Но пока мы стояли на склоне и издалека смотрели на крыши домов. И я буквально кожей чувствовал висящее в воздухе напряжение и приказ, который отдаст король. Рядом с ним стоял Артор ап Эйтне, рукой прикрывая глаза от заходящего солнца.
— Готовимся к бою, — глухо произнёс Киган. — Выходим.
Не знаю, что двигало мной в этот момент. Но я выступил вперёд и встал перед ним.
— Ты собрался воевать против женщин и детей? — спросил я.
— Я собрался воевать против своих врагов, Ламберт. Они сделали свой выбор.
— Пошёл прочь, южанин, — бросил Артор, и я схватился за меч.
— Ещё слово… — прорычал я, но король меня перебил.
— Тихо, друг, — сказал он Артору. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, Ламберт. Но пойми, они — враги, которые перережут тебе глотку, едва представится возможность.
— Плевать, я шёл воевать с теми, кто отнял твой трон, а не с теми, кого ты должен защищать. Иначе какой ты король, если воюешь против своего народа?
— Линдсей — не мой народ, — отрезал Киган. — Они считают всех жителей низин слабаками, годными лишь на то, чтоб их грабить. Линдсей убили многих, кого я знал.
— Тогда с чего бы им помогать Гибрухту?
— Гибрухт их купил, вот и всё. Я же на уступки им идти не собираюсь. Довольно спорить!
Я снова бросил взгляд на деревню. Жители наверняка сейчас готовились ко сну, подкидывали дров в очаги, мирно ужинали, ожидая, когда вернутся их мужья и отцы.
— Нет. — произнёс я.
— Что? — засмеялся король.
— Я сказал — нет.
— Ты не расслышал короля, южанин? — заорал Артор ап Эйтне, и я сейчас был готов разбить в кровь его мерзкую рожу.
— Похоже ты не расслышал меня, Эйтне.
Киган вздохнул.
— Мы тратим время. Свяжите его. Прости, брат.
Я опешил. Да как он смеет!? Я отскочил на шаг, потянулся за мечом, но тут на меня набросили сразу несколько верёвок, плотно стянули, так, что я едва мог дышать. Кто-то стукнул меня древком копья в лоб, и я упал.
Очнулся уже в деревне. По-прежнему крепко связанный, я сидел на центральной площади, прислонённый спиной к какому-то большому камню. Моё оружие лежало в трёх шагах от меня, заботливо сложенное в одну кучку.
Деревня горела, красные всполохи пламени прорезали ночную тьму. Я вспомнил пожар в клане Килох, когда мы убегали из рабства. Но тогда мы спасали свои жизни, а сейчас пришли, как захватчики, убивать и грабить. Отовсюду раздавались крики, женские, мужские, детский плач.
Я увидел, как кто-то из гаэлов за волосы тащил сопротивляющуюся женщину. Она кричала и извивалась, умоляла его о пощаде, но тот не слушал. В воздухе висел тяжёлый запах дыма, ужаса и отчаяния.
— Проклятье, — выругался я себе под нос.
Внутри поселилось странное чувство обиды и разочарования. Не потому, что король всё-таки пошёл жечь деревню, на другой исход я и не рассчитывал. А потому, что никто больше не встал на мою сторону, даже шаман.
Мимо пробежал солдат-южанин, с факелом в руке. Южанам уж точно было в радость пожечь гаэльские деревни, учитывая, сколько раз гаэлы набегали на наши границы.
Я упал набок и пополз к своему оружию. Верёвки стискивали мои запястья, но я всё-таки сумел вытащить меч и перерезать их. По пальцам сразу побежали иголки, руки не вполне меня слушались. Я подпоясался ножнами и отправился в единственный дом, что ещё не горел, в дом вождя. Из него доносились чьи-то крики.
Но на входе меня остановил один из наших воинов. Это был Вултен, он стоял, прислонившись спиной к двери.
— Киган там? Пропусти, — сказал я.
— Не могу, — хмуро ответил он.
— Можешь.
Из дома снова раздался протяжный вопль.
— И ради этого мы сюда шли? — прошипел я.
Вултен отвернулся.
— Если что, скажи, что ты меня вырубил, — глухо сказал он и пропустил меня.
Внутри царил полумрак. Я видел три силуэта возле очага — один из них стоял на коленях, двое других нависали над ним.
— А-а-а! Я не знаю! Я же говорю, я не знаю! — снова раздались вопли.
Я прошёл к ним. Киган и Артор пытали какого-то полуголого старика, похоже, вытащили его прямо из постели. Лицо и борода его были в крови, по груди текла кровь из многочисленных порезов. Я остановился, вмешиваться я не собирался. Старику оставалось недолго, помочь ему я ничем не мог.
— Ламберт? — хмыкнул король, заметив меня. Он поигрывал ножичком, то и дело пробуя его на остроту ногтем. — Решил присоединиться?
Артор ап Эйтне повернулся ко мне, хватаясь за меч.
— Ну, рискни, — сказал я ему, не двигаясь с места.
— Хватит! — рыкнул Киган.
Старик, завидев меня, будто воспрянул духом, я видел его взгляд, полный надежды. И видел, как эта надежда угасает. Киган тоже увидел, что я не собираюсь ему мешать, и снова повернулся к старику.
— Ещё раз спрашиваю, — прошипел он. — Где проклятый Гибрухт?
— Я же говорю, я не знаю! — зарыдал старик.
Артор с равнодушным видом начал ковырять в зубах.
— А я думаю, что знаешь, — сказал король. — Я вот подумал. Лайс, ты свиные уши пробовал когда-нибудь? Говорят, под пиво отлично подходит.
