Ей не хотелось признавать, но теперь её жизнь была в руках Юлвея.
Он покосился на звёздное небо.
— Пора, — сказал он.
Они карабкались в темноте по каменистому склону, тщательно выбирая путь среди валунов и редких, низкорослых, полумёртвых кустов. На север, в сторону Гуркхула. Юлвей двигался удивительно быстро, и, чтобы не отставать, ей пришлось полубежать, глядя вниз в поисках места, куда поставить ногу среди сухих камней. Когда они, наконец, добрались до подножия холма, и она подняла глаза, то увидела, что Юлвей ведет её к левому крылу полосы костров, где огней было больше всего.
— Подожди, — прошептала она, схватив его за плечо. Она указала направо. Там было меньше костров, и казалось, что проскользнуть между ними легче. — Как насчёт того края?
Она видела только белые зубы Юлвея, улыбавшегося под светом звёзд.
— О нет, Ферро Малджин. Именно там больше всего солдат… и ещё один наш друг. — Он не делал никаких попыток приглушить голос, из-за чего она начинала нервничать. — Они считают, что именно там ты попытаешься пройти, если решишь направиться на север. Но они не ждут тебя. Они думают, что ты скорее пойдешь на юг, чтобы умереть, чем рискнёшь быть пойманной, как ты и поступила бы, если бы меня здесь не было.
Юлвей повернулся и пошёл дальше, а она кралась за ним, прижимаясь к земле как можно ниже. Когда они подошли ближе к кострам, она увидела, что старик был прав. Вокруг некоторых костров сидели фигуры, но понемногу. Старик уверенно пошёл к четырём кострам вдалеке слева, и лишь у одного из них сидели люди. Он не прилагал никаких усилий, чтобы пригибаться, его браслеты тихо позвякивали, а босые ноги громко топали по сухой земле. Они прошли так близко, что почти можно было различить черты лиц трёх человек вокруг костра. Юлвея уж точно можно было разглядеть в любое время. Она зашипела на него, чтобы привлечь внимание, уверенная, что её услышат.
Юлвей повернулся, и в слабом свете костров он казался озадаченным.
— Что? — сказал он. Она вздрогнула, думая, что солдаты сейчас же вскочат, но они продолжали разговаривать, ничего не замечая. Юлвей посмотрел на них. — Они нас не увидят, и не услышат, если только ты не станешь кричать им в уши. Мы в безопасности. — Он повернулся и пошёл вперед, держась от солдат подальше. Ферро пошла за ним, по привычке стараясь держаться как можно ближе к земле и ступая как можно тише.
Приблизившись, Ферро стала различать слова в разговорах солдат. Она замедлила шаг, слушая. Повернулась. Начала двигаться к костру. Юлвей огляделся.
— Что ты делаешь? — спросил он.
Ферро посмотрела на этих троих. Большой, крепкий с виду ветеран, тощий тип, похожий на ласку и молодой паренёк с честным лицом, не очень-то похожий на солдата. Их оружие лежало вокруг, в ножнах, завёрнутое, не готовое к бою. Она осторожно обошла их, прислушиваясь.
— Говорят, у неё с головой не в порядке, — шептал тощий молодому, пытаясь его напугать, — говорят, она убила сотню человек, если не больше. А смазливым паренькам она заживо отрезает яйца, — он схватил парня за промежность, — и съедает прямо у них на глазах!
— Ай, заткнись уже, — сказал здоровяк, — мимо нас она не пойдёт. — Он указал туда, где огни были реже, и его голос стих до шёпота. — Она пойдет к нему, если вообще пойдёт в эту сторону.
— Ну, надеюсь, не пойдёт, — сказал молодой, — живи и дай другим пожить, как говорится.
Тощий нахмурился.
— А что насчёт тех добрых людей, которых она убила? А насчёт женщин и детей? Им не надо было дать пожить? — Ферро стиснула зубы. Насколько она помнила, детей она никогда не убивала.
— Ну, жаль их, конечно. Я не говорю, что её не надо ловить. — Молодой солдат нервно оглянулся. — Может, просто, не нам.
Здоровяк на это засмеялся, но тощий не развеселился.
— Ты трус?
— Нет! — сердито сказал молодой, — но у меня есть жена и семья, которые зависят от меня, и помирать мне здесь не охота, вот и всё. — Он ухмыльнулся. — Мы ждем ещё одного ребенка. Надеемся, на этот раз будет сын.
Здоровяк кивнул.
— Мой сын уже почти вырос. Слишком быстро они растут.
Разговоры о детях, о семьях и о надеждах лишь заставили грудь Ферро сжаться сильнее. Почему им дана жизнь, а ей ничего? Когда они, и такие как они, забрали у неё всё? Она достала кривой нож из ножен.
— Ферро, ты что делаешь? — зашипел Юлвей.
Молодой огляделся.
— Вы ничего не слышали?
Здоровяк рассмеялся.
— Кажется, я слышал, как ты обосрался. — Тощий хихикнул себе под нос, а молодой смущённо улыбнулся. Ферро подкралась и встала прямо за ним. Она была в футе или двух от него, ярко освещённая огнем, но ни один из солдат на неё даже не глянул. Она подняла нож.
— Ферро! — крикнул Юлвей. Молодой вскочил на ноги и стал вглядываться в тёмную равнину, щурясь и хмуря лоб. Он смотрел Ферро прямо в лицо, но его взгляд был сфокусирован где-то позади неё. Она чуяла его дыхание. Клинок ножа блестел в дюйме от его покрытого щетиной горла.
Пора. Время пришло. Она сможет убить его быстро, и двух остальных тоже, прежде чем поднимется тревога. Она знала, что может это сделать. Они были не подготовлены, а она готова. Время пришло.
