— Капитан? — окликнул его водитель.
Тейд поднялся со своего места в пассажирском отсеке, прошел вперед и склонился над водительским креслом. Сквозь широкую смотровую щель уже виднелся почерневший от гари мрамор центрального храмового проспекта Катура. Сердце Солтана представало перед ними во всем своем опаленном пламенем величии.
— Сплошная помойка, — буркнул водитель.
«Химерой» капитана, как обычно, управлял Коррун.
— Какое поэтическое сравнение, — заметил капитан. — Что там у тебя?
— Две минуты, сэр. Мы… Стоп, держитесь, у нас на пути препятствие.
Машина вздрогнула, словно от пинка титана, и сзади послышались недовольные стоны десятка солдат, пристегнутых ремнями к сиденьям. Механическая рука Тейда намертво вцепилась в поручень, и благодаря этому он удержался на ногах.
— Препятствие пройдено! — весело воскликнул водитель.
— В следующий раз обходи преграды, Коррун. — Тейд предпочел не задумываться, что это было за препятствие. — Ты сказал, две минуты?
— Точно, сэр. Через две минуты мы выйдем на ту позицию, с которой ушла «Рука мертвеца». Будь прокляты эти улицы. Они планировались явно не для танков.
— Это дороги паломников. Я тебя слушаю. — Тейд прищурил фиолетовые глаза и взглянул в смотровую щель. По сторонам мелькали фрагменты почерневших зданий. — Отсюда ни черта не видно. Были по пути угрозы третьей степени?
— Постоянно, сэр. — Опять эта его знаменитая ухмылка. — Как вы думаете, последнее препятствие к какой степени отнести?
— Превосходно. Теперь ты давишь машиной жертв эпидемии. А где же уважение к мертвым?
— Они-то нас что-то не слишком уважают.
Его слова вызвали смешки сидевших сзади солдат.
— Это верно, — признал Тейд. — Но тебе известны поступающие сверху приказы. Эти люди были гражданами Империума, Коррун. Паломниками. Священниками.
— Слышал я эти истории, кэп. Они были неверующими. «Только неверующие падут от чумы», разве не так говорили нам тысячу раз?
Тейд предпочел не развивать дискуссию, поскольку спорить с водителем на эту тему ему становилось все труднее. Сам он был верующим, как и Коррун. Неверующие погибли. Они заслужили свою судьбу. И к дьяволу все приказы об «избирательной чистке» и «сохранении тел павших от эпидемии для освященного сожжения».
Но приказ об Отвоевании Катура строго предусматривал уважительное отношение к жертвам эпидемии Проклятия Неверия. А лорд-генерал, желая доставить удовольствие своим политическим союзникам из Экклезиархии, старался вернуть этот мир Империуму со всей возможной аккуратностью и осторожностью. Уважение к павшим было одним из пунктов в длинном списке, о котором Тейд старался не вспоминать с самого момента высадки на поверхность. Мало было просто уничтожить мертвецов. Их следовало уничтожать со всем милосердием, а затем гвардейцам надлежало собрать трупы, как будто им нечем было больше заняться, и сжечь в восстановленных крематориях.
Благодарение Императору, Восемьдесят восьмому полку еще не приказывали собирать трупы. Достаточно того, что приходилось убивать тех, кто отказывался умирать.
— Веди машину, — приказал Тейд, — и прекрати споры. Кроме того, если технопровидец Осирон узнает, что ты использовал мою «Химеру», чтобы давить бродящих по дороге жертв эпидемии, он оторвет тебе голову. Это оскорбление духа машины.
Коррун, усмехаясь с таким видом, будто выиграл месячное жалованье, крутанул руль влево. Еще три души в ветхих лохмотьях пилигримов Катура обрели свой истинный конец под гусеницами военного транспорта. Несильный толчок дал понять, что какой-то фрагмент трупа попал в ходовую часть БМП.
Тейд на мгновение прикрыл глаза.
— Я больше не желаю этого слышать.
— Двигатель работает нормально!
— Коррун, ты отличный парень, но незаменимых людей не бывает. Меня очень огорчит, если тебя за неуважение приговорят к расстрелу. Соблюдай осторожность. Действуй строго по уставу и не зли духа машины.
— Я его и не злю. — Водитель облизнул губы. — Старушке нравится некоторая грубость.
— Вот когда я скажу «дави на газ», тогда и можешь продолжать свои игры.
— Понятно, сэр.
В ухе Тейда завибрировала бусина вокса. Капитан щелкнул пальцем по наушнику и включил прижатый к горлу приемник размером с ноготь. Когда он говорил, аппарат улавливал вибрации гортани и отфильтровывал окружающие шумы.
— Капитан Тейд, Восемьдесят восьмой Кадийский полк.
— Счет «семь», — донесся чей-то шепот. Даже сквозь шум помех в голосе слышалось какое-то влажное бульканье. — Счет «семь».
Тейд отключил связь.
— Еще приказы? — поинтересовался Коррун.
— Просто вокс-призраки. — Тейд обернулся и взглянул на десятерых солдат в пассажирском отсеке. Все они смотрели на него — молча, внимательно и настороженно. — Джанден! — Он кивнул вокс-оператору. — Измени командную частоту и сообщи новую длину волны остальным группам. Этот канал уже известен противнику.
