— Думаешь, мы тебя пугаем? Мы трое? — Глокта позволил себе хихикнуть. — Вот сидишь ты здесь, один, не вооружён и хорошенько связан. Кто кроме нас знает, где ты, и кого это волнует? У тебя нет надежд на освобождение или на побег. Мы все здесь профессионалы. Думаю, ты более или менее догадываешься, что будет. — Глокта хило ухмыльнулся. — Конечно, мы тебя пугаем, не строй из себя дурачка. Должен признать, ты хорошо скрываешь страх, но долго это не продлится. Довольно скоро наступит время, когда ты будешь умолять вернуться в мешок.
— Вы от меня ничего не добьётесь, — прорычал убийца, глядя ему прямо в глаза. — Ничего. — Крепкий. Крепкий мужчина. Но легко изображать крепкого, до того, как началось дело. Уж я-то знаю.
Глокта мягко потёр ногу. Кровь уже текла свободно, боль почти ушла.
— Начнем с простого. Имена, вот и всё, что мне пока нужно. Только имена. Почему бы нам не начать с твоего? По крайней мере, не сможешь сказать, что ты не знаешь ответ.
Они подождали. Секутор и Иней смотрели на узника, зелёные глаза улыбались, розовые нет. Тишина.
Глокта вздохнул.
— Ну ладно. — Иней положил руки по бокам челюсти убийцы и начал стискивать, пока не показались зубы. Секутор засунул концы щипцов в рот и заставил узника разжать челюсть — слишком широко и очень неудобно. Убийца выпучил глаза. Больно, не правда ли? Но это ещё ничего, поверь мне.
— Следи за его языком, — сказал Глокта, — нам нужно, чтобы он мог говорить.
— Не волнуйтесь, — пробормотал Секутор, глядя убийце в рот. Внезапно он отпрянул. — Уф! Его рот воняет, как говно!
Жаль, но я почти не удивлен. Для наёмных убийц здоровый образ жизни редко стоит на первом месте. Глокта медленно поднялся на ноги и захромал вокруг стола.
— Так-так, — пробормотал он, протянув руку к инструментам, — с чего начать? — Он выбрал специальную иглу, наклонился вперёд, плотно сжимая рукоять трости другой рукой, и тщательно прощупал зубы убийцы. Да уж, зубы так себе. Пожалуй, я бы предпочел свои зубы, чем его.
— Ну и ну, какое ужасное состояние. Всё прогнило насквозь. Поэтому изо рта у тебя так сильно воняет. Для человека твоих лет этому нет оправдания.
— А-а-а-а! — завопил узник, когда Глокта коснулся нерва. Он пытался заговорить, но со щипцами во рту смысла получалось меньше, чем у практика Инея.
— А теперь тихо, у тебя был шанс поговорить. Возможно, позже у тебя появится ещё один, я пока не решил. — Глокта положил иглу обратно на стол и печально покачал головой. — Твои зубы — блядский позор. Отвратительно. Ответственно заявляю, они сами едва не выпадают. Знаешь, — сказал он, и взял со стола маленький молоток и стамеску, — думаю, тебе будет лучше без них.
Плоскоголовые
Серым утром в холодном мокром лесу Ищейка просто сидел и думал о том, как раньше всё было лучше. Сидел и следил за вертелом, время от времени поворачивал его, и пытался не слишком нервничать от ожидания. От Тул Дуру в этом не было никакой помощи. Тот шагал вперёд-назад по траве, вокруг старых камней и обратно, стаптывал свои огромные сапожищи, и проявлял терпения меньше, чем волк в брачный период. Ищейка наблюдал, как он топает — топ-топ-топ. За долгое время он понял, что великие бойцы хороши только в одном. В бою. А почти во всем остальном, особенно в ожидании, от них пользы — с гулькин хуй.
— Тул, а чё бы тебе не присесть? — пробормотал Ищейка. — Вон, камней-то полно. У костра потеплее, и всё такое. Дай ногам отдохнуть, а то я из-за тебя уже дёргаться начинаю.
— Присесть? — прогремел гигант, подошёл и навис над Ищейкой, как охеренный дом. — Как я могу сидеть? Да и ты тоже? — Он посмотрел на развалины и на деревья из-под своего огромного тяжелого лба. — Ты уверен, что это — то самое место?
— То самое. — Ищейка оглядел изломанные камни, надеясь до чёртиков, что место действительно то самое. Не поспоришь, остальных-то не видать. — Да придут они, не волнуйся. — Если только всех их не поубивали, подумал он, но у него хватило ума не говорить этого вслух. Он провёл достаточно времени в походах с Тулом Грозовой Тучей[49], и знал — не надо его распалять. Конечно, если только не хочешь, чтобы тебе проломили башку.
— Лучше б им объявиться поскорее, вот и всё. — Охеренно большие руки Тула сжались в кулаки, которыми можно было разбить камни. — Мне не по вкусу сидеть тут и морозить жопу!
— Мне тоже, — сказал Ищейка, поднимая ладони и изо всех сил стараясь, чтобы всё шло гладко, — но не трясись из-за этого, здоровяк. Они скоро придут, как мы и планировали. Место то самое. — Он глянул на кабана, который шипел на вертеле, сочный жир капал на огонь. У Ищейки уже слюнки потекли, а нос переполнился запахом мяса… и ещё чем-то. Просто порыв ветра. Он осмотрелся, принюхиваясь.
— Чуешь чего-то? — спросил Тул, вглядываясь в лес.
— Может быть. Чего-то. — Ищейка наклонился и взялся за лук.
— Чего там? Шанка?
— Не уверен. Возможно. — Он снова принюхался. Пахло человеком, и к тому же весьма вонючим.
