Внезапно он встал, вытащил нож и подошёл к придавленному лошадью гаэлу. Тот был ещё жив, он тихо стонал и пытался выползти из-под тяжёлой туши, но сил не хватало.
— Стой! — спохватился я, и нож замер у самого его горла. — Он нужен живым. Пока что.
Я подошёл к ним и склонился над раненым. Он был молодым парнем, с короткой клочковатой бородой, бледным то ли от страха, то ли от раны.
— Помогите, — сказал я.
Вместе с Финли и Вайленом мы приподняли мёртвую лошадь и вытащили паренька. Нога его была неестественно изогнута, и я понял, что он сломал её при падении. Нет ничего хуже перелома, особенно в чистом поле, да ещё и среди врагов. Парень и сам это прекрасно сознавал.
Отчасти мне было его жаль, но я оставил его в живых только для того, чтоб допросить. Я понимал, что окажись я на его месте, то мою голову бы уже везли на север в холщовом мешке. Мы подошли к догорающему костру и усадили его поближе к огню.
— Можно? — я протянул Виглафу пустую ладонь. Тот всё ещё держал нож в руке, но без колебаний подал мне его рукоятью вперёд. Я сунул кончик ножа в угли, так, чтобы пленник видел.
Парень наблюдал за мной исподлобья, словно загнанный зверь.
— Имя, — произнёс я.
— Будь ты проклят, — прошептал он сквозь зубы.
Воины закончили обирать трупы и теперь стаскивали их в одну кучу, чтоб похоронить. Видара положили отдельно.
— Не советую упрямиться, — вздохнул я. — Имя.
— Локк ап Кифог, — ответил он.
— Вот сразу бы так, — улыбнулся я и сел на корточки напротив него. — Ты был здесь в прошлый раз, Локк?
Парень кивнул. Я заметил краем глаза, что шаман наблюдает за мной.
— Ты знаешь, куда сбежал Киган после битвы?
— Куда бы он ни сбежал, король его уничтожит, — прошипел он.
— Говори, пёсья кровь! — рявкнул Виглаф и наступил сапогом прямо на перелом. Я услышал, как заскрипели кости, парень стиснул зубы, но не смог сдержать стона.
Я встал и подошёл к нему, глядя прямо в глаза.
— Не смей мне мешать, — тихо зарычал я, чувствуя, как от холодного гнева у меня встают волосы на загривке.
Виглаф насупился и отошёл, а я вернулся к раненому.
— Куда сбежал Киган? — медленно, раздельно произнёс я.
Локк ещё не отошёл от болевого шока, но я был согласен подождать.
— Какая разница, — простонал он, глядя на меня мутными серыми глазами. — Вы всё равно меня убьёте.
— Есть разница, — ответил я. — Ты можешь умереть с честью, как мужчина. Если всё расскажешь. А можешь умирать долго, умоляя о смерти, Виглаф только порадуется.
Парень прикрыл глаза, и если бы не его тяжёлое дыхание, я мог бы подумать, что он умер.
— Я не знаю, где он, — выдохнул пленник. — Его преследовали, он бежал на восток, но вскоре скрылся.
Я демонстративно пошевелил угли кончиком ножа. Сталь даже не поменяла оттенка, но отчего-то я знал, плоть будет шипеть и шкворчать от малейшего прикосновения.
— Может, ты знаешь ещё что-нибудь? — спросил я.
Парень пожал плечами. Было прохладно, но я заметил, как по его виску катится капля пота.
— Всё-таки подумай, — хмыкнул я.
Пытать его не хотелось, но я был к этому готов.
— Ваше… Войско, — начал он, и я весь обратился в слух и внимание. — Многие бежали.
Я кивнул ему, чтобы он продолжал.
— На юг, в клан Килох. Там были ваши, южане, — сказал он. — Их не стали преследовать. Почти.
— Почти?
— Да. Только пара отрядов, — сказал он. — Посмотрели, куда они бегут.
Это было похоже на правду. Такой ответ мне даже нравился. Я вытащил нож из костра, зная, что он быстро остынет.
— Кто их вёл? — спросил я.
Локк снова пожал плечами, и я понял, что больше ничего не смогу из него вытянуть. Парень был одним из молодых воинов, которым не интересно ничего, кроме драк, добычи и женщин. Я взял его ладонь в свою руку. Пальцы были холодные, как лёд.
— Скажи своим предкам, что ты умер достойно, Локк ап Кифог, — произнёс я, и парень нервно сглотнул.
Нож вошёл прямо в сердце, между пятым и шестым рёбрами, и парень умер мгновенно. Совесть меня не мучила, я считал, что избавил его от страданий. Я вытер клинок рукавом и вернул Виглафу, и тот лишь разочарованно посмотрел на меня. Зато шаман, когда мы случайно столкнулись взглядами, кивнул с видимым одобрением.
— Хороним павших, — громко сказал я, отряхивая руки. — А потом выступаем. На юг.
Глава 34
«Кровью насытилась ярость зимы,
Молит пощады народ обречённый.
Ветер окутает мантией тьмы,
Скроет тела под снег погребённых.»
— «Песнь о Лофте-предателе».
Снова пошли затяжные дожди. Я нахохлился в седле, закутавшись в плащ, но это не помогало — сырая до нитки одежда совсем не защищала от холода. Никакой костёр не мог её просушить, да и вообще, развести огонь становилось всё труднее. Я с нетерпением ждал, когда мы придём в клан Килох и погреемся у очага.
