и привезли много тяжелобольных заключенных из концентрационных лагерей, и врачи должны остаться, чтобы помогать им…
Принцесса оперлась о косяк двери. Потом сказала:
– Я сама пойду туда.
Но камеристка преградила ей путь.
– Нет, – сказала она. – Туда вам не пройти… Есть только одна надежда. Молодого врача, чью кровь переливали принцу, привезли в ратушу за медикаментами для заключенных. Там находится комендант города, американец. Врач говорит по-английски. Он попытается получить у коменданта пропуск для доктора Гертриха. – Она схватила руки принцессы. – Пожалуйста, подождите, – попросила она. – Если вы туда пойдете, вас арестуют так же, как и других. И что тогда будет с его высочеством!
5
Пробило три часа, четыре, пять. Время шло, а Тисс все сидел на скамейке в коридоре ратуши и ждал, когда его примет «командующий офицер». Пробило половину шестого.
Тисс всякий раз поднимался, когда открывалась дверь. Но никто не звал его. Он наблюдал за странной суетой столь же странных немцев, которые часами тихо бродили здесь и исчезали за той или иной дверью: отбросы общества, доносчики, карьеристы, обиженные, почувствовавшие, что настает их час, собранные из подонков дружинники, приводившие на арест других немцев. Если бы он пришел в ратушу для того, чтобы получить представление о достоинстве и ничтожестве человеческого характера, то эти часы дали бы ему больше, чем все, что он пережил до сих пор. Но он был здесь не для этого. Он был здесь, чтобы просить за старого человека.
Наконец без десяти шесть открылась дверь с картонной табличкой «Commanding Officer», и чей-то голос выкрикнул его фамилию. Вскоре Тисс стоял перед американским майором, который испытующе рассматривал его темными глазами.
– Что вы хотите? – спросил он. – Говорите кратко. У меня мало времени.
Тисс ответил коротко, насколько позволяло ему ограниченное знание английского языка. Он заранее порылся в словаре и запомнил нужные английские слова.
– Недалеко отсюда, – сказал он, – лежит в постели человек, у которого одна из самых редких и опасных болезней на свете. У него гемофилия. Его кровь не сворачивается, и если начинается кровотечение, то спасти его могут только многократные переливания крови.
– Очень интересно, – кратко сказал майор, – но при чем тут я? Сделайте ему переливание крови.
– Мы не можем.
– Почему?
– Капитан медицинской службы лазарета доктор Гертрих лечил больного и сделал ему два переливания. Вчера вечером больной начал поправляться. Но сегодня утром капитану запретили покидать лазарет, и сам я оказался здесь только случайно. Нам нужен пропуск, чтобы пройти к больному, – его дом в ста метрах от лазарета. Пропуск нужен очень срочно – со вчерашнего вечера прошло больше восемнадцати часов. Может быть, сейчас уже слишком поздно.
– Это все? – нетерпеливо сказал майор. – Я дам вам пропуск. Но скоро начнется комендантский час. Вы получите пропуск на завтрашнее утро.
«Господи Боже, – спросил себя Тисс, – доживет ли он до утра?» Но потом подумал: «Все-таки это лучше, чем ничего. Что мы можем сделать еще?»
Он вышел в коридор и пожалел, что не задержался у майора, потому что в дверь ратуши вошел тощий капитан из лазарета. Капитан уже заметил его.
– Что вы здесь делаете? – спросил он резко. – Вам запрещено покидать лазарет. Как вы сюда попали?
– Сержант из аптеки взял меня с собой, – сказал Тисс.
– Вот оно как, сержант. Но сержант уже несколько часов в лазарете. Вы его подкупили?
– Мне не нужно было его подкупать, – сказал Тисс. – Просто оказалось, что у сержанта есть сердце, чтобы помочь больному человеку.
– Ага, – понял капитан. – Я сейчас же велю отвести вас в лазарет и взять под охрану. Я позабочусь о том, чтобы ваша любовь к прусским юнкерам поостыла.
– Вы можете делать что хотите, – потерял самообладание Тисс. – Но завтра утром доктор Гертрих и я отправимся к больному и сделаем то, к чему обязывает врачебный долг.
– Вам следовало пораньше вспомнить о своих человеческих обязанностях перед другими людьми. Я посажу вас под арест, и вашего капитана тоже.
– Не посадите, потому что комендант выдал нам пропуск.
Тисс понял, что он совершил ошибку.
– Ну нет, – сказал капитан, – пропуск! Хорошо. Я расскажу майору кое-что о вашем капитане.
Он открыл дверь, за которой сидел майор, позвал часового и велел ввести Тисса в комнату. Майор был один. Он взглянул, и его лицо изменилось, когда он увидел капитана.
– Майор, – сказал капитан, – вы дали этому человеку пропуск. Я вынужден заявить протест против выдачи пропусков в целях, которые противоречат нашим человеческим и политическим задачам.
Тисс отчетливо почувствовал, что между майором и капитаном нет никакой симпатии – они были в неприязненных отношениях друг с другом.
– Как это понимать? – спросил майор.
