Выход только один.
– Я поеду верхом.
Чем ближе к центру мы оказывались, тем сильнее мир окрашивался красным. Алым было все: реки крови, дымовые шашки, экраны, показывающие буйства всего Равена, и луна. Сегодня она казалась даже ярче обычного, будто напоминая, что время на исходе.
Люди расступались перед огромным волком, разбегались в страхе и изумленно глядели вслед. Кто-то пытался стрелять, кто-то применял магию, но мех вурлака отталкивал чары. Уголек защищал меня, сам того не понимая.
Ветер сбил капюшон и трепал розовые волосы. Вряд ли меня узнали именно по ним, но моя личность не была для людей загадкой. Весть о том, что сэйки мчит в самую гущу сражений, похоже, опережала меня. Я поняла это, когда до площади оставались считаные улицы.
Люди больше не кричали о кровавой, лживой сэйки. Они встречали меня, расступившись по разные стороны улиц и подняв вверх зажженные фонарики или искорки чар. Иногда я слышала, как меня зовут по имени, но никогда не оборачивалась. Знала, что Феликс и Одри едут следом, и этого мне было достаточно.
Мы почти достигли площади, когда за одним из поворотов натолкнулись на бесконтрольную, обезумевшую толпу. Люди убегали от чего-то, не разбирая дороги и не расступаясь перед нами. Одри и Феликс едва успели развернуть свои байки, чтобы не наехать на людей.
Я же не могла так просто остановить огромного волка, хоть и тянула его за шерсть в бесплодных попытках укротить хищника. Он рычал, отпугивая и без того затравленных людей, и продолжал нести меня туда, откуда все бежали.
Солдаты, выстроенные поперек улицы, стреляли на поражение, не щадя никого. В какой-то момент я испугалась, что здесь и получу пулю в лоб, так и не добравшись до ратуши. Разумом понимала, что сейчас лучше развернуться и бежать, но сила Хагена, что накаляла добела мои нервы, просила другого.
Я не умела ею пользоваться и не знала никаких приемов, но то, что переполняло меня, было будто отдельным живым существом, которому я повиновалась. Сидя на волке я вскинула правую руку, в которой сжимала клинок, и ощутила, как магия перетекает в металл.
«Сейчас!» – приказал внутренний голос, и я метнула клинок так, будто он был копьем. Меч вонзился в землю перед ногами изумленных солдат, а я свела ладони. Миг – и между нами возникла незримая стена, что поблескивала разрядами энергии.
Пули военных рикошетили от завесы и прошивали тех, кто продолжал спускать курок. Я не верила, что сотворила защитный барьер. Казалось, это сделала не я, а та часть Хагена, что жила во мне вместе с его силой.
– Сандра! – позвал знакомый голос, и я встрепенулась.
Ко мне бежал Бастьян, но он замер, не дойдя до гигантского волка с десяток метров. Парень, взлохмаченный и пыльный, в военной форме, испачканной чужой кровью, с опаской поглядывал на моего питомца. На душе стало теплее, когда, приглядевшись, поняла, что красной нашивки на плече Бастьяна нет. Он на нашей стороне.
Я обернулась, чтобы убедиться в надежности завесы. Люди перестали убегать, поняв, что оказались под защитой чар. Некоторые падали на колени и рыдали, благодаря судьбу и меня.
– Ты жив! – Я осторожно сползла со спины Уголька и, раскинув руки для объятий, кинулась к Бастьяну.
Не помню, чтобы мы когда-то обнимались, но сейчас меня распирало от чувств. С другом все в порядке! Он на стороне людей!
– Зачем ты приехала? – спросил он, когда мы отлепились друг от друга. – Дакота узнает, и тогда…
– Я и добиваюсь, чтобы Дакота узнала, – заявила я твердо. – Она превратила Нью-Сайд в ад.
– И продолжит это делать, если победит. А она победит, если получит тебя.
Я тяжело сглотнула и шумно втянула носом воздух. Никто не воспринимает меня всерьез. Сосуд для силы, элемент ритуала, рычаг давления, орудие, приз в гонке за власть – что угодно, но только не человек со своими желаниями и эмоциями.
– Мне надоело, что меня перетягивают как канат. – Я махнула рукой на созданную завесу, которая все еще надежно прятала нас от врагов по ту сторону. – Я тоже чего-то стою! Я могу сражаться!
Уголек нервно ходил кругами вокруг меня и Бастьяна, словно защищая. Люди хоть и видели, что волк слушается меня, но все еще боялись его. Поэтому там, где мы стояли, образовался пустой пятачок.
– У тебя есть план? – спокойно спросил Бастьян.
– Освободить Хагена, – сказала я, уронив голову, будто заранее знала, насколько затея провальная.
Бастьян медленно кивнул, и я догадалась, о чем он подумал. Парень не особо верит, что у меня получится.
– Для этого нужно попасть в ратушу, а как видишь, с этим пунктом дела совсем плохи.
– Меня пропустят, – заявила я уверенно, но Бастьян пронзил меня предупреждающим взглядом:
– Пропустят, но не выпустят. Ты станешь очередной заложницей. Ничего не выйдет.
Я уже открыла рот, чтобы возразить. Вместе у нас получится! Теперь, когда сэйки вышла из тени и открыто встала на сторону людей, все будет иначе!
Но к нам вдруг подбежал запыхавшийся Феликс.
– Одри, – только и выдохнул он.