Мы теперь все передвигались верхом, лошадей хватило на всех. Фергус пытался возразить, мол, так нас точно заметят и выследят, но я оставался непреклонен. Нам нужна скорость, а не скрытность. Но повторять ошибок Кигана я не собирался, вовремя останавливаясь на отдых.
После той стычки мы похоронили мертвецов уже под вечер, заночевали там же, а на рассвете выдвинулись на юг. Дорога была знакомой, то тут, то там, взгляд выхватывал то обрывок окровавленной тряпки, то сломанное древко, а один раз и вовсе мы наткнулись на труп лошади, изрядно обглоданный местными падальщиками. Здесь отступала армия, это было очевидно. И теперь мы шли по её следам.
— Ламберт, смотри! — раздался голос Брианны справа.
Мне не хотелось и носа казать из-под капюшона, но я посмотрел туда, куда она показывала. Я не ничего не увидел.
— Приглядись!
Я даже снял капюшон, чтобы тот не мешал обзору. Холодные капли заструились по лицу, по шее, за шиворот, и я вздрогнул.
— Там куропатка! — Брианна перешла на громкий шёпот.
— Мне её поймать? — спросил я.
Мяса у нас было вдоволь — гаэлы не брезговали кониной, я, впрочем, тоже. Я, наконец, разглядел птицу в траве, бурое оперение сливалось с пожухлыми стеблями вереска.
— Нет! Просто посмотри! — Брианна улыбалась так, будто эта птица была чем-то необычайным. — У неё красное перо посередине спины!
Я равнодушно глядел на замершую в траве куропатку, наверняка едва живую от страха. Птица как птица, мясо вкусное, наверное. Я не замечал ничего интересного ни в её оперении, ни в клюве, ни в чём-то ещё. Меня вообще мало интересовали такие вещи. Зато Брианна могла находить прекрасное в обыкновенном. На привале она могла разглядывать облака, придумывая описание и кратенькую историю для каждого, искренне радовалась, заплетая косички своей лошади и вплетая ленточки ей в гриву. Для меня это оставалось недоступным и непонятным, я не обращал внимания на какие-то тонкости, особенности внешности или красоту природы. Меня больше заботила острота моего клинка и целость моей шкуры.
— Да, и правда красное, — сказал я, снова натягивая мокрый капюшон. — Необычно.
— Надо её поймать и изжарить! — осклабился Вултен, слышавший наш разговор.
В бою его ранили в плечо, но это был простой порез, и парень всё так же балагурил и шутил при первой возможности.
— Тихо! — Фергус, что шёл первым, поднял руку, и мы остановились.
— Гарью пахнет, — сказал шаман.
Я попытался вглядеться в горизонт, но за пеленой дождя не видел ничего. Зато запах гари доносился довольно ясно.
— В деревню, скорее! — скомандовал я и ткнул пятками Ветерка.
Мерин слегка тряхнул головой и перешёл на рысь. Все остальные устремились за мной.
Вскоре я увидел деревню. Точнее, то, что от неё осталось. Если в прошлый раз мы с Киганом устроили пожар, чтобы сбежать, то сейчас деревню жгли целенаправленно. Я живо представил, как всадники проносятся в ночи, с факелами в руках, от крыши к крыше, поджигая дома, сараи и амбары, убивая тех, кто осмелился выйти с оружием. В назидание остальным или просто для забавы, это было неважно. От клана Килох остались только обугленные остовы хижин, торчащие над землёй чёрными пеньками. И если раньше здесь отовсюду звучали людские голоса, лай собак и блеяние коз, то сейчас над развалинами висела мёртвая тишина. Только дождь барабанил по обгорелым доскам.
— Боги великие… — прошептала Брианна.
По коже пробежал холодок, я поёрзал в седле. Фингар кашлянул в кулак.
— Поищем выживших? — предложил он чуть неуверенно.
Значит, Гибрухт, или кто-то из его военачальников, опустились до такого. Хотя гаэлы никогда не гнушались резать мирных жителей.
Пепелище давно остыло, но удушливый запах дыма висел над деревней до сих пор. Мы шли друг за другом, решили не разделяться. Деревня оставалась такой же тихой. Я и сам не заметил, как мы вышли к землянке рабов. Может, я прошёл туда неосознанно, но почему-то меня потянуло к ней. Я спешился и подошёл к низкой двери. Огонь её не коснулся, видимо, захватчики не стали терять время на рабский загон.
Я потянулся к ручке и замер. За дверью слышались голоса, приглушённый шёпот. Как я помнил, дверь запиралась только снаружи.
— Выходите, мы вас не тронем! — громко произнёс я, приоткрывая дверь ровно настолько, чтобы внутрь проник свет, но сам я оставался невидимым.
Шёпот прекратился. Я буквально кожей чувствовал, как внутри, в землянке, нарастает волнение, смятение и недоверие. Послышался детский плач.
— Я, шаман клана Мэй, призываю богов этой земли в свидетели! Мы не причиним вам вреда, кем бы вы ни были! — громогласным басом проревел старик, и только после этого люди начали выходить.
Здесь были и женщины, и дети, и старики. Рабы и свободные. Гаэлы и южане. Все, кто выжил, набились в рабскую землянку в поисках убежища, а теперь выходили обратно на свет, грязные, чумазые, в пятнах сажи, некоторые в крови. Я недоумевал, как они все поместились внутри.
— Кто главный? — спросил я, глядя на вереницу людей. — Где вождь?