— Я. Выпустил. Ему. Кишки, — медленно, чуть ли не по слогам, произнёс я.
С этим спорить никто не мог.
— А я сделал дырку в его башке! — быстро выкрикнул гаэл.
Мерзавец даже приподнял голову мертвеца, чтобы продемонстрировать. Что-то гулко хлюпнуло, но под медвежьей шкурой на затылке действительно красовалась небольшая дырка.
— И что ты предлагаешь? — спросил Киган.
— Поединок! — выкрикнул кто-то.
Я смертельно устал от поединков, но был готов зарубить подлеца.
— Пусть поделят поровну! Нет, лучше поединок! Оставьте мертвецу! — кричали со всех сторон.
— Как твоё имя? — спросил я.
— Андон ап Эйтне! — дерзко, с вызовом ответил гаэл.
Я прикрыл глаза на мгновение. Жутко хотелось прикончить его прямо здесь, разрубить от плеча и до самой задницы, как он того заслуживал. Но я чувствовал, что это будет неправильно. Что это навредит не только мне, но и всему нашему делу. Что клан Эйтне отвернётся от нас, или ещё хуже, переметнётся к Гибрухту, несмотря на то, что сегодня многие были убиты.
— Бери с него всё, что хочешь. Можешь запихнуть его богатство себе за щеку, Андон ап Эйтне, — сказал я.
Гаэл оскалился.
— Я знал, что ты трус, южанин, — прошипел он.
Люди вокруг загудели, я сжал рукоять меча так, что побелели костяшки. Проглотить такое оскорбление я не мог.
— Тихо! — взревел Киган, тыльной стороной ладони останавливая меня. — Никто не смеет оскорблять моего друга!
Это было неожиданно и приятно.
— Если ты, Андон ап Эйтне, продолжишь в таком духе, то он развалит тебя от плеча и до задницы одним ударом, уж не сомневайся! — продолжил Киган. — И многие видели, как он убил Брана! А что в бою делал ты!?
— Сражался за тебя, Конайлли! А эти южане пришли под конец, на всё готовое! Мы бы справились и без них!
В этом я сильно сомневался.
— Андон ап Эйтне… — раздражённо начал король, но его прервали.
— Терпение — благо для королей, — раздался громкий голос шамана. Старик оставался с обозом, но теперь, когда всё закончилось — присоединился к остальным. Он шёл прямо к нам, перешагивая через трупы, а воины расступались перед ним.
— Шаман? — фыркнул Киган.
— В чём вышел спор? — спросил шаман.
— Южанин говорит, что убил великана! Хотя я продырявил ему башку! — воскликнул Андон и снова приподнял голову мертвеца.
— Оставь его в покое, он заслужил, — сказал старик.
Андон отпустил голову и Бран ап Мона снова хлюпнул мозгами, ударившись об землю.
Шаман посмотрел на меня, по-прежнему сжимающего рукоять меча, посмотрел на мертвеца, чьи кишки сизыми кольцами распластались в грязи. Посмотрел на короля, что криво ухмылялся одной стороной лица.
— Ты говоришь, что убил его сам, сын Эйтне? — спросил шаман.
— Да! — воскликнул тот.
— Клянёшься богами?
— Да!
— Клянёшься ли кровью отца?
— Да! Да, пекло вас раздери, да!
— Так тому и быть, — пожал плечами старик.
Все до одного смотрели, затаив дыхание. Даже я позволил себе расслабиться и отпустил меч.
— Тогда я скажу, — сказал шаман. — Ты лжец, Андон ап Эйтне.
Толпа загудела, и даже мерзавец что-то пытался орать, но шаман поднял руку и все затихли. Он продолжил.
— Кровь льётся, лишь пока ты жив. Есть ли кровь на затылке? Нет. Зато вокруг предостаточно. Бран умер от его меча, и умер достойно, лицом к лицу с врагом, — сказал шаман.
Толпа снова загудела, Андон покраснел, то ли от стыда, то ли от гнева, но оставался на месте. Я слышал, как поносят его другие гаэлы, и внутренне улыбался. К нему подошёл один из родичей, рослый воин в железном шлеме и ударил по лицу тыльной стороной ладони. Андон смолчал, просто опустив лицо и держась за горящую щёку.
— Стало быть, вопрос решён, — произнёс Киган. — Знай, я в тебе не сомневался, брат.
Брат? Я удивлённо посмотрел на короля. Тот кивнул.
— Да будет так! Нарекаю тебя своим названым братом, Ламберт из Стратхорна! — громко произнёс Киган и обнял меня. — Будешь командовать войсками.
Я стоял, ошеломлённый внезапным родством.
Глава 39
«Муж неразумный увидит приязнь в улыбке другого; с мудрыми сидя, глупец не поймет над собою насмешки.»
— «Речи Высокого».
Мертвецов закончили хоронить уже в темноте. На севере дни коротки, особенно осенью. Мы не стали уходить далеко отсюда, лишь вернулись к обозу и разбили лагерь прямо там.
Я смотрел на отсветы лагерных костров, мерцающие красным и разгоняющие густую тьму, как вдруг ко мне подошёл король. В руке он держал бурдюк, от него пахло вином.
— Почему не веселишься? — спросил он, протягивая мне бурдюк. — Победу празднуем всё-таки.
— Потом будем праздновать, — возразил я, но вино всё-таки взял. Я отпил и поморщился, вино оказалось кислым.
— Ха, всё такой же угрюмый, но целеустремлённый! — рассмеялся король. — Пойдём! Или так и будешь стоять?