В глазах Джандена он заметил невысказанный вопрос, но отвечать не стал. Вокс-оператор наклонился над громоздким ящиком, закрепленным у его сиденья, и произвел необходимую настройку.
— Сделано, сэр.
Тейд взялся рукой за поручень под потолком, чтобы не качаться от рывков машины.
— Соединись с «Рукой мертвеца». Подключи Вертейна к моему наушнику.
— Вы на связи.
— Вертейн, говорит капитан. Подтверди прием. — Капитан выслушал ответ и прищурился. — Вертейн, тридцать секунд. Это все.
Он переключился на командный канал:
— Восемьдесят восьмой, боевая готовность! Высадка через тридцать секунд! Перед нами площадь, заполненная Остатками, и «Руке мертвеца» требуется помощь. Мы выходим из машины и истребляем всех, на ком нет нашей формы. Потом продвигаемся к монастырю. Коррун…
— Сэр? — Водитель опять ухмылялся.
— Дави на газ.
Автопушка разразилась ревом.
— Отступаем! — крикнул Вертейн и налег на рычаги управления.
Его «Часовой» послушно сдал назад, но ходовые опоры отозвались жалобным свистом гидравлики. По покатой броне кабины, отскакивая, застучали крупнокалиберные снаряды, а закрепленная внизу автопушка ответила сотрясавшими корпус залпами.
Площадь загремела от взрывов несколько минут назад. Широкое пространство, залитое бетоном и выложенное мозаикой, образовывало между несколькими высокими храмами нечто вроде внутреннего двора. Отряд проводил осмотр этой площадки, когда раздались первые выстрелы снайпера. А уже через минуту из храмов хлынули жертвы эпидемии, которыми командовали культисты в потрепанной форме катурских СПО. Выстрелы из автопушек «Часовых» немедленно разбили на части поток наступающих, вызвав в толпе мертвецов громкие стоны и вопли.
— Мы не будем здесь умирать, — передал по воксу Вертейн. — Сворачиваем строй и отступаем.
Он так и не услышал от остальных подтверждения приказа. В неистовом грохоте вокруг своего «Часового» Вертейн едва мог различить собственный голос.
Отряд не в силах был одержать победу в прямом столкновении, и все это прекрасно понимали. «Часовые» предназначались для разведки, и их орудия могли поражать снабженную броней пехоту и легкие танки. Крупнокалиберные снаряды автопушек пробивали бреши в толпах жертв эпидемии, но против такой колоссальной орды они помочь не могли.
«Часовой» Грира покачнулся и едва не потерял равновесие, стабилизаторы никак не могли выровнять машину, скользящую на грудах трупов. А потом Вертейн увидел, как пилот совершил достойный медали маневр: он сжал поршни опор, на мгновение опустив кабину, и подпрыгнул, освободившись таким образом от извивающихся трупов, на которых стояла машина. Грир приземлился с глухим грохотом, развернулся и, отступив, снова открыл стрельбу по пораженным чумой мертвецам. Три выпущенных подряд снаряда превратили толпу одетых монахами трупов в красно-серое облако.
— Превосходно, — сквозь стиснутые зубы произнес Вертейн, не прекращая сокрушительной стрельбы.
— Жду повышения, — сквозь треск помех ответил ему голос Грира.
Вертейн поддержал стрельбу Грира огнем своих пушек, но вдруг ощутил, что его «Часовой» притормозил. Машина начала хромать, и очень сильно.
— Сэр, вы подцепили троих правой опорой, — прохрипел Грир. — Стряхните их.
Вертейн попытался, но «Часовой» резко дернулся вправо и протестующе заскрипел стабилизаторами. Тревожная лампочка на приборной панели известила о падении давления в поршнях.
— Они повредили мои стабилизаторы, и я пока никого не могу стряхнуть.
Едва он успел договорить, как кабину снова тряхнуло. Голова Вертейна, защищенная шлемом, сильно ударилась в стену кабины, и от боли потемнело в глазах.
Теперь мертвецы уже карабкались на его «Часового». Вертейн слышал, как они барабанят по броне рубки. Если их наберется достаточно много, машина может опрокинуться. Из динамика вырвался шум помех, потом послышался голос:
— Вертейн, это капитан.
Кровь Императора, это же голос Тейда! И он совсем близко.
— Подтвердите прием.
С трудом переводя дыхание, наполовину ослепший после удара Вертейн доложил обстановку, закончив словами, которые капитан Тейд надеялся не услышать:
— «Рука мертвеца» разбита.
— Тридцать секунд, Вертейн. Это все.
Как оказалось, им хватило и двадцати.
«Химеры» ворвались на площадь грозовым шквалом, заглушив ревом двигателей завывания мертвецов. Командирская машина, черная, словно пантера, ринулась к ближайшей группе, и ее гусеницы превратили зараженных в кровавое месиво. Затем она остановилась, и в следующую толпу устремились смертоносные лучи мультилазера. К крикам, стонам и грохоту взрывов добавилось злобное завывание мощных генераторов.
Остальные «Химеры» с корпусами серого, как сталь, цвета в своем разрушительном натиске не отставали от командирской машины. Прикрепленные к передней части машин бульдозерные отвалы — особый приказ строго запрещал использовать их для очистки дорог от трупов — валили жертв эпидемии на землю, а затем их давили тяжелые гусеницы.