К тому же, в терминах социального положения, они были далеко не равными. Валлимир происходил из старой знати, из влиятельной семьи, и был невероятно заносчив. Рядом с ним и Джезаль дан Луфар показался бы скромным и самоотверженным. А полное отсутствие боевого опыта только ухудшало дело: стараясь его компенсировать, Валлимир упирался вдвое сильнее. Инструкции Веста, хоть и шли от маршала Берра, приветствовались так же, как если бы они исходили от вонючего свинопаса.
Сегодняшний день не был исключением.
— Квоты этого месяца выбраны, майор Вест, — Валлимир умудрился насмешливо выделить его имя, — так что кузницы закрыты. На этом всё.
— И это мне передать лорд-маршалу?
— Вооружение рекрутов является обязанностью тех лордов, которые их предоставили, — чопорно повторил он. — Меня нельзя обвинить, если они не справились со своими обязанностями. Это просто не наша проблема, майор Вест, и можете передать это лорд-маршалу.
Так оно всегда и получалось. Туда-сюда: из кабинета Берра до различных уполномоченных подразделений, к командирам рот, батальонов, полков, на склады, разбросанные по всему Агрионту и городу, в оружейные, в казармы, на конюшни, в доки, где солдаты и их экипировка начнут грузиться через несколько коротких дней, в другие подразделения и назад, к тому, с чего начал. Многие мили пройдены, и ничего не сделано. Каждую ночь он падал в постель как камень, чтобы проснуться всего лишь через несколько часов и начать всё заново.
В качестве командующего батальоном его задачей было сражаться сталью с врагом. В качестве штабного офицера он, видимо, должен был сражаться бумагой со своими — скорее секретарь, чем солдат. Казалось, будто он пытается закатить на холм огромный камень. Старается, старается, но ничего не выходит — но и прекратить не может, поскольку тогда камень его раздавит. А тем временем надменные сволочи, которые находятся в такой же опасности, бездельничают на холме вокруг и говорят: "Ну, это не мой камень".
Теперь он понимал, почему во время войны с Гуркхулом людям иногда не хватало еды, или одежды, или любых других вещей, необходимость которых было так легко предугадать.
И будь Вест проклят, если это случится по какому-то его недосмотру. И уж точно будь он проклят, если ему придется видеть, как человек умирает оттого, что ему не хватило оружия. Он снова попытался успокоиться, но голова с каждым разом болела всё сильнее, и голос охрип от напряжения.
— А что если мы окажемся в болотах Инглии, с толпой полуодетых безоружных селян, что тогда майор Валлимир? Чья это будет проблема? Уж точно не ваша! Вы всё ещё будете здесь, вместе со своими холодными кузнями!
Уже говоря это, Вест знал, что зашёл слишком далеко: мужчина совершенно ощетинился.
— Сэр, да как вы смеете! Вы ставите под сомнение мою личную честь? Моя семья девять поколений служит в Личной Королевской!
Вест потёр глаза, не зная, плакать ему или смеяться.
— У меня нет сомнений в вашей храбрости, уверяю вас, и я не это имел в виду. — Он постарался поставить себя на место Валлимира. Вест на самом деле не знал, что давило на майора: может, он предпочёл бы командовать солдатами, чем кузнецами, а может… нет, это было бесполезно. Этот человек был говном, и Вест его ненавидел. — Это не вопрос вашей чести, майор, или чести вашей семьи. Это вопрос того, чтобы мы были готовы к войне!
Глаза Валлимира стали смертельно холодными.
— Да ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, грязный простолюдин? Всем своим влиянием ты обязан Берру, а кто он такой, как не простой олух из провинции, который попал на это место благодаря одной только удаче? — Вест удивлённо моргнул. Он догадывался, конечно, что о нём говорят за спиной, но услышать такое в лицо было совершенно иным делом. — А когда Берра не будет, что станет с тобой? А? Где ты будешь, когда за ним будет уже не спрятаться? У тебя ни крови, ни семьи! — губы Валлимира скривились в холодной насмешке. — Кроме этой твоей сестры, конечно, и из того, что я слышал…
Вест понял, что движется вперёд, и быстро.
— Чего? — прорычал он. — О чём это ты? — Наверное, его выражение было поистине жутким: он увидел, как лицо Валлимира побледнело.
— Я… я…
— Думаешь, мне для моих битв нужен Берр, ты, ёбаный бесхребетный червь? — И прежде, чем он понял, что делает, он снова двинулся, и Валлимир прижался спиной к стене, дёрнувшись вбок и поднимая руку, словно чтобы защититься от ожидаемого удара. Вест сдерживал себя изо всех сил, чтобы не схватить мелкого ублюдка и не трясти, пока его голова не отвалится. А собственная голова Веста пульсировала и раскалывалась. Он чувствовал себя так, словно его глаза сейчас выскочат из орбит. Он медленно и глубоко вдохнул через нос, так стиснув кулаки, что они заболели. Гнев понемногу утих и уже не грозил захватить его тело. Теперь он только пульсировал, давя на грудь.
— Если тебе есть, что сказать по поводу моей сестры, — тихо прошептал Вест, — тогда говори. Скажи это сейчас. — Он медленно уронил левую руку на эфес шпаги. — И решим это за городскими стенами.
Майор Валлимир съёжился ещё сильнее.
