— Именно так, — согласился наместник.
— Сколько воинов пойдёт с нами? — спросил я.
— Две сотни. Не ополченцы, профессиональные солдаты.
— Хорошо, — сказал я.
Наместник что-то шепнул слуге, и горбун снова скрылся за дверью.
— Командовать войском будет мой человек, — сказал наместник. — Вот и он.
Мы обернулись на звук шагов. В кабинет вошёл тот самый рутен, что позавчера обыграл нас в кости. Он был одет в длинную кольчугу, а не в плащ, но это был он, несомненно. Киган сжал кулаки и побагровел от ярости, а я едва сумел удержать рвущийся наружу смех.
Рутен нас тоже узнал и тут же остановился. На его лице то и дело появлялась тень улыбки, но он тоже держался, чтоб не засмеяться вслух.
— Что-то не так? — спросил наместник.
— Ничего, ваше сиятельство, — ответил я, наблюдая, как гаэл буравит соперника злым взглядом.
— Я позавчера выиграл у них почти десять корон, ваше сиятельство, — ответил рутен, обошёл нас обоих по широкой дуге и встал рядом с наместником.
— Значит, вы уже знакомы? Ну и славно, — сказал наместник.
— Не знаком и знать не желаю, — наконец произнёс Киган. — Я с этим колдуном сотрудничать не буду.
— Придётся, других свободных полководцев у меня нет, — отрезал наместник. — И он не колдун. Колдунов у нас топят в проруби. Мы же цивилизованные люди.
— Да мне плевать, — фыркнул Киган. — Не может обычный человек шесть шестёрок выбросить просто так, не бывает такого. Значит, или колдун, или шулер. Что того, что другого, сразу убивать надо.
Рутен стоял, скрестив руки на груди, безразлично глядя в окно.
Я тронул короля за локоть и прошептал ему:
— В холмах всякое может случиться, смекаешь?
Киган прищурился и посмотрел на меня так, словно выискивал признаки измены, но затем медленно кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Пусть колдун ведёт войско. Во всяком случае, он будет на нашей стороне.
— Мудрое решение, король, — произнёс наместник Марцелл, взял один свиток из кучи на столе и передал рутену. — И всё-таки, вам стоит познакомиться.
— Чеслав Чёрный Ветер, — представился рутен, протягивая руку королю.
— Киган ап Конайлли, — произнёс король после некоторой паузы, но руки в ответ не подал.
— Надеюсь, вы сработаетесь, — хмыкнул наместник, но я знал наверняка, что ничего не выйдет.
Врагов, так же как и друзей, король выбирал один раз и навсегда, по принципам, известным лишь ему одному.
— Чёрный Ветер это же вроде как пердёж? — невозмутимо спросил Киган.
Я сделал вид, что закашлялся, чтобы сдержать смех.
— Чёрный Ветер — это значит, что я обрушиваюсь на врагов как чума, маленький король, — ответил рутен.
— Так же медленно?
— Так же неотвратимо.
— Довольно! Если вы будете собачиться из-за десяти монет, и загубите всё дело, мне придётся казнить вас обоих! — наместник хлопнул ладонью по столу. — Клянитесь, что до тех пор, пока север не будет покорён, вы не будете враждовать!
— Клянусь, что пока идёт наша война, я не стану ни словом, ни делом вредить Кигану ап Конайлли, — произнёс полководец.
Киган посмотрел на соперника, видимо, оценивая шансы, но затем с явной неохотой произнёс:
— Клянусь, что пока я не надену гаэльскую корону, я не стану враждовать с Чеславом, что именует себя Чёрным Ветром.
— Прекрасно, — сказал наместник. — Можете идти. Чеслав, ты знаешь, что делать.
Глава 15
«К ратной службе мужиков призывать буйных и храбрых, кто за Императорскую честь голову сложить готов немедля, трусливых и нерадивых же гнать из армии в шею.»
— «О воинской справе, ратной службе и стратегии», император Игнатий Законотворец,
Так началась война. Два человека хотели домой, договорились, и послали на убой солдат, которым эта война была вообще ни к чему. Я до сих пор не перестаю удивляться, какие мелочи могут решать судьбы человечества.
Война началась незаметно для всех, гораздо медленнее, чем я ожидал. Я думал, что мы выдвинемся сразу же, молниеносным ударом прорезая гаэльские земли, покорим столицу и закончим кровопролитие. Я ошибался. В планы наместника это не входило, и я понимал, почему. Ему было выгоднее, если в этой войне погибнет как можно больше буйных гаэльских воинов, ведь для южан они всегда оставались врагами. Меньше гаэлов — спокойнее граница.
Даже обещанные воины, две сотни отчаянных рубак, как расписывал их наместник, оказались рассеяны по близлежащим крепостям и гарнизонам. В самом Форт Туиде нам удалось забрать лишь два десятка пехотинцев, две лошади для нас с Киганом, и один обоз с припасами. Всё остальное предстояло добывать у жадных воевод, договариваться и торговаться, несмотря на то, что наместник дал Чеславу грамоту с имперской печатью.
Первым делом мы отправились на юг, в крепость Лонгхорн. Мы вышли из Южных ворот, верхом, солдаты же шли рядом с обозом. Мне было немного неуютно от того, что я, простой деревенский парень, ехал рядом с благородными военачальниками. Я никогда не претендовал быть кем-то большим, чем простой воин, и даже сейчас я вслушивался в их разговоры, чувствуя себя ближе к ним, чем к высокородному королю и прославленному полководцу.