– Больной, которому здесь так срочно хотят помочь, в то время как сотням жертв этих молодчиков нужна гораздо более экстренная помощь, – прусский принц. Он относится к касте, которая за сто лет сделала из немцев то, что они представляют собой сегодня. Он из тех, кого необходимо изолировать, чтобы защитить мир от новой немецкой агрессии. Я не потерплю, чтобы медикаменты, время и кровь растрачивались для такого человека, в то время как его жертвам не хватает даже кроватей.
Майор перевел взгляд на Тисса.
– Речь идет о принце? – спросил он.
– Да, – сказал Тисс, – речь идет о пятидесятишестилетнем человеке, который из-за своей болезни никогда не участвовал в политической жизни и где-то тихо жил со своей женой.
– Хорошо, – ответил майор и снова повернулся к капитану. – Пропуск остается в силе, капитан. По-моему, я вам однажды уже сказал, что для вас было бы лучше, если бы вы поменьше следовали своим личным эмоциям. – Он взглянул на Тисса. – Можете идти.
Но капитан с пылающим лицом преградил Тиссу дорогу.
– Минуту, майор, – сказал он, – я знаю вашу позицию. Она основана на том, что вы совершенно не представляете себе этих немцев. Но если вы не хотите послушать меня из-за этого прусского принца, если вы хотите, чтобы за такими людьми еще ухаживали, вместо того чтобы дать им умереть, – тогда вам придется выслушать кое-что другое.
Он достал несколько листков из нагрудного кармана и положил их на стол. Тисс заметил, что это были бумаги из лазарета. Капитан крикнул:
– Капитан медицинской службы лазарета доктор Гертрих, которому вы хотите дать пропуск, – убийца.
Майор кончиками пальцев взял бумаги и развернул их.
– Кого он убил? – спросил он.
– Просто посмотрите список пациентов. Там имена сотен людей, жизнь которых на его совести.
– Пожалуйста, поясните.
– Охотно. При проверке этого списка обнаружилось, что сотня раненых, которые в нем значатся, за последние четырнадцать дней бесследно исчезли из лазарета. Если вспомнить о находках в концентрационных лагерях и сумасшедших домах, ответ на эту загадку найдется сам собой.
– Не уверен!.. Или вы думаете?..
Лицо майора впервые приобрело задумчивое выражение.
– Да, я думаю… – произнес капитан, – …что они были ликвидированы по причине, которую еще предстоит выяснить. Я предоставлю вам доказательства и еще раз возражаю против выдачи пропуска убийце.
Тисс осмотрелся, не веря своим ушам. Обвинения капитана были настолько абсурдны, что привели его в растерянность.
– Простите, – выдавил он. – В нашем лазарете никогда никого не убивали. Это неслыханный бред.
Капитан резко повернул к нему разозленное лицо. Казалось, он хочет ударить Тисса.
– Закройте рот. Иначе я его заткну.
– В моем кабинете оставьте это мне, – сказал майор. Он протянул руку к Тиссу. – Верните мне пропуск. До утра капитан представит мне точные результаты расследования. Если доказательств не будет, я позабочусь о том, чтобы вашего капитана тотчас доставили к больному.
Тисс хотел возразить: «Тогда, наверное, будет слишком поздно! Наверняка слишком поздно!» Но майор уже приказал часовому:
– Отведите врача назад в лазарет. – Потом повернулся к капитану. – Я полагаю, что теперь вам следует идти и заняться поиском доказательств.
Тисс вышел из кабинета и ждал в коридоре. Затем часовой молча повел его через улицу. Пройдя шагов тридцать, он услышал, как подъехал джип. Машина притормозила, и Тисс почувствовал на себе ненавидящий взгляд. Это был капитан, который медленно проехал мимо.
Тисс нашел Гертриха в зале лазарета, который был наполнен выздоравливающими немцами. На кроватях лежали освобожденные заключенные – с гепатитом, воспалением легких, голодными отеками и водянкой. У кого-то был жар, кто-то бредил или апатично лежал, и доктор Гертрих уже несколько часов делал инъекции, удалял водяночную жидкость и накладывал повязки на кожу, пораженную сыпью.
– Господин капитан, – сообщил ему Тисс, – все напрасно. Я уже держал пропуск в руке. Но тут появился капитан со списком пациентов лазарета и стал утверждать, что вы убили сотню раненых, которые значатся в списках, но не находятся в лазарете. Комендант сказал, что утром дождется результатов расследования и тогда решит, получим ли мы пропуск.
Гертрих взорвался:
– Но ведь это бред. Это же сотня людей, которые живут поблизости и отправлены домой на амбулаторное лечение. Разве вы этого не объяснили?
– Мне не дали возможности сказать.
– Достаточно заглянуть в их дома, чтобы увидеть каждого живым. Как же должен человек ненавидеть, чтобы выдумывать такой абсурд только для того, чтобы погубить старого Гогенцоллерна?..
– Да, такой этот капитан.
В это время принцесса тяжелым, усталым движением открыла дверь виллы Трутц. Камеристка вошла в дом.
– Теперь уже никто не придет, – подавленно сказала она. – Начался комендантский час. До завтрашнего утра никто не сможет прийти. Как чувствует себя его высочество?
Принцесса ответила:
– Он спит. Но в уголках его рта снова и снова появляется кровь…