— Я ничего не слышал, — прошептал он, — совершенно ничего.
— Совершенно ничего. — Вест посмотрел сверху вниз на это белое лицо, а потом отошёл. — А теперь не будете ли вы столь любезны, снова открыть ради меня кузни? Нам нужно ещё многое сделать.
Некоторое время Валлимир лишь удивлённо моргал.
— Конечно. Их растопят тотчас же.
Вест повернулся на каблуках и пошёл прочь, зная, что Валлимир метает ему в спину кинжалы сердитых взглядов, зная, что сделал плохую ситуацию ещё хуже. Завёл ещё одного высокородного врага среди многих. Но досаднее всего было то, что Валлимир был прав. Без Берра Весту конец. У него не было семьи, кроме этой сестры. Будь он проклят, голова болела.
— Почему я? — шипел он сам себе. — Почему?
Сегодня ещё многое нужно было сделать, хватило бы на целый день работы, но Вест уже больше не мог. Его голова так сильно болела, что он едва видел. Ему нужно было прилечь в темноте, положить на лицо мокрую тряпку, хотя бы на час, хотя бы на минуту. Он пошарил в кармане в поисках ключа, прижав руку к больным глазам, крепко сжимая зубы. А потом он услышал звук с той стороны двери. Тихий звон бокала. Арди.
— Нет, — прошипел он. Не сейчас! Зачем, чёрт возьми, он вообще дал ей ключ? Тихо ругаясь, он поднял кулак, чтобы постучать. Стучать в свою же дверь, вот до чего он дошёл. Его кулак так и не долетел до дерева. В его голове сформировался весьма неприятный образ. Арди и Луфар, обнажённые и потные, извиваются на его ковре. Он быстро повернул ключ и распахнул дверь.
Она стояла у окна, одна, и, к его облегчению, полностью одетая. Впрочем, ему меньше понравилось, что она до краёв наполняла бокал из графина. Арди подняла бровь, когда он ворвался в дверь.
— А, это ты.
— А кому, чёрт возьми, ещё здесь быть? — резко бросил Вест. — Это моя квартира, разве нет?
— Кто-то сегодня утром в плохом настроении. — Немного вина перелилось через край бокала на стол. Она вытерла вино рукой и облизала пальцы, а потом вдобавок сделала долгий глоток из бокала. Его изводило каждое её движение.
Вест скривился и захлопнул дверь.
— Тебе обязательно так много пить?
— Как я понимаю, юная леди должна благопристойно проводить время. — Её слова были беспечными, как обычно, но даже несмотря на головную боль Вест понимал — что-то происходит. Она всё смотрела на стол, а потом пошла к нему. Он добрался туда первым и схватил кусочек бумаги, на котором была написана одна строчка.
— Что это?
— Ничего! Отдай!
Он удерживал ее одной рукой, и прочел:
"На обычном месте, завтра ночью
— А."
Кожу Веста начало покалывать от ужаса.
— Ничего? Ничего? — Он потряс письмом перед лицом сестры. Арди отвернулась от него, дёрнув головой, словно отгоняла муху, и ничего не сказала, шумно отхлебнув из бокала. Вест стиснул зубы.
— Это Луфар, да?
— Я такого не говорила.
— Тебе и не нужно. — Бумажка смялась в маленький шарик в его побелевшей руке. Он наполовину повернулся к двери, каждая мышца напряглась и дрожала. Вест изо всех сил пытался удержать себя, чтобы не выбежать прочь и не придушить мелкого ублюдка прямо сейчас, но ему удалось заставить себя минуту подумать.
Джезаль подвёл его, и сильно. Неблагодарное говно. Но это не очень удивляло — этот парень был засранцем. Если держишь вино в бумажном пакете, не расстраивайся, когда он протечёт. Кроме того, письма писал не Джезаль. Что толку наступать ему на шею? В мире всегда найдутся пустоголовые юнцы.
— Просто скажи, куда, по-твоему, это тебя приведёт, Арди?
Она села на кушетку, сердито и холодно посмотрев на него поверх своего бокала.
— Что приведёт, братец?
— Ты знаешь что!
— Разве мы не семья? Разве мы не можем быть откровенными друг с другом? Если тебе есть, что сказать, так скажи! Куда, по-твоему, это меня ведёт?
— Я думаю, ты направляешься прямо в дерьмо, раз уж ты спрашиваешь! — Он с огромным трудом приглушил голос. — Это дело с Луфаром зашло уже слишком далеко. Письма? Письма? Я его предупреждал, но, похоже, не в нём была проблема! О чём ты думала? Ты думала вообще? Это должно прекратиться, пока люди не начали болтать! — Он почувствовал удушливое напряжение, сделал глубокий вздох, но его голос всё равно вырвался наружу. — Чёрт возьми, они уже болтают! Прекращай немедленно! Слышишь меня?
— Я тебя слышу, — беззаботно сказала она, — но кого заботит, что они думают?
— Меня заботит! — он почти кричал. — Ты знаешь, как тяжело я работаю? Думаешь, я дурак? Ты сама знаешь, что будет, Арди! Разве я должен тебе напоминать, что тебе не очень-то везло с мужчинами!
— По крайней мере, с мужчинами моей семьи! — Теперь она сидела прямо, лицо застыло и побледнело от гнева. — И что ты можешь знать о моём везении? Мы за десять лет почти не говорили!