— Ч-что? — спросил старик.
— Уши, — спокойно ответил король. — Под пиво. Пробовал?
— Н-нет.
Киган на мгновение будто задумался, а затем одним движением отсёк ухо несчастному старику Линдсей. Тот истошно завопил, хватаясь за кровоточащую рану, а Киган держал отрезанное ухо двумя пальцами. С него капала кровь.
— Пиво на тебя тратить не будем, поэтому сожрёшь и так, — хмыкнул король. — Хватит врать мне, паршивая свинья!
Но старик лишь трясся, стоя на коленях, завывая и держась за голову. Киган снова повертел в руке окровавленное ухо, а потом заорал прямо в него.
— Эй! Лайс! Слышишь, нет? Где Гибрухт? Куда он ушел!?
— Позволь я его прирежу, — хмыкнул Артор, но король только отмахнулся.
— Он ушё-ё-ёл! — рыдал старик.
— Уже что-то! — рассмеялся король. — Мне отрезать второе, или ты скажешь, куда ушёл?
— Я не знаю! Честно, не знаю! — завопил Лайс.
Я почувствовал отвращение ко всему, что было связано с этим походом. Я поклялся, что помогу Кигану отвоевать трон, и я вдруг понял, что формально моя клятва была исполнена. Тот Киган, что помогал мне выжить в рабской землянке, и тот, что пытает стариков — совсем разные люди, и я не желал, чтобы меня ещё что-то с ним связывало.
— А может, спросить во второе ухо? — хохотнул король.
— Нет! — воскликнул старик. — Ладно, ладно! Я скажу! Скажу!
— Давай так, чтоб мне понравилось, Лайс.
— Твой дядя ушёл на юг, — выпалил вождь Линдсей. — На юг!
— Однако, мы его не встретили, — хмыкнул Киган, бросая отрезанное ухо в очаг. По дому пошёл запах горелой крови.
— Он ушёл другой тропой! Мой сын проводил его! На юг! — старик выкладывал всё, надеясь, что его оставят в живых.
— Ясно, — ответил Киган, отряхнул руки и отошёл.
— Спи спокойно, вождь, — произнёс Артор, ударом меча прекращая мучения старика.
— Значит, утром выступаем на юг, — пожал плечами король.
Глава 49
«Первый совет мой —
с родней не враждуй,
не мсти, коль они
ссоры затеют;
и в смертный твой час
то будет ко благу.
Совет мой второй —
клятв не давай
заведомо ложных;
злые побеги
у лживых обетов,
и проклят предатель.»
— «Речи Сигрдривы».
Утром разведчики донесли, что кроме той дороги, по которой мы пришли, есть ещё одна. Узкая козья тропка, вьющаяся между скал, по сравнению с которой предыдущая дорога была широким имперским трактом. Мы шли цепью, след в след. Изредка тропа расширялась так, что можно было идти вдвоем, плечом к плечу.
Спускаться с гор оказалось сложнее, чем казалось мне на первый взгляд. Надёжные на вид камни то и дело норовили сползти или осыпаться, кто-то из солдат уже умудрился подвернуть ногу на спуске. Смёрзшийся наст хрустел и скользил под подошвой.
Порой встречались уступы шириной в ладонь, где с одной стороны нависали скалы, а с другой открывалась бездна, и нам приходилось идти по одному, вжимаясь грудью в холодный камень, спиной к обрыву, когда тяжёлый заплечный мешок так и норовит утянуть за собой, вниз. В здравом уме я бы точно не пошёл по такой дороге, но деваться некуда.
Следов Гибрухта не было, но мы всё равно шли. Король шёл первым, словно зверь, почуявший добычу, быстро и решительно. Вдруг он остановился и рассмеялся.
— Вот они! — Киган указал пальцем куда-то вниз по склону, и я увидел трёх человек, бредущих по тропе.
Они были далеко внизу, уже почти в предгорьях, но мы их видели с высоты, видели, что их всего трое, и это воодушевило всех.
— Золото наше тащит, — хохотнул король.
И впрямь, двое из этих людей внизу чуть ли не сгибались под тяжестью мешков, что тащили за спинами. Киган знал, как приободрить солдат.
Даже я, видя, что цель близка, почувствовал себя лучше. Хотя мне уже было плевать на семейные дрязги клана Конайлли, я хотел забрать Брианну и вернуться на юг. Клятву, данную умирающему Осви, я помнил и чтил, и не собирался оставлять девушку на произвол судьбы. Кроме этой клятвы меня ничего больше не держало на севере.
С другой стороны, я привык к этому холодному краю, негостеприимному и суровому, но по-своему красивому. И пусть я раньше считал здешний народ дикими язычниками, теперь я понимал, что это не так. Да, они были грубыми, порой жестокими, хитрыми, но в то же время в них было настоящее благородство, и если ты завоевал их доверие и дружбу, то мог полностью на них положиться, во всём. Гаэлы всё делали на полную — если смеялись, то до упаду, если сражались, то до смерти, если любили, то всем сердцем. И мне нравилась их искренность и бурная энергия жизни, что кипела в их венах.
Быть может, я бы даже остался с королём, но теперь меня пугала и беспокоила его одержимость. Да, он был по-своему хорошим человеком, но кто знает, какой трюк он выкинет в следующий раз? Тем более, если скоро мы настигнем Гибрухта, и месть свершится, то что будет дальше? Я слышал много историй и песен о том, как герой достигает цели, а потом не знает, зачем ему теперь жить. Киган же этой мест