— Не особо. Я не хочу знать.
— Не хочешь?
— Всю свою жизнь я старался что-то узнать. Что с другой стороны гор? Что думают мои враги? Какое оружие они против меня применят? Каким друзьям я могу доверять? — Логен пожал плечами. — Знание, может, и корень могущества, но чем больше я узнавал, тем хуже мне становилось. — Он снова затянулся, но в трубке уже ничего не осталось. Он выбил пепел на землю. — Чего бы ты ни хотел от меня, я постараюсь это сделать, но не хочу знать, пока не настанет время. Мне надоело самому принимать решения. Они всегда неправильные. Лучшее лекарство это невежество, как говорил мой отец. Я не хочу знать.
Байяз уставился на него. Впервые Логен видел Первого из Магов таким удивлённым. Малахус Ки прокашлялся.
— Мне хотелось бы узнать, — слабым голосом спросил он, с надеждой глядя на своего господина.
— Да, — прошелестел Байяз, — но тебе незачем спрашивать.
Всё пошло наперекосяк примерно в середине дня. Логен уже начал думать, что может быть, они и доберутся до Белой реки, и может быть, даже переживут эту неделю. Казалось, он лишь на миг утратил концентрацию. К несчастью, это был именно тот миг, который имел значение.
И всё же, надо отдать им должное, обставлено было ловко. Они тщательно выбрали место и обмотали копыта лошадей тряпками, чтобы приглушить звук. Если бы здесь был Тридуба, он, может, и заметил бы, что случится, но у него было чутье на местность, как ни у кого другого. Если бы Ищейка был здесь, он, наверное, учуял бы их, но у него для этого был его нюх. Но никого из них здесь не было. От мёртвых никакой помощи.
За крутым поворотом их ждали три всадника. Они были хорошо вооружены и в хороших доспехах. Лица грязные, но оружие чистое, все бывалые воины. Тот, что справа, был самым коренастым и с виду мощным, почти без шеи. Слева — высокий и сухопарый, с маленькими жёсткими глазками. У этих двоих были круглые шлемы, потрёпанные кольчуги и длинные копья, опущенные и готовые к бою. Их главный сидел на лошади, как мешок с репой, сгорбившись в седле с непринужденностью бывалого наездника. Он кивнул Логену:
— Девятипалый! Из бриннов[57]! Девять Смертей! Как же здорово снова тебя встретить.
— Черноногий[58], — пробормотал Логен, натягивая на лицо дружелюбную улыбку. — Если б всё было по-другому, твой вид тоже согрел бы моё сердце.
— Но всё так, как есть. — Старый воин, говоря это, медленно переводил взгляд на Байяза, на Ки и на Логена, примечая их оружие или его отсутствие, разрабатывая план. С противником поглупее шансы были бы равны, но Черноногий был названным, и не был дураком. Его взгляд остановился на руке Логена, которая медленно двигалась вдоль тела к рукояти меча, и медленно покачал головой. — Не надо уловок, Девять Смертей. Сам же видишь, ты у нас в руках. — И он кивнул в сторону деревьев позади Логена.
Сердце Логена упало ещё сильнее. Появились ещё два всадника и подошли рысью, захлопывая ловушку. Обёрнутые копыта их лошадей почти не издавали звуков на мягкой земле дороги. Логен прикусил губу. Проклятье, Черноногий был прав. Четыре всадника медленно окружили их, опустили покачивавшиеся наконечники копий. Лица холодны, умы сосредоточены на задаче. Малахус Ки уставился на них испуганными глазами, его лошадь отступала назад. Байяз мило улыбался, словно все они были старыми друзьями. Хотел бы Логен обладать хладнокровием волшебника. У него-то сердце колотилось, а во рту было кисло.
Черноногий двинул свою лошадь вперёд, сжимая одной рукой древко топора, а другую положив на колено — и даже не трогая поводьев. Он был искусным всадником, и славился этим. Такое бывает, когда человек отмораживает все пальцы на ногах. Следовало признать, ездить на лошади быстрее, чем ходить, но когда дело доходило до боя, Логен предпочитал крепко стоять на земле.
— Лучше б вам сейчас поехать с нами, — сказал старый воин. — Со всех сторон лучше.
Логен вряд ли мог согласиться, но шансы были сильно против него. У меча, как и говорил Байяз, может и есть голос, но копьём чертовски удобно спихивать человека с лошади, а вокруг Логена собралось четыре копейщика. Его поймали — с численным перевесом, врасплох, да и без инструментов, которые для годились бы для такой задачи. Уже в который раз. Лучше потянуть время и надеяться, что появится какой-то шанс. Логен прочистил горло, изо всех сил стараясь убрать страх из голоса.
— Никогда не думал, что ты, Черноногий, замиришься с Бетодом. Только не ты.
Старый воин почесал длинную спутанную бороду.
— Если честно, я был одним из последних, но в конце концов преклонил колено, как и все остальные. Не могу сказать, что мне это понравилось, но так уж вышло. Отдал бы ты мне клинок, Девятипалый.
— А что насчет Старика Йоля? Неужто и он кланяется Бетоду? Или ты просто нашёл хозяина, который лучше тебе подходит?
— Будто ты не знаешь, Йоль помер. Почти все померли. Бетод как хозяин вовсе мне не подходит, не говоря уж о его сынках. Никому не нравится лизать толстую жопу Скейла, или тощую жопу Кальдера, тебе ли не знать. А теперь отдай меч. День на исходе, а нам надо найти место для ночлега. Поговорить можем, когда будешь без оружия.