Но её рука не двинулась.
— Ты чего жопу поднял? — спросил солдат-здоровяк. — Там ничего нет.
— Могу поклясться, я что-то слышал, — сказал молодой, всё ещё глядя ей прямо в лицо.
— Постой! — крикнул тощий, вскакивая на ноги тыкая пальцем. — Вон она! Прямо перед тобой! — Ферро на миг застыла, уставившись на него, а потом он и здоровяк заржали. Молодой солдат с глупым видом повернулся и сел на своё место.
— Мне показалось, я что-то слышал, вот и всё.
— Там никого нет, — сказал здоровяк. Ферро начала медленно отходить. Её тошнило, рот был полон кислой слюны, в голове стучало. Она сунула нож обратно в ножны, обернулась и, спотыкаясь, пошла прочь вместе с Юлвеем, который тихо шёл сзади.
Когда свет костров померк, и вдали стихли звуки разговоров, она остановилась и свалилась на жёсткую землю. Холодный ветер дул по бесплодной равнине. Он жалящей пылью задувал ей в лицо, но она едва это замечала. Ненависть и ярость ушли, во всяком случае на время, но от них осталась дыра, которую нечем было заполнить. Ферро чувствовала себя пустой, замёрзшей, больной и одинокой. Она обхватила себя руками, медленно покачиваясь вперёд-назад, и закрыла глаза. Но в темноте утешения не было.
Потом она почувствовала, как рука старика легла ей на плечо.
Обычно в ответ на это Ферро вывернулась бы, отбросила бы его руку, убила бы его, если бы смогла. Но вся сила её покинула. Она посмотрела на него, моргая.
— От меня ничего не осталось. Кто я? — Она прижала руку к своей груди, но почти не чувствовала её. — У меня внутри ничего нет.
— Что ж. Странно, что ты это сказала. — Юлвей улыбнулся и посмотрел на звездное небо. — Я как раз начал думать, что там, возможно, есть то, что стоит спасти.
Королевское правосудие
Прибыв на площадь Маршалов, Джезаль понял: что-то не так. Она никогда не бывала так сильно заполнена во время сборов Открытого Совета. Он немного опаздывал и запыхался из-за долгой тренировки и, спеша сквозь толпу, посматривал на группы прекрасно одетых людей: голоса были приглушённые, а лица — напряжённые и выжидающие.
Он протолкнулся через толпу в Круг Лордов, подозрительно глянув на охранников, стоявших по бокам от инкрустированных дверей. По крайней мере, они выглядели такими же, как и всегда, и их тяжелые забрала ничего не выказывали. Джезаль прошёл вестибюль, в котором от сквозняка слегка покачивались яркие гобелены, проскользнул во внутренние двери и вошёл в просторное прохладное помещение. Когда он поспешно спускался по проходу к высокому столу, его шаги эхом отражались от золочёного купола. Перед одним из высоких окон стоял Челенгорм. Его лицо расцветил разноцветный свет витражных стёкол, и он хмурился, глядя на установленную в одном конце зала скамью с металлическим поручнем вдоль основания.
— Что происходит?
— А ты не слышал? — Челенгорм от возбуждения говорил шёпотом. — Хофф дал знать, что сегодня будет обсуждаться какой-то очень важный вопрос.
— Какой? Инглия? Северяне?
Здоровяк покачал головой.
— Не знаю, скоро увидим.
Джезаль нахмурился.
— Не люблю сюрпризы. — Его взгляд остановился на таинственной скамейке. — Это ещё зачем?
В этот миг огромные двери распахнулись, и поток членов совета хлынул по проходу. На взгляд Джезаля, обычное сборище, только несколько более целеустремлённое. Младшие сыновья, платные представители… он задержал дыхание. Впереди шёл высокий мужчина, богато одетый даже для этого благородного собрания, с тяжёлой золотой цепью на плечах и тяжелым выражением на лице.
— Сам лорд Брок, — прошептал Джезаль.
— А вон лорд Ишер. — Челенгорм кивнул в сторону степенного пожилого мужчины сразу за Броком, — и Хайген, и Барезин. Тут что-то крупное. Должно быть.
Джезаль глубоко вдохнул, пока самые влиятельные дворяне Союза рассаживались в переднем ряду. Он ни разу не видел так много народу на заседании Открытого Совета. На полукруге скамей членов совета почти не было свободных мест. Высоко над ними, с галереи для публики, вниз смотрело кольцо взволнованных лиц.
Вот и Хофф ворвался в двери и пошёл по центральному проходу, и он был не один. Справа от него размеренно двигался высокий человек, стройный и горделивый, в длинном белом одеянии без единого пятнышка и с копной белых волос. Архилектор Сульт. Слева от Хоффа шёл, немного согнувшись, другой мужчина, тяжело опиравшийся на трость, в чёрной с золотом мантии и с длинной седой бородой. Верховный судья Маровия. Джезаль с трудом верил собственным глазам. Три члена Закрытого Совета, здесь.
Челенгорм поспешил занять своё место, а писцы разложили свои папки и бумаги на полированном столе. Лорд-камергер рухнул на стул среди них и немедленно потребовал вина. Глава Инквизиции его величества сел на высокий стул с одной стороны от него, слегка улыбаясь сам себе. Верховный судья Маровия медленно опустился на другой, постоянно хмурясь. Озабоченный шёпот в зале усилился, лица крупных магнатов на переднем ряду были мрачными и подозрительными. Оповеститель занял своё место перед столом. На сей раз это был не обычный имбецил в пышной одежде, а смуглый бородатый мужчина с мощной грудью. Он высоко поднял свой посох и так громко ударил им по плитам, что и мёртвые бы проснулись.