Впрочем, в одном Логен не сомневался — настоящий Байяз был сильно недоволен. Логен чувствовал, как раздражение мага нарастает с каждой новой сценой. Оно достигло пика, когда главный злодей — здоровяк в перчатке и с повязкой на глазу — толкнул мальчишку в платье через какие-то деревянные перила. Было очевидно, что он — или она — должен был упасть с большой высоты, хотя Логен слышал, как тот плюхнулся на что-то мягкое прямо за сценой.
— Да как, блядь, они смеют? — рычал настоящий Байяз себе под нос. Логен с радостью убрался бы отсюда, если б мог. Но ему пришлось лишь отодвинуть стул поближе к Весту, как можно дальше от ярости мага. На сцене другой Байяз сражался со стариком в перчатке и с глазной повязкой[78] — хотя сражались они, ходя кругами и много разговаривая. Наконец злодей последовал за мальчишкой за край сцены, но прежде его противник взял у него огромный золотой ключ.
— Здесь деталей больше, чем в оригинале, — проворчал настоящий Байяз, когда его двойник поднял вверх ключ и прочитал ещё какой-то стих. Логен всё так же мало что понимал, но уловил две последние строчки, прямо перед тем, как старый актёр низко поклонился:
В конце рассказа просим снисхожденья
Мы в мыслях не держали оскорбленья.
— Да хуй-то там, не держали…. — прошипел Байяз сквозь сжатые зубы, натягивая на лицо улыбку и бурно аплодируя.
Глокта смотрел, как Лестек с блестящим золотым ключом в руке ещё несколько раз поклонился, и занавес опустился. Когда стихли аплодисменты, архилектор поднялся со своего места.
— Я так рад, что вам понравилось наше маленькое развлечение, — сказал он, учтиво улыбаясь и оглядывая благодарную публику. — Не сомневаюсь, многие из вас видели эту пьесу прежде, но этим вечером у неё есть особое значение. Капитан Луфар не единственная знаменитая личность среди нас. Сегодня есть ещё один почётный гость. Не кто иной, как герой нашей постановки — сам Байяз, Первый из Магов!
Сульт улыбнулся и протянул руки к старому плуту на другом конце комнаты. Все гости с тихим шелестом отвернулись от архилектора и посмотрели на так называемого мага.
Байяз улыбнулся.
— Добрый вечер, — сказал он. Несколько вельмож засмеялись, ожидая, наверное, какого-то продолжения представления, но Сульт не смеялся, и их веселье продлилось не долго. На зал опустилась неуютная тишина. Или, может, мёртвая тишина.
— Первый из Магов. Он уже несколько недель живёт с нами в Агрионте. Он, и несколько его… спутников. — Сульт свысока взглянул на покрытого шрамами северянина, а потом снова на самозваного мага. — Байяз. — Он покатал слово во рту, чтобы оно проникло в уши слушателей. — Первая буква алфавита старого наречия. Первый ученик Иувина, первая буква алфавита, не так ли, мастер Байяз?
— Неужели, архилектор, — спросил старик, всё ещё самодовольно ухмыляясь, — вы меня проверяли? — Впечатляюще. Даже теперь, когда он должен чувствовать, что игра скоро окончится, он цепляется за свою роль.
Однако Сульт был непоколебим.
— Мой долг — всесторонне расследовать всех, кто может представлять угрозу моему королю или стране, — сухо проговорил он.
— Как зловеще-патриотично. Несомненно, ваши расследования открыли, что я — по-прежнему член Закрытого Совета, даже несмотря на то, что мой стул стоял какое-то время пустым. Думаю, правильным обращением будет лорд Байяз.
Холодная улыбка Сульта ничуть не померкла.
— А когда именно состоялся ваш последний визит, лорд Байяз? Казалось бы, человек, так глубоко вовлеченный в нашу историю, мог бы проявить больше интереса за все эти годы. Почему, осмелюсь спросить, за все века с рождения Союза, со времен Гарода Великого, вы не вернулись навестить нас? — Хороший вопрос. Хотел бы я, чтобы он пришёл в голову мне.
— О, но я возвращался. Во время правления короля Морлика Безумца, и во время последовавшей гражданской войны я был наставником молодого человека по имени Арнольт. Позднее, когда Морлик был убит, а Арнольт взошел на трон, я служил ему лорд-камергером. В те дни я называл себя Бьяловельдом. Затем я был здесь во время правления короля Казамира. Он называл меня Цоллер[79], и я исполнял ваши обязанности, архилектор.
Глокта едва сдерживал вздох негодования, и слышал такие же с соседних мест. Ни стыда, ни совести, надо признать. Бьяловельд и Цоллер, два самых уважаемых служителя Союза. Да как он посмел? И всё же… — Он представил себе изображение Цоллера в кабинете архилектора, и статую Бьяловельда на аллее Королей. Оба лысые, оба суровые, оба с бородой… но о чём я только думаю? Майор Вест начинает лысеть на макушке. Поэтому он легендарный волшебник? Скорее всего, этот шарлатан просто взял двух самых лысых людей из истории.
Сульт тем временем пытался попробовать другую тактику.
— Скажите тогда, Байяз: есть хорошо известная история о том, что сам Гарод сомневался в вас, когда вы впервые пришли в его замок, много лет назад. В качестве доказательства вашей силы вы сломали надвое длинный стол. Возможно, сегодня среди нас есть скептики. Не могли бы вы сейчас и для нас провести такую демонстрацию?