Я устал, у меня слипались глаза, но пренебречь приглашением я не мог, поэтому кивнул, улыбнулся, и мы пошли к одному из костров, где уже праздновали. У костра, передавая по кругу бурдюк с вином, сидели гаэлы, нескольких я не знал, но из моего отряда здесь сидели Вултен и Фингар. Я кивнул им, расстелил на холодной земле свой плащ и уселся рядом, поближе к пламени.
Мне протянули мех с вином, я помотал головой и стал греть руки у костра. Я только что выпил с Киганом, и быстро напиваться не хотел. Я вообще предпочёл бы не пить.
— Брезгуешь? — хмыкнул один из незнакомцев, тот, что был в железном шлеме.
— Отвяжись от него, Артор, — сказал другой, и бурдюк прошёл мимо меня.
По узорам на их одежде я видел, что они оба из клана Эйтне, а по золотым украшениям, блестевшим в отсветах пламени, понимал, что они оба уважаемые воины.
Киган сел рядом со мной, как всегда, широко улыбаясь каждому. Неудивительно, что кланы пошли за ним. Среди гаэлов король умудрялся общаться с каждым, шутить и рассказывать истории, хотя среди южан он был надменным и напыщенным, считая ниже своего достоинства сидеть за одним костром с солдатами.
— Какие новости, друг? — спросил я у него.
Мне и впрямь было интересно, чем он занимался, пока мы с Брианной выживали в пустоши. Я был рад, что он жив и невредим.
— Смотря что понимать под новостями, — ухмыльнулся Киган, оторвавшись от меха с вином.
Я пожал плечами.
— Начиная от Лок-Ломонда, наверное.
Киган на мгновение помрачнел, вспоминая унизительное поражение, но быстро расслабился и сыто рыгнул.
— Да, жарковато там пришлось, — хмыкнул он. — На меня напали впятером, но я убил их всех лицом к лицу.
Гаэлы одобрительно закивали и зашептались между собой. Мне же в это верилось с трудом, я своими глазами видел, как он уходил от погони. Впрочем, я уже привык к гаэльскому хвастовству и вранью, преувеличивающему воинскую доблесть. Как в песнях странствующих бардов, где герой с парой-тройкой друзей бьётся не меньше чем против тысячи врагов, убивая семерых одним взмахом меча. Хотя на самом деле драка могла быть ещё меньше, чем наша стычка у ручья Северина.
— Но пришлось отступить, да, — продолжил Киган. — Я скитался по этому краю, один, пока не пришёл в земли доблестных Эйтне.
Незнакомцы расплылись в улыбках. Я понял, что здесь, у воинского костра, всей правды я не узнаю.
— Артор ап Эйтне согласился помочь мне отвоевать трон, за что я вечно буду ему благодарен, — сказал король.
Артор кивнул, будто предвкушая будущую королевскую благодарность. Я представил, чего мог наобещать Киган, и тихо ужаснулся. Такому палец в рот не клади. И если Киган опасался стать марионеткой в руках наместника, в чём я сильно сомневался, то Артор будет использовать все шансы повлиять на короля и повернуть всё в свою пользу. По нему было заметно, что он — скользкий ублюдок, прямо как и говорил шаман.
— Кстати, насчёт благодарности, — хмыкнул Артор, будто подтверждая мои мысли. — Ты говорил мне, что я буду вести твою армию.
— Да, так и есть, — согласился Киган, снова прикладываясь к бурдюку.
— Однако приходят южане, с ними горстка настоящих воинов, — он кивнул на Вултена и Фингара, отчего те гордо приосанились. — И ты ставишь командовать его.
Артор говорил расслабленно, почти равнодушно, но я чувствовал скрытую угрозу в его словах. Ему ничего не стоило меня оскорбить меня, назвав юнцом или чужаком-южанином, но он сдержался.
— Он же нас выручил! Да и армия у него своя, он командует своей армией! — воскликнул Киган.
— Вообще-то, это армия наместника, — заметил я, и сразу об этом пожалел, глядя, как удивлённо вытягиваются лица гаэлов. Похоже, об этом Киган старался не упоминать. — Да и командует Чеслав, а не я.
— А я надеялся, что он сдох в мучениях, — помрачнел король.
— Пришлось тебя разочаровать, маленький король, — раздался голос, и из темноты вышел Чеслав. Он сел рядом, забрал бурдюк у короля и сделал добрый глоток вина.
Киган покраснел от злости, но пока ещё держался. Было бы неуместно начать свару на глазах у воинов.
— Что тебе здесь нужно? — спросил король. — Я позову тебя, когда ты понадобишься.
— Здесь же вроде свободная земля. Вы так гордитесь своей свободой, — хмыкнул рутен. — Я, быть может, и не к тебе пришёл. А вот, например, к Вултену. Как твоя рана, парень?
— Так, может, чешется слегка, — улыбнулся юноша.
— Значит, будет шрам, — хохотнул Чеслав.
Я посмотрел на Артора и его родича, они перешёптывались между собой, и, похоже, вовсю потешались над королём. Киган сидел, нервно сжимая кулаки.
— Так всё же, кто командует армией? — спросил я, пытаясь разрядить обстановку, но в тот же миг до меня дошло, что таким вопросом я её мог только накалить ещё сильнее.
— Что? Ах, да, — Киган оторвался от своих мыслей, в которых, как я мог представить, он изощрёнными способами уничтожал своего врага. — Ты командуешь, брат. Этот рутен может плестись за армией вместе с ранеными, обозниками и шлюхами. В отличие от него — ты можешь держать меч.