Лес за деревьями.
Если удалить причудливые орнаменты, на рисунке должна была остаться лишь одна картина, ранее служившая словно бы фоном.
Звезды.
Они вечны.
— Бумагу, — произнесла она, протягивая руку. — И ручку.
Рун порылся в ее рюкзаке и передал ей блокнот и шариковую ручку. Эрин начала перерисовывать эти звезды, размечая созвездия. Некоторые были крупнее, более отчетливо выражены. Звезды, обозначающие эти созвездия, были шестиконечными, а не пятилучевыми, как прочие.
Продолжая работать, она услышала, как Джордан спросил Гуго:
— Почему бы просто не сказать нам?
— Это испытание, — твердо ответил тот. — Трио должно доказать, что оно достойно.
— Тогда каково же мое испытание? — не сдавался Джордан.—
Вы уже прошли его. В лесу вы пожертвовали собою, отказавшись от борьбы, и тем самым доказали, что вы поистине Воитель, способный достичь своих целей посредством мира и ненасилия.
— А что насчет моего испытания? — поинтересовался Рун.
— Оно пришло сюда вместе с вами. — Гуго наклонил голову в сторону львенка. — Вы, Рыцарь Христов, проявили жалость и милосердие по отношению к существу, которое считали рожденным из тьмы. Вы нарушили правило своего ордена, повелевающее убить такое существо на месте. И за подобное милосердие вы были награждены этим чудом света и благодати.
«А теперь моя очередь».
Эрин вдруг захотелось, чтобы ей досталось более простое испытание. Но она была Женщиной Знания. Она должна постигнуть все сама.
Грейнджер в последний раз сравнила звездную карту, нарисованную на потолке, и ту, что она скопировала в блокнот. Удовлетворившись результатом, направилась обратно к Гуго с блокнотом в руках. Она чувствовала себя ученицей, которая на глазах всего класса выходит к доске решать задачу.
— Это звезды, — начала Эрин. — Вы хотели, чтобы я осознала именно их наличие во всей этой мешанине наверху.
Гуго улыбнулся, но не произнес ни слова.
«Я на верном пути».
Она вспомнила герметический принцип, часто ассоциировавшийся с Орденом тамплиеров: «Что вверху, то и внизу». Звезды служили для навигации со времен зарождения цивилизации. Положение звезд наверху применяли, чтобы найти нечто внизу, на земле.
Эрин рассуждала вслух, расхаживая туда-сюда:
— Я должна вычислить, где на земном шаре будет видно именно такое звездное небо, но, чтобы сделать это, мне нужно знать, в какую дату звезды займут это положение.
Она рассмотрела свой рисунок в блокноте. Самыми заметными среди созвездий, изображенных на потолке, были те, что ассоциировались с весной: Рак, Лев, Дева...
Значит, это, должно быть, весеннее небо.
Потом Эрин вспомнила, что было изображено на фреске в доме Эдварда Келли — той, где из горного озера готов был вырваться сам ад. Элизабет тогда перевела надпись по-чешски, сделанную под тем рисунком: «Весеннее равноденствие».
Возможно, это и был ответ, но Эрин нужно было подтверждение. Женщина нахмурилась, вспомнив, что видела на потолке латинские слова. Она почти бегом бросилась обратно, взбивая ногами разбросанную по полу солому и заново высматривая буквы в хаотическом узоре. Грейнджер чувствовала, что все смотрят на нее: и ее спутники, и те, чьи глаза горели алым блеском в тени. Наконец она обнаружила надписи: одна была сделана красной краской в восточной части церкви, другая — с западной стороны синим цветом.
Два слова.
«Равный» и «День».
Эрин прикрыла глаза от облегчения.
Равноденствие.
Она отошла к остальным, чувствуя, как дрожат ноги.
— Это весеннее равноденствие. Нужная нам дата. — Взмахнув блокнотом, она очертила всю звездную карту разом. — Я должна вычислить, где в мире во время завтрашнего весеннего равноденствия ночью будет видно именно такое звездное небо.
Из заднего кармана брюк Джордан достал свой сотовый телефон и вытряхнул его из водонепроницаемого пластикового чехла.
— У меня есть приложение для этого. У каждого хорошего солдата под рукою всегда должны быть средства навигации.
Эрин оглянулась на Гуго, чтобы убедиться, что им разрешено использовать такие высокие технологии.
Тот пожал плечами.
Грейнджер протянула Джордану открытый блокнот.
— Ты сумеешь сверить с этим?
— Попробую.
Он сфотографировал страницу на камеру телефона и некоторое время играл с приложением, очевидно, пытаясь подобрать точно такое же расположение звезд.
— Я уже могу сказать, что созвездие Льва здесь не на том месте. По крайней мере если сравнивать с небесами над Францией.
— Тогда найди, где оно будет на нужном месте, — потребовала Эрин.
Она заметила, что Гуго вопросительно смотрит на нее, как будто она что-то упустила.
«Значит, учитель хочет, чтобы я заработала дополнительные баллы».
Сжав губы, Грейнджер вновь устремила взгляд на потолок, перебирая созвездия и обращая особенное внимание на весенние. Три меньших весенних созвездия были соединены между собой, между ними тянулись тонкие линии.