— Йоль помер?
— Ага, — подозрительно сказал Черноногий. — Он вызвал Бетода на поединок. Ты разве не слышал? Наводящий Ужас прикончил его.
— Наводящий Ужас?
— Ты где был? Под горой?
— Более или менее. Так что там за Наводящий Ужас?
— Не знаю, кто он. — Черноногий наклонился в седле и плюнул на траву. — Слышал, он вообще не человек. Говорят, эта ведьма Кауриб выкопала его из-под холма. Кто знает? Как бы то ни было, он — новый поединщик Бетода, и он куда отвратительней даже предыдущего, без обид.
— Никаких обид, — сказал Логен. Человек без шеи подъехал ближе. Может, даже слегка слишком близко, и наконечник его копья качался в футе или двух. Достаточно близко, чтобы Логен мог его схватить. Может быть. — У Старика Йоля была твёрдая рука.
— Ага. Потому мы за ним и шли. Но она не принесла ему ничего хорошего. Этот Наводящий Ужас сломал его. Избил, как простую собаку. Оставил его в живых, если можно назвать это жизнью, чтобы мы все могли научиться на его ошибке, но Йоль не прожил долго. Большинство из нас тогда и преклонили колени. Особенно те, у кого есть жёны и сыновья, о которых надо заботиться. Не было смысла медлить. Высоко в горах еще остались немногие, кто не стал кланяться Бетоду. Безумный лунопоклонник Круммох-и-Фейл со своими горцами, и ещё некоторые. Но немного. И на всех у Бетода есть планы. — Черноногий протянул свою большую мозолистую руку. — Лучше отдай мне клинок, Девять Смертей. Левой рукой, будь добр, медленно-медленно, и не надо этих твоих штучек. По всему так лучше.
Итак, пора. Время вышло. Логен сжал рукоять меча пальцами левой руки, холодный металл прижался к ладони. Наконечник копья здоровяка ещё немного приблизился. Высокий немного расслабился, уверенный, что он у них в руках. Его копьё теперь смотрело вверх, неготовое. Неизвестно, что делали двое сзади. Желание глянуть через плечо было почти непреодолимым, но Логен заставил себя смотреть вперёд.
— Я всегда уважал тебя, Девятипалый, даже когда мы были по разные стороны. У меня нет вражды к тебе. Но Бетод хочет отомстить, месть пьянит его, а я поклялся служить. — Черноногий грустно посмотрел ему в глаза. — Мне жаль, что это я. Чего бы эти слова ни стоили.
— Мне тоже, — пробормотал Логен, — жаль, что это ты. — Он медленно вынул меч из ножен. — Чего бы эти слова ни стоили, — и выбросил руку вперёд, вколотив навершие меча в рот Черноногому. Старый воин завопил, когда тусклый металл врезался ему в зубы, и вывалился из седла назад. Его топор вылетел из руки и со стуком упал на дорогу. Логен схватил древко копья здоровяка, как раз под наконечником.
— Беги! — рявкнул он Ки, но ученик лишь, моргая, смотрел в ответ. Человек без шеи сильно рванул копьё на себя и чуть не выдернул Логена из седла, но тот держался крепко. Он отклонился назад, поднимая меч высоко над головой. Безшеий выпучил глаза, убрал одну руку с копья и инстинктивно поднял её. Логен изо всех сил опустил меч.
Его поразила острота меча. Тот отрубил руку здоровяка у локтя, потом вонзился ему в плечо, прошёл сквозь мех и кольчугу под ним и разрезал мужика до живота, почти напополам. Кровь фонтаном хлынула на дорогу, брызнув в морду лошади Логена. Та была обучена для верховой езды, а не для войны, так что она попятилась и закрутилась, в панике скача и брыкаясь. Лучшее, что Логен мог поделать — это не свалиться с животного. Уголком глаза он заметил, что Байяз шлёпнул лошадь Ки по крупу, и та помчалась прочь, унося подскакивающего в седле ученика. Вьючная лошадь галопом скакала следом.
А потом всё смешалось в неразбериху из скачущих и фыркающих животных, лязгавшего и скрежещущего металла, проклятий и криков. Битва. Знакомо, но оттого не менее жутко. Лошадь Логена брыкалась и лягалась, а сам он правой рукой вцепился в поводья и дико размахивал мечом над головой, скорее чтобы напугать врагов, чем нанести им урон. Каждый миг он ожидал толчка и пронзительной боли от удара копьём, ждал, что земля подлетит к нему и ударит в лицо.
Логен увидел, что Ки и Байяз скачут галопом по дороге, и высокий яростно преследует их с копьём наперевес. Он увидел, что Черноногий перекатился на ноги, плюётся кровью и тянется за своим топором. Он увидел, что двое позади стараются управиться со своими кружащимися лошадьми, размахивая копьями. Он увидел, как тело только что убитого им человека разваливается напополам и медленно выпадает из седла, заливая землю кровью.
Логен вскрикнул, почувствовав, как наконечник копья вонзился сзади ему в плечо. Его развернуло, почти перебросив через голову лошади. Потом он понял, что смотрит на дорогу, и всё ещё жив. Он ударил пятками в бока лошади, и та помчалась прочь, разбрызгивая грязь из-под копыт в лица людей позади. Он неуклюже перебросил меч в правую руку, едва не выронив поводья и не свалившись на дорогу. Подвигал плечом, но рана не казалась слишком глубокой — он мог нормально шевелить рукой.