В первый же день пути я познакомился со всеми воинами нашего небольшого отряда. Все были разными, из разных краёв империи, разного возраста и умения, но объединяло их одно — все они зарабатывали на жизнь клинком.
Мы ехали по широкому тракту, не скрываясь и не таясь, пропуская мимо крестьянские телеги и торговые караваны. Чеслав ехал впереди, ни на кого не обращая внимания, Киган ехал сзади, подгоняя отстающих, и постоянно ворчал, что мы движемся слишком медленно. Ну а я перемещался вдоль обоза взад и вперёд, общался с пехотинцами, узнавая новости, подбадривал Кигана, выпытывал подробности кампании у Чеслава, который так ничего мне и не раскрыл, и просто наслаждался путешествием.
Конфликт, который Киган и Чеслав поклялись прекратить, не закончился, но проявлялся уже не так явно. Пламя смертельной вражды превратилось в засыпанные золой угли, готовые в любой момент вновь разгореться. И эти угли чуть не разгорелись в первый же день пути.
Мы остановились на обочине тракта, чтобы немного отдохнуть и пообедать. Чёрный Ветер объявил привал, солдаты тут же начали разводить костры, но разгневанный король подъехал к Чеславу и потребовал продолжить путь.
— В крепости пообедаем! — рыкнул гаэл. — Успеем ещё походной жратвы наесться!
Чеслав Чёрный Ветер молча спешился и расседлал коня.
— Ты не слышишь меня, рутен? — холодно произнёс Киган.
Воины издалека поглядывали на них, не понимая, в чём дело.
— Слышу, маленький король, — ответил Чеслав. — До крепости ещё идти и идти. Мы туда придём только к вечеру.
— Если не будем терять здесь время, то придём раньше, — прошипел король.
— Можешь ехать, дождёшься нас в крепости.
— Надо было зарубить тебя в кабаке! — прорычал Киган, хватаясь за топор.
Рутен повернулся к нему и положил широкую ладонь на рукоять меча.
— Никогда не поздно довершить начатое, маленький король, — сказал он.
— Хватит! — заорал я, спрыгнул с лошади и встал между ними. — Вы поклялись!
— Уйди, Ламберт, — произнёс Киган, — Подумаешь, слегка покромсаю его.
— Уйди, парень, — сказал рутен за моей спиной. — Язычник в этом походе лишний.
Я свирепо поглядел на обоих.
— Если для вас клятвы — пустой звук, — сказал я. — То хотя бы не позорьтесь перед солдатами.
— Ты зря защищаешь этого варвара, парень, — произнёс Чеслав.
— Скорее, он защищает тебя, рутен, — парировал король. — Ламберт, отойди.
— Я защищаю успех нашего похода, и если вы не засунете свои распри…
— Следи за языком, парень.
— Можете поубивать друг друга, мне плевать. Но вы подставите всех. Марцеллу тоже плевать, он просто казнит всех остальных, — я развёл руками, посмотрел на них обоих и начал рассёдлывать кобылу.
Боевой пыл поутих, и я видел, что мои слова подействовали. Но не знал, насколько долго это продлится.
— Благодари богов, рутен, что твоя жизнь пока имеет ценность, — бросил Киган, слезая с коня.
После этого случая они просто старались друг друга избегать, и мне больше не приходилось встревать в их склоки. Но я чувствовал, что рано или поздно всё окончится чьей-то гибелью, и от этого становилось тошно.
К вечеру, как и говорил Чеслав, мы прибыли в Лонгхорн, маленькую крепость на крутом берегу Туида. Нас без лишних вопросов встретили и разместили в одной из казарм, стоило только Чеславу показать имперскую грамоту.
Лонгхорн, судя по всему, давным-давно не встречал набегов: брёвна в стенах подгнили по низам, гарнизон службу нёс из рук вон плохо, за оружием почти никто не следил и не ухаживал. Сытая гарнизонная жизнь превратила здешних воинов в ленивых трутней. И меня разбирала злость на них, за то, что они отсиживаются здесь, в глубоком тылу, пока на севере, на границе, обычные крестьяне вынуждены сами патрулировать дороги, пахать и сеять с мечом на поясе, убегать и прятаться в схроны, пока не минует угроза.
Утром мы сидели в трапезной, за одним столом с командиром гарнизона. Командир, старый вояка с красным лицом, испещрённым лиловыми прожилками, упёрся как баран, не желая отдавать нам солдат. Киган и Чеслав наседали на него с двух сторон, впервые за всё время работая сообща, а я молча хлебал суп и слушал их перепалку.
— Ты, значит, отказываешься? — хмуро произнёс Чеслав.
Командир налил себе ещё вина, выпил, крякнул, грохнул стаканом о стол.
— Как есть, отказываюсь. И так людей мало, — отмахнулся он. — Каждый год в Форт Туид отписываю, чтоб прислали, и каждый год не дают.
— Так у тебя крепость — одно название! — воскликнул Киган. — Тут сражений не было уж лет двадцать, если не больше.
— Да кто вас, варваров, разберёт.
— Кабы ты про защиту крепости пёкся так, то и стены починил бы, и народишко муштровал исправно, — сказал Чёрный Ветер.