Hydra, Crater, Noctua.
— Змея, Чаша и Сова, — пробормотала Эрин, переводя их названия с латыни.
Она без труда поняла значение этих образов. Змея, вероятнее всего, символизирует Люцифера, Чаша вполне может быть той самой Чашей, упомянутой в пророчестве, а сова много тысяч лет была символом знания в самых различных культурах.
Эрин оглянулась на свой рюкзак. Предание гласило, что Кровавое Евангелие заключает в своем переплете все знания вселенной. Она снова поглядела вверх, замечая тоненькие линии, которые образовывали причудливые узоры и завитки вокруг этих трех созвездий, сплетая их воедино.
— Они объединены в одно целое, — произнесла Эрин вслух.
На лице Гуго появилась широкая, радостная улыбка, он словно бы хотел поздравить Эрин с высокими достижениями.
Ей хотелось стукнуть его, чтобы он не ухмылялся, а дал ей настоящие ответы.
К счастью, вмешался Джордан, победным жестом вскинув свой телефон.
— Готово!
Эрин подошла ближе.
— Вот ночное небо над Францией.
Женщина посмотрела на экран, увидев, что он обозначил там созвездие Льва.
Мы примерно на сорок третьей широте, — продолжал объяснять Джордан. — В это время года Лев должен находиться над самым западным горизонтом, но на карте, что изображена на потолке, он расположен совсем не так.
Эрин взглянула вверх, осознав, насколько отличается нарисованное там звездное небо от того, что светилось на экране телефона.
— Так где же на планете находится то небо, которое совпадает с этим?
— Далеко на восток и примерно на двадцать восьмом градусе северной широты.
— Может это быть Тибет? — спросила Эрин. — Или, возможно, Непал?
Джордан уважительно присвистнул и снова протянул ей телефон, где в окошке приложения высветилось название:
КАТМАНДУ, НЕПАЛ
27°30’ С.Ш., 85°30’ В.Д.
— Не забывай, — предупредил Джордан, — что это взято в грубом приближении. Однако это тот самый регион мира, которому соответствуют созвездия вверху. По сути, это может быть где угодно в Гималаях.
Эрин представила себе фреску, написанную на стене в доме Келли: там были изображены три горы, окружающие темное озеро. Это должно быть где-то в Гималайских горах в Непале.
«Но где?»
— Как ты заранее догадалась, что это Непал? — спросил ее Рун.
— Из-за звезд и колесиков на потолке. Это буддийские символы. Из всех рисунков, относящихся к разным культурам, они самые многочисленные на этой фреске.
— Эрин теперь говорила быстро, уверенная в своих словах. — Вон то колесо — это буддийское Колесо Преображения. Его обод — это предел, ступица символизирует мир, а восемь спиц — Благородный Восьмеричный Путь, который нужно пройти, чтобы вырваться из круга страданий... — Женщина повернулась к Гуго, словно бросая ему вызов. — Это там вы научились техникам медитации, верно? Во время своих странствий, прежде чем поселиться во Франции, вы побывали на востоке и там обучились этим практикам у буддийских монахов.
Гуго склонил голову в знак правдивости ее слов.
Рун нахмурился.
— Но как буддисты могли помочь вам справиться с вашей проклятой сущностью?
— Потому что эти монахи сами были стригоями.
На лицах сангвинистов отразилось потрясение; даже Элизабет была поражена, но ее одолевало скорее любопытство, чем ужас.
Гуго взглянул на витражные окна.
— После того как покинул Церковь, я странствовал много лет, пытаясь постичь смысл того, чем я был. Я услышал легенды о вечных монахах, по слухам, обитающих на Дальнем Востоке и бессмертных, как и мы. Я перенес великие трудности, чтобы отыскать их; меня направляли все дальше и дальше, пока наконец я не достиг долины, окруженной тремя горными пиками, — и там многое узнал о своей природе и о сущности мира.
Последовало изумленное молчание, которое нарушила Элизабет:
— Вы оставили свидетельства об этом, не так ли?
Гуго удивленно поднял брови — похоже, его лицо нечасто принимало подобное выражение.
— Да, оставил.
Элизабет смотрела на Эрин так, как будто та тоже должна была понимать, о чем идет речь.
И она неожиданно поняла.
«Три горных пика».
Эти слова всё расставили на свои места.
Глава 32
19 марта, 17 часов 43 минуты
по центральноевропейскому времени
Пиренеи, Франция
— О чем это толкует Элизабет? — спросил Джордань у Эрин, заметив на ее лице знакомое выражение, свидетельствующее о том, что ее постигло озарение. Она о чем-то догадалась.
Эрин взяла у него из рук телефон.
— У тебя здесь есть копии тех снимков, что я сделала в Венеции?
— Нуда...
Она перелистала файлы, на миг задержавшись на фотографии, где она была снята полуобнаженной, выходящей из ванной. Джордан тайно щелкнул ее, когда они были в Кастель-Гандольфо. Просто не мог устоять перед искушением.
«Я хочу сказать — вы только взгляните на это тело».