— Блядь, я мог бы убить вас обоих!
Ищейка развернулся, едва не свалившись и чуть не выронив свой лук. Там, в десяти шагах с подветренной стороны к костру с мерзкой ухмылкой крался Чёрный Доу. Позади него стоял Молчун, лицо у которого было непроницаемым, словно стена — как и всегда.
— Падлы! — взревел Тул. — Вы тут шныряете, а я чуть не обосрался!
— И хорошо, — усмехнулся Доу. — Сбросил бы, блядь, немного сала.
Ищейка глубоко вздохнул и отбросил лук. Конечно, приятно узнать, что они вышли в нужное место, но не было смысла так пугаться. Его немного трясло с тех пор, как он увидел, что Логен упал с того обрыва. Просто скатился, и ничего тут не поделаешь. Смерть — такое могло случиться с кем угодно, в любое время, это факт.
Молчун перелез через разбитые камни и уселся на один из них напротив Ищейки, едва-едва кивнув ему.
— Мясо? — рявкнул Доу, протолкнулся мимо Тула и плюхнулся перед костром. Оторвал от туши ногу и вцепился в неё зубами.
Вот и всё. Вот и всё приветствие после разлуки в месяц, если не больше.
— Поистине богат тот, у кого есть друзья, — пробормотал Ищейка уголком рта.
— Чё сказал? — плюнул Доу, окидывая всё вокруг взглядом холодных глаз. Его рот был набит кабаньим мясом, а грязный щетинистый подбородок блестел от жира.
Ищейка снова поднял ладони.
— Ничего такого, на что стоило бы обижаться. — Он провёл достаточно времени в походах с Чёрным Доу, и знал — лучше самому перерезать себе глотку, чем сердить эту злобную сволочь. — С тех пор, как мы разделились, проблемы были? — спросил он, чтобы сменить тему.
Молчун кивнул.
— Были.
— Ёбаные плоскоголовые! — прорычал Доу, плюя ошметками мяса в лицо Ищейке. — Они, нахрен, повсюду! — Он ткнул кабаньей ногой через костер, словно клинком. — Я этим говном по горло сыт! Я возвращаюсь на юг. Нахер, тут слишком холодно, и к тому же повсюду ёбаные плоскоголовые! Падлы! Я иду на юг!
— Испугался? — спросил Тул.
Доу повернулся и посмотрел на него, с широкой желтозубой ухмылкой, и Ищейка поморщился. Чертовски глупый вопрос. Он никогда в своей жизни не боялся, этот Чёрный Доу. Даже и не знал, что такое быть напуганным.
— Чтобы я, да испугался горстки шанка? — Он мерзко рассмеялся. — Пока вы тут храпели, мы там немного поработали. Устроили им тёплые постельки. Даже слишком тёплые.
— Сожгли их, — пробормотал Молчун. Он уже наговорил, как за целый обычный день.
— Сожгли ху́еву кучу, — прошипел Доу, ухмыляясь, словно никогда не слышал шутки лучше, чем трупы в огне. — Я не боюсь их, здоровяк, не больше, чем тебя, но сидеть и ждать их тут я тоже не намерен, только ради того, чтобы Тридубе хватило времени вытащить свою старую дряблую жопу из постельки. Я иду на юг! — И он оторвал зубами кусок мяса.
— У кого это тут дряблая жопа?
Глядя, как Тридуба шагает к костру, Ищейка ухмыльнулся. Потом вскочил навстречу и схватил старого товарища за руку. С ним был и Форли Слабейший, и Ищейка хлопнул коротышку по спине, пока тот проходил мимо. Чуть не сбил с ног, так он рад был видеть, что все живы и добрались, спустя месяц. К тому же, немного лидерства у костра не помешает. В кои-то веки все повеселели, улыбались, жали друг другу руки, и всё такое. Ясное дело, все, кроме Доу. Он просто сидел, уставившись на огонь, посасывал свою кость, и лицо у него было кислым, как старое молоко.
— Здо́рово снова видеть вас, парни, к тому же целыми. — Тридуба скинул свой большой круглый щит с плеча и прислонил к старой разрушенной стене. — Как вы тут?
— Холодно, блядь, — сказал Доу, даже не поднимая глаз. — Мы идём на юг.
Ищейка вздохнул. Снова вместе всего десять ударов сердца, а уже началась ссора. Компания будет жёсткая, теперь, без Логена-то, который всё улаживал. Жёсткая компания, склонная к кровопролитию. Тридуба, впрочем, не спешил. Он взял время поразмыслить, как обычно. Ему нравилось брать время на размышления, этому Тридубе. Это и делало его таким опасным.
— На юг, да? — сказал Тридуба, хорошенько подумав примерно с минуту. — И давно ли это стало решено?
— Ничё не решено, — сказал Ищейка, ещё раз показывая ладони. Он подумал, что теперь часто придётся так делать.
Тул Дуру хмуро посмотрел в спину Доу.
— Вообще ничего, — прогремел он, сильно раздраженный тем, что кто-то за него решает.
— Ничего — это правильно, — сказал Тридуба, медленно и непреклонно, как растёт трава. — Не припоминаю, чтобы этот отряд был с правом голоса.
Доу вовсе не брал времени на размышления. Он никогда не медлил, этот Доу. Это и делало его таким опасным. Он вскочил, швырнул кость на землю, и двинулся на Тридубу с грозным видом.
— Я… сказал… на юг! — прорычал он, и его глаза выпучились, как пузыри на похлёбке.
Тридуба не отступил ни на шаг. Это было бы совсем не в его духе. Он взял время поразмыслить, конечно, а потом сам шагнул вперёд — так, что его нос почти касался носа Доу.