороны от гладкой полированной поверхности. Один был простой и жёсткий, из тех, что нетрудно найти в подвалах Дома Вопросов. Но другой был намного более впечатляющим — почти как трон, с широкими ручками и высокой спинкой, обитый коричневой кожей.
Глокта приставил трость к столу и аккуратно опустился. Его спина болела.
— О, это замечательный стул, — выдохнул он, медленно откидываясь на мягкую кожу, и вытянул ногу, пульсирующую от долгой прогулки. Глокта почувствовал лёгкое сопротивление. Он посмотрел под стол. Там была удобная скамеечка для ног.
Глокта откинул голову назад и рассмеялся.
— О, это прекрасно! Не нужно было! — Довольно вздохнув, он положил ногу на скамеечку.
— Это меньшее, что мы могли сделать, — сказал Секутор, скрещивая руки и прислоняясь к стене рядом с окровавленным телом Иувина. — Мы неплохо получили от вашего друга Реуса, очень неплохо. Вы всегда относились к нам хорошо, а мы такого не забываем.
— Ухххх — сказал Иней, кивая головой.
— Вы меня балуете. — Глокта постукал по полированному дереву на ручке стула. Мои мальчики. Где бы я был без вас? Вернулся бы домой, в кровать, где, наверное, надо мной хлопотала бы мать и раздумывала, как же она теперь сможет найти мне хорошую девушку, которая согласится за меня выйти. Он глянул на инструменты на столе. Разумеется, там стоял его ящик, и ещё несколько предметов, потрепанных, но весьма полезных. Его взгляд особенно зацепила пара щипцов с длинными ручками. Он глянул на Секутора. — Зубы?
— Наверное, для начала то что надо.
— Пожалуй. — Глокта лизнул пустые дёсны, хрустнул костяшками пальцев, одной за другой. — Значит, зубы.
Как только вытащили кляп, убийца начал кричать на них по-стирийски, плеваться и ругаться, бессмысленно дёргаясь в цепях. Глокта не понимал ни слова. Но думаю, смысл я уловил, более или менее. Что-то поистине очень оскорбительное, наверное. Что-то о наших матерях, и всё такое. Но меня нелегко оскорбить. На вид он был грубым: лицо рябое от оспы, нос не раз сломан и изогнут до бесформенности. Как печально. Я-то надеялся, что торговцы шёлком по крайней мере для такого случая отыщут кого-то высокого класса, но таковы уж эти торговцы. Всегда ищут выгоду.
Практик Иней прервал поток неразборчивых оскорблений, сильно ударив мужчину в живот. От такого у него на некоторое время захватит дух. Как раз достаточно, чтобы вставить первое слово.
— Так, — сказал Глокта, — у нас тут этой чепухи не будет. Мы знаем, что ты профессионал, которого послали сделать дело, не привлекая внимания. Как бы ты смог не привлекать внимания, если бы даже языка не знал?
К узнику вернулось дыхание.
— Чума забери вас всех, ублюдки! — выдохнул он.
— Отлично! Общий язык[48] отлично подойдёт для наших маленьких бесед. Чувствую, бесед может понадобиться несколько. Есть ли что-то, что ты хочешь узнать о нас, прежде чем мы начнём? Или сразу к делу?
Узник подозрительно посмотрел на фигуру Мастера Делателя, видневшуюся над головой Глокты.
— Где я?
— Мы рядом с Центральным проспектом, недалеко от воды. — Глокта поморщился оттого, что мышцы его ноги неожиданно свело. Он осторожно вытягивал её, пока не услышал, как щёлкнуло колено, а потом продолжил. — Знаешь, Центральный проспект — одна из самых настоящих артерий города. Она идёт прямо через его сердце, из Агрионта до самого моря. Проходит через множество разных районов, на проспекте есть примечательные здания всех мастей. На этой улице есть самые известные дома города. Впрочем, для меня это не более чем дорога между двумя дантистами.
Глаза узника прищурились, а потом взгляд метнулся в сторону инструментов на столе. Уже никаких ругательств. Похоже, упоминание стоматологии привлекло его внимание.
— На другом конце улицы, — и Глокта приблизительно махнул рукой на север, — в одной из самых дорогих частей города, напротив общественного парка, в прекрасном белом доме в самой тени Агрионта находится учреждение мастера Фаррада. Возможно, ты о нём слышал?
— Иди в пизду!
Глокта поднял брови. Эх, если бы.
— Говорят, мастер Фаррад лучший дантист в мире. Думаю, он родом из Гуркхула, но ему удалось избежать тирании Императора, присоединиться к Союзу и добиться для себя лучшей жизни, спасая самых богатых наших граждан от ужасов зубной боли. Когда я вернулся из своего небольшого путешествия на Юг, моя семья отправила меня к нему, посмотреть, что он может для меня сделать. — Глокта широко улыбнулся, показывая убийце причину проблемы. — Он, разумеется, ничем помочь не смог. Палачи Императора позаботились об этом. Но он чертовски хороший дантист, все так говорят.
— И чё?
Глокта убрал с лица улыбку.
— На другом конце Центрального проспекта, рядом с морем, среди грязи, отбросов и слизи доков, нахожусь я. Арендная плата здесь, возможно, небольшая, но я уверен, когда мы проведём вместе некоторое время, ты не сможешь сказать, что я менее талантлив, чем почтенный мастер Фаррад. Просто мои таланты лежат в другой области. Хороший мастер облегчает боль пациента, в то время как я — дантист… — и Глокта медленно наклонился вперёд, — другого типа.
Убийца расхохотался ему в лицо.
— Ты думаешь, что можешь меня запугать мешком на голове и отвратительной мазнёй? — Он посмотрел на Инея и Секутора. — Вы клоуны что ли?