Чем холоднее становился тон Сульта, тем, казалось, меньше волновался старый плут. От последней реплики он лениво отмахнулся рукой.
— Архилектор, то, о чём вы говорите — не фокусы и не игра на сцене. Всегда есть опасность и цена. И, кроме того, было бы очень жаль испортить праздник в честь капитана Луфара, просто чтобы я мог покрасоваться, вы не находите? Не говоря уже о напрасной порче прекрасной старинной мебели. Я, в отличие от многих в наши дни, весьма уважаю прошлое. — Некоторые из присутствующих неуверенно улыбались, наблюдая за поединком двух стариков и, возможно, надеялись, что это какая-то тщательно продуманная шутка. Другие были не так глупы, и сурово хмурились, пытаясь разобраться, что происходит, и кто взял верх. Глокта заметил, что верховный судья Маровия выглядел очень довольным собой. Практически, как если он знает что-то, чего не знаем мы. Глокта неловко поёрзал на стуле, сосредоточившись на лысом актёре. Всё идет не так хорошо, как должно. Когда он начнёт потеть? Когда?
Кто-то поставил перед Логеном тарелку дымящегося супа. Несомненно, это была еда, но теперь его аппетит прошёл. Логен, может, и не был придворным, но легко мог понять, когда люди готовятся к насилию. С каждым обменом репликами между двумя стариками их улыбки всё сильнее таяли, голоса становились жёстче, а зал казался всё меньше и всё теснее. Все в комнате казались обеспокоенными — и Вест, и высокомерный парень, победивший в той игре с мечами из-за жульничества Байяза, и лихорадочный калека, который задавал все те вопросы…
Логен почувствовал, как шевелятся волосы у него на загривке. В ближайшем дверном проёме маячили две фигуры. Фигуры в чёрной одежде и в чёрных масках. Он глянул на другие двери. В каждой виднелись фигуры в масках, по меньшей мере по две, и Логен не сомневался — они здесь не для того, чтобы убрать тарелки.
Они здесь из-за него. Из-за него и Байяза, он это чувствовал. Человеку не нужно надевать маску, если только у него на уме нет каких-то тёмных дел. Не было способа справиться и с половиной такого количества, но он всё равно взял нож, лежавший рядом с тарелкой, и спрятал его за руку. Если они попытаются взять его, то он будет сражаться. Об этом и думать нечего.
Байяз начал сердиться.
— Я снабдил вас всеми доказательствами, что вы просили, архилектор!
— Доказательства! — Высокий человек, которого они звали Сультом, холодно усмехнулся. — Вы снабдили нас словами и пыльными бумагами! Это больше похоже на материалы для сопливого клерка, чем на атрибуты легенды! Некоторые сказали бы, что маг без магии — это просто старик, который суёт нос не в своё дело! Мы на пороге войны, и не можем рисковать! Вы упомянули архилектора Цоллера. Его усердие во имя правды хорошо задокументировано. И вы, я уверен, должны понять моё. — Он наклонился вперёд, решительно поставив руки на стол перед собой. — Покажите нам магию, Байяз, или покажите ключ!
Логен сглотнул. Ему не нравилось, к чему всё идёт, но он не понимал правил игры. Он по какой-то причине положился на Байяза, и не собирался менять решение. Было несколько поздно переходить на другую сторону.
— Вам нечего сказать? — требовательно спросил Сульт. Он медленно опустился на стул, вновь улыбаясь. Он взглянул на двери, и Логен почувствовал, как фигуры в масках двинулись вперёд, ожидая только знака. — У вас не осталось слов? Не осталось трюков?
— Только один. — Байяз полез к себе за воротник. Там он что-то нащупал и вытащил — длинную тонкую цепочку. Одна из фигур в чёрной маске сделала шаг вперёд, думая, что там оружие, и рука Логена крепче сжала рукоять ножа. Но, когда вся цепочка оказалась снаружи, все увидели, что на её конце качалась лишь палочка из тёмного металла.
— Ключ, — сказал Байяз, поднимая его на свет. Тот почти не блестел. — Быть может, не такой великолепный, как в вашей пьесе, но уверяю вас, это настоящая вещь. Канедиас никогда не работал с золотом. Ему не нравились симпатичные вещи. Ему нравились вещи, которые работают.
Архилектор скривил губу.
— И вы ожидаете, что мы просто поверим вам на слово?
— Конечно нет. Это ваша работа — подозревать всех, и я должен сказать, что вы исполняете её исключительно хорошо. Однако сейчас уже довольно поздно, поэтому я подожду до утра, а потом открою Дом Делателя. — Кто-то уронил ложку на пол, и та застучала по плиткам. — Конечно, понадобятся свидетели, которые проследят, что я не пытаюсь смошенничать. Как насчёт… — холодные зеленые глаза Байяза окинули взглядом присутствующих за столом. — Инквизитора Глокты и… вашего нового чемпиона-фехтовальщика, капитана Луфара?
Калека нахмурился, когда его назвали. Луфар выглядел совершенно сбитым с толку. Архилектор сел, его презрение сменилось каменной непроницаемостью. Он уставился на улыбающееся лицо Байяза, потом на эту покачивавшуюся палочку тёмного металла, а потом обратно. Он посмотрел в сторону одной из дверей и еле заметно покачал головой. Тёмные фигуры исчезли в тенях. Логен разжал ноющие зубы и тихо положил нож на стол.