Шерегеш, сидя, пятился по простыне к стене около ложа. Только сейчас Леон заметил, что там на большом ковре развешено оружие. Боевые топоры с позолотой и рукоятками из самых дорогих пород дерева. Мечи прямые, мечи кривые, бирганы. Покрытые искусной резьбой и драгоценными камнями. И… Тот самый гринвельдский меч из темной корсарской стали с золотыми прожилками. Перекрестье украшено изумрудами и рубинами, навершие – из мамонтовой кости. Этот меч Леон преподнес в подарок императору, прибыв посланником мира в Тассирию. Меч, носивший в Гринвельде имя Гнев Богов. Но прежде чем подарить императору, его переименовали в Миротворца.
Император в ужасе отползал, что-то бормоча. Леон успел немного освоить тассирийский. Но безумие вычистило разум, оставив место только для скорби и жажды крови. Слова императора имели для него не больше смысла, чем блеяние овцы.
Леон схватил его за ноги и стащил на пол. Затем что было силы пнул в живот. Император захрипел, согнувшись пополам.
–Ты знаешь, зачем я здесь, мерзкая жаба?– прорычал принц.– Что, не понимаешь моих слов? Ну так я скажу одно слово, которое на всех языках звучит одинаково,– Инара! Ты обладал ею! Она была твоей вещью! А я даже не знаю запаха ее волос! Мы стояли рядом лишь в наших мечтах! Скотина!!! Я бы отдал тебе жизнь в обмен на ее свободу! Но ты решил убить слабую, беззащитную девочку!!!
Леон запрыгнул на постель, дошагал до ковра и сорвал Миротворец.
–Ты недостоин обладать этим оружием, поганое отродье! Я верну ему настоящее имя! Гнев Богов!!!
Шерегеш вытянул руку в защитном движении, когда посланник мира занес меч. Лезвие попало между средним и безымянным пальцем императора, расщепив руку до локтя. Шерегеш заорал от неописуемой боли. Меч вновь поднялся, и Гнев Богов обрушился на его голову. Затем еще и еще. Брызги крови на лету ловили блики от свечей. Крики Шерегеша давно стихли. Но не стихло яростное рычание убийцы, из нутра которого будто вопил тиранодракон. От головы императора ничего не осталось, но Леон не останавливался. Он рубил тело так, словно боялся, что тот может воскреснуть. Но его божественное величество император Тассирии Шерегеш Двенадцатый оказался таким же смертным, как и все. Как пленник, которого убил Леон в потешном бою. Как клятвопреступник, которого скормили пешему дракону. Таким же смертным, как Инара…
Принц остановился, только когда руки лишились остатков сил. Они тряслись и едва удерживали Гнев Богов. Леон сел на постель и глядел на картину содеянного. Части императорского тела были разбросаны повсюду. Их трудно было сосчитать. Куски костей и плоти… огромная лужа крови… Вот и весь властелин империи…
Вдруг мерзко, до боли в висках, завизжала пришедшая в себя девка… Кто она? Жена его, наложница? Все рабыни носят на лице печать скорби по Инаре, а эта шлюха кувыркалась с ним…
Леон вскочил, схватил ее за волосы, подтащил к останкам императора и стал бить ее головой о залитый кровью пол.
–Почему она, а не ты, сука! Почему Инара!
Девка скоро замолкла. Возможно, навсегда. Но Леон продолжал, пока кто-то не схватил его за плечо. Принц рывком освободил плечо и резко развернулся, нанося удар мечом. Но некто ловким движением вывернул ему руку и выхватил Гнев Богов. Теперь Леон увидел перед собой сира Харольда Нордвуда. Какая-то часть разума подсказывала Леону, что он должен знать этого человека. Принц стоял, покачиваясь, рыча и обтекая чужой кровью.
–Мать твою, кусок высокородного дерьма, ты что наделал!– заорал Нордвуд.– Ублюдок, ты понимаешь, что ты наделал?!!
–Возмездие,– оскалился Леон.
–О боги!– Позади рыцаря возник Кристан Брекенридж.– Что теперь будет?!
Странное дело, вид оруженосца немного отрезвил Леона. А когда за спиной Кристана возникло перепуганное личико Никки, сердце принца дрогнуло. Он захотел одного: чтобы сквайр увел девчонку как можно дальше от этого жуткого места. Подарил ей свободу и свое сердце. Чтоб все у них сложилось куда лучше, чем у Леона и Инары…
–Бегите прочь из дворца,– проговорил Леон.– Скоро здесь будет вся стража. Я задержу их. А заодно отвечу за все…
Харольд вдруг ударил принца кулаком в лицо, да так, что Леон едва не лишился сознания.
–Тупой урод! Решил легко отделаться?! Не выйдет!
Он схватил за шкирку гринвельдского наследника и потащил прочь.
Леон после удара едва волочил ноги, но охранитель был силен. В далеких закоулках рассудка у принца возник вопрос: как так вышло, что его спутники и Никки оказались здесь раньше, чем стража… И где стража?
Но вскоре она дала о себе знать. Когда они торопливо двигались по коридору, слева и справа послышались голоса, топот и бряцание оружия. Оказывается, оранжевые бархатные полотна по обе стороны коридора скрывали арки, за которыми находились ведущие наверх винтовые лестницы. Они давно миновали эти арки, но Кристан задержался. Задержался из-за Никки. Она пыталась помочь девице, что лежала в крови императора. Но молодой Брекенридж все же смог ее утащить.
–Догоняйте, тринадцатый вас навести!– крикнул Харольд.
Теперь и сквайр с наложницей миновали арки. И в коридор хлынула волна вооруженных людей. Они что-то кричали вслед убегающим и друг другу. Кто-то рванулся в опочивальню императора. Кто-то осматривал трупы «безмолвных». Снова крики. Более яростные.
–Скорее, Никки, скорее,– тяжело дышал Кристан.– Бежим.
Вдруг ладошка девушки, которую он держал, сильно сжала его пальцы и тут же ослабла. Вместе с этим раздался ее сдавленный стон.
–Крис…
Бежать стало труднее, она словно тянула назад. Кристан обернулся.
Никки смотрела на него глазами полными слез и боли. Из ее груди торчало окровавленное острие арбалетного болта.
–Как больно, любимый,– выдохнула она и, закатив глаза, рухнула на мраморный пол.
Леон видел это. И понял, что сквайр разделил его судьбу и горе.
Молодой Брекенридж выхватил меч и рванулся к тассирийцам, заполонившим коридор.
–Не-е-ет, будьте вы прокляты!– орал он в отчаянии.
–Сквайр, назад, это приказ!– крикнул Леон, но все было тщетно.
Теперь обернулся и Нордвуд. Ему понадобилось меньше мгновения, чтобы все понять. Он встряхнул принца, который уже собрался бежать за оруженосцем.
–Умрет только он или все мы!
–Мне плевать, я уже мертв!
И снова удар по лицу. Принц обмяк, а рыцарь схватил Леона и продолжил бегство.
–Нет, поганая собака, ты еще жив и будешь все это расхлебывать…
Кристан с воплем бежал на врагов, занеся меч над головой. Его глаза застилали слезы. Зазвенели арбалетные тетивы, и многочисленные болты пронзили его грудь. Один влетел в рот, пробив затылок насквозь.
В темном зале Нордвуд едва не налетел на Уильяма Мортигорна.
–Что там?! Где Кристан?!
–Помоги мне тащить этого сопляка! Брекенридж мертв!
–Что?!
–Да живей ты, толстая задница!
Вскоре они выскочили на улицу. Позади нарастал топот преследователей. Где-то забил колокол.
–Куда?– тяжело выдохнул Мортигорн.
–К главным воротам, куда еще!
–Там стража!
–Тут везде стража, тупица! Больше некуда!
Как ни странно, у ворот никого не было. Еще более странным было то, что у ворот стояли два коня: оседланные, со сбруей, но без всадников. Такая удача бывает разве что в сказках. Харольд недоуменно вертел головой, ища подвоха. Стражи нет. Даже факелы не горят. Что все это значит?
–Да к тринадцатому все, лезь в седло живо!– приказал сир Нордвуд.
Мортигорн послушно взобрался на коня и принял у Харольда бесчувственное тело принца. Рыцарь кинулся к воротам и отворил одну створку. Будь это какой-нибудь гринвельдский замок, все было бы сложнее. Рвы, подъемные мосты, решетки. А здесь – просто распахни ворота. Шум погони приближался. Но два коня уже рванулись в ночную мглу, сгустившуюся среди узких улиц Эль-Тассира.
Рассвет горел алым, словно обильно пролитая минувшей ночью кровь окрасила небеса. Забравшись на одинокое дерево, Нордвуд всматривался в горизонт, пока взмыленные кони утоляли жажду в крохотном ручейке.
Леон сидел на сухой, пыльной земле, прислонившись спиной к большому камню, и пустым взглядом взирал, как Мортигорн наполняет мех водой из ручья.
–Похоже, никого,– послышался голос с дерева.
Уильям повернул голову в сторону рыцаря.
–Но это ведь не значит, что кто-то не появится в ближайшее время?
–Верно. Поторопимся.
Харольд спустился на землю и взглянул на Леона. Глаза охранителя были полны гнева.
–И куда нам теперь?– вновь подал голос Мортигорн.
–Надо срочно в Гринвельд. Но на пристанях Эль-Тассира нас поймают. Да и вообще, к южному побережью лучше не соваться. На берегу полно всяких деревушек, городков, а весть о вознаграждении за наши головы вскоре обгонит нас самих. За убийц императора назначат такую цену, что только полевые мыши не станут нас искать.
–Так куда нам? В Торнай?
–Торнай на западе. Мы, похоже, изрядно удалились на юго-восток. К тому же Торнай подчиняется Тассирии. Можно, конечно, попробовать пробиться в Артаксату, что к югу от Кабрийских гор. Тогда останется лишь пересечь горы, и мы – в королевстве.
–Мой отец говорил, что у феодов Кабрийского ордена слишком много свободы, чтобы зваться Гринвельдом.
–Просто подати там собирают не люди твоего папашки, а казначей магистра рыцарского ордена. И бо́льшую часть они тратят на нужды ордена, а не отдают в Артогно. И все же это уже Гринвельд.
–А если Артаксата выдаст нас, чтобы улучшить отношения с Тассирией?
–Вполне возможно,– кивнул Харольд.– Тогда, наверное, придется уйти в Виргамнирийское царство. Это враги Тассирии. Говорят, виргамнириец насрет себе в руку, прежде чем поздороваться с тассирийцем. Оттуда можно найти путь на север и выйти в Скифарийские земли. Но это уйма времени.
–Ничего не нужно,– вдруг проговорил Леон.– Я сдамся. Мне держать ответ. Вы не проливали кровь тассирийцев.
Нордвуд усмехнулся, покачивая головой.
–