Впервые я видела в глазах Феликса такой животный страх. Его грудь тяжело вздымалась. Руки дрожали, из-за чего несколько цветных камушков выпали из пальцев.
– Она перевернулась на байке, – пояснил дрожащим голосом Феликс и кинулся обратно в толпу, за которой скрывалась раненая Одри.
Бастьян бросился следом. Я тоже рванула за товарищами. Мы расталкивали людей, продираясь через толпу, но людей было слишком много. Я потерялась в этом месиве.
– Бастьян! Феликс! – звала я, но мой голос затерялся среди сотен других.
Я завертела головой, надеясь высмотреть друзей, но вдруг ослепла от боли. Кто-то случайно задел рукой мою щеку. Касание ощущалось так, будто о мое лицо затушили сигарету. Я вскрикнула и накрыла ужаленное место ладонью.
Драгоценные секунды утекали. Я окончательно потерялась.
Все еще закрывая лицо рукой, затянутой в перчатку, я озиралась, стараясь найти хоть кого-то из друзей. Но они словно сквозь землю провалились. Решив, что разумнее всего будет вернуться к Угольку, я взяла курс на лохматую холку, черной горой возвышавшуюся над головами людей.
Лучше дождаться Химер рядом с Угольком. Тогда они точно смогут меня найти, а дальше мы обязательно что-нибудь придумаем!
– Сандра! – позвал незнакомый голос.
Я повернула голову и заметила трех солдат. На их плечах не было нашивок, и я облегченно вздохнула. Союзники.
– Вы видели, куда ушел Бастьян?
Кто-то случайно толкнул меня в спину, и я чуть не налетела на своих собеседников. Они подхватили меня под руки, переглянулись, а потом кивнули.
– Он послал нас за тобой, – сказал один из парней. Человек.
Я оглядела двух других. Они тоже люди.
– Нужно торопиться, – с нажимом произнес один из солдат. Его смуглое лицо уродовал длинный бледный шрам, идущий поперек носа.
Я взволнованно оглянулась на Уголька. Не могу бросить его здесь! Да, он ни на кого не нападает… Пока что. Но нет никаких гарантий, что в следующую же секунду что-то не напугает или не разозлит волка, и зверь не начнет бросаться на людей. Все эти вспышки, грохот битвы, крики… Даже меня они сводили с ума.
Я должна быть с Угольком, чтобы успокоить или, если потребуется, защитить. Его или людей.
– Я не могу уйти без вурлака. – Я уже шагнула в сторону Уголька, но тут послышался выстрел.
Он гремел не за барьером, который установила, а внутри него. По толпе прокатилась волна крика, наполненного ужасом, а затем в ночь вгрызся протяжный вой.
Выстрелы гремели снова и снова, пока рычание не стихло. Волк заскулил. Позабыв о солдатах Бастьяна, я бросилась в толпу. Расталкивала людей, вопила и рыдала. Нет-нет-нет!
Это моя вина. Я привела волка в центр восстаний. Глупо было надеяться, что его не тронут.
– Что вы делаете?! – кричали люди вместе со мной.
– Остановитесь!
Я почти физически ощутила тот момент, когда Уголек безжизненно осел на землю. Ноги подкосились, но сила во мне вскипела. Одним взмахом руки я разделила толпу надвое и раздвинула ее так, чтобы видеть клочок улицы, где на асфальте, залитом кровью, лежал умирающий волчонок.
– Нет, – из горла вырвался жалкий всхлип. – Нет!
Уголек спас мне жизнь в резиденции. Он привязался к Хагену и ко мне. Он всегда находил меня, даже если я встречи не ждала. А теперь последние крупицы жизни растворяются в его дрожащем от боли теле.
Из-за меня. Ведь это я привела Уголька к предателям, что оказались внутри барьера. Они прятались в зданиях и сломанных автобусах, таились под заглохшими машинами и ждали нужного момента. Убив волка, они начали стрелять по людям.
От красных нашивок рябило в глазах. Я стиснула правую ладонь и ощутила, как сердце ухнуло вниз живота. Меч Хагена был по-прежнему воткнут в землю где-то в толпе. Я потеряла его.
Я потянулась к карману, чтобы достать последнее оружие, которое осталось при мне, – пистолет Нокса.
– Уходим! – Кто-то схватил меня за талию. В суматохе я узнала голос парня со шрамом.
Он тащил меня прочь, пряча за живой стеной людей, которая становилась все тоньше. Они падали один за другим, пока меня уводили с улицы.
– Где Бастьян? Феликс?! Одри!!! – вопила я, пока солдаты заводили меня в тесный проулок.
– Мы идем к ним! – пообещал Шрам, но мне не нравился его голос. Не нравилось, что идем мы совсем не туда, где должны быть мои друзья.
Я дернулась, вырываясь, и ощутила, что новая волна силы сейчас хлынет наружу. Но в тот момент, когда магия должна была обратиться в мощную атаку, я осела на землю от боли, что пронзила тело.
Шрам обхватил мое лицо ладонями и вдавливал в него пальцы, пока я кричала. Его касания испепеляли. Казалось, кожу разъедает кислотой, а мышцы расщепляются на волокна.
Он заглянул под мою перчатку на левой руке и удовлетворенно хмыкнул. Королевское клеймо. Ну, конечно.
Очередной предатель что-то крикнул своим дружкам. Я услышала, как кто-то попытался прийти мне на помощь, но за этими голосами последовали удары и выстрелы. Снова выстрелы.