Стрелы забарабанили по дереву, словно железный дождь, я присел за щитом, слушая, как вопят раненые и стучат наконечники, вгрызающиеся в дерево.
— Залп! — крикнул я, когда стрелы хархузов перестали лететь.
Наши лучники выстрелили, я выглянул из-за щита. Конные стрелки начали скакать вокруг холма, превращая ливень выстрелов в один сплошной поток. То тут, то там, их стрелы неизбежно находили жертву.
Хархузские лучники вдруг рассыпались в разные стороны, а из-за их спин галопом поскакали воины с копьями. Они ехали вверх по склону, клином, в середине которого скакал великий батыр Амдар, низко пригнувшись к конской гриве.
— Копья поднять! Щиты сомкнуть! Стена щитов! Держать строй! — заорал я, крепче сжимая гладкое, отполированное моей ладонью в тысячах сражений, древко.
Строй ощетинился копьями, готовый встретить любого врага. Но всадники не повернули, врезались в строй, хоть и на малой скорости. Я скорее почувствовал, чем увидел, как наконечник моего копья вонзается в тело одного из хархузов. Мы выстояли, хоть это и стоило нам половины всего войска.
Хархузы откатились назад, вниз по склону, оставляя за собой мёртвые тела, брошенное оружие и кровавые пятна. Мы сделали шаг назад, перешагивая тела наших братьев, и снова сомкнули строй.
— Хороший день, чтобы умереть, — рассмеялся Этвальд. Он, как и всегда, стоял справа от меня, и я ухмыльнулся ему в ответ.
Ни на что другое я и не рассчитывал.
Всадники снова погнали лошадей вверх по склону.
— Сомкнуть щиты! Ровнее держи! — заорал я.
Хархузы врезались в наш строй с грохотом, достойным самой страшной грозы. Моё копьё треснуло, в мой щит грудью ударила умирающая лошадь, я отскочил и выхватил меч, тут же размашистым ударом убивая всадника. Противники снова вернулись к подножию.
Я огляделся. Всё меньше людей осталось стоять на холме, едва наберётся полсотни. Внизу раздался хриплый смех великого батыра. Я поднял Призрачного Жнеца над головой. С клинка падали капли вражеской крови.
Мне не было нужды приказывать воинам идти в атаку. Все поняли меня без слов.
— Смерть заждалась! — заорал я и побежал вниз по склону, зная, что сегодня я погибну, но заберу как можно больше хархузов с собой.
Воины побежали вместе со мной, и с каждым шагом я видел всё больше их. Вот бежит впереди меня Фингар, как всегда сбросив шлем и сверкая гладкой лысиной. Близнецы Виглаф и Видар бегут рядом, прикрывая друг друга. Рядом с ними бежит высокий гаэл в медвежьей шкуре на голое тело, размахивая топором так, будто собирается взлететь. Слева от себя я увидел Гибрухта, который ухмыльнулся и подмигнул мне на бегу. По его плечам струились золотые волосы, перемазанные в крови.
Я проснулся и вскочил, бешено озираясь по сторонам. Но нет, я по-прежнему находился в одной из комнат поместья Конайлли, на соломенном лежаке, аккурат между бочки с водой и каким-то мешком. Призрачный Жнец привычно лежал в изголовье. Я сел на лежанку и вздохнул.
Эти сны надолго выбивали меня из колеи, после них иногда бывало трудно отличить, что реально, а что нет. Вот и сейчас мне казалось, что я должен быть всё ещё там, на холме, а здесь нахожусь по какой-то нелепой ошибке.
В дверь постучали.
— Да, войдите, — вздохнул я.
— Король хочет тебя видеть. Он в главном зале, — раздался голос служанки и дверь закрылась снова.
Я выругался шёпотом. Чего ему ещё нужно от меня? Мне уже не хотелось иметь с ним никаких дел. Мне хотелось поскорее убраться на юг. Но я встал, попил и умылся из бочки, что стояла рядом, и отправился к Кигану.
В главное зале уже поставили длинные столы, грубо сколоченные из сосновых досок, широкие лавки. Скатертей пока не было. Король сидел во главе стола, один, и шумно хлебал суп прямо из небольшого котелка. Я поднял руку в знак приветствия.
— Привет, Ламберт, — с набитым ртом пробубнил король. — Садись.
Я сел на край лавки.
— Мы тут подумали, и я решил жениться на Брианне. Ты был прав тогда, в клане Килох, — произнёс король. — Кровь Аргайлов упрочит моё положение.
Внутри у меня всё оборвалось.
— Это была шутка, — выдавил я.
— Но в каждой шутке есть доля правды! — засмеялся Киган и снова принялся за еду.
Я вдруг обнаружил, что сжимаю кулаки с такой силой, что пальцы побелели.
— Ты всё-таки мой единственный родич, ну, мы же побратимы, ты обязан присутствовать! — улыбнулся король. — Да и не каждый день тебе предлагают на королевской свадьбе погулять!
— А если она будет против? — произнёс я, пытаясь успокоить свой гнев.
— Да кто её вообще будет спрашивать? — снова рассмеялся Киган. — Тем более, это же честь!
В висках словно били молоты, один за другим.
— Я дал клятву, — медленно произнёс я.
— Да, помочь мне вернуть трон, — король отодвинул котелок и сыто рыгнул.
— Нет. Умирающему. Осви ап Глаину. Последняя воля.
— Что? — фыркнул король.
— Поклялся ему Господом. Что она не достанется ни Гибрухту, ни тебе, — процедил я.
Я ожидал любой реакции — вспышки гнева, ярости. Но Киган ап Конайлли просто расхохотался.
— Клятву? Осви? Боги великие, ты раздаёшь своё слово налево и направо! Кто этот Осви? Дурак из клана Глаинов! Им не хватило смелости признать очевидное, что мой отец куда больше был достоин носить корону! Ха-ха-ха! Клятву! — король смеялся, но мне вот было совсем не весело.
— Я своё слово держу, и ты об этом знаешь лучше других, — хмуро произнёс я.
Киган хлопнул ладонью по столу.
— Брат, не глупи, — улыбнулся он. — Я, своей королевской властью, освобождаю тебя от клятвы.
Но не было такой власти, что могла бы освободить меня.
Глава 53
«Верность присяге —
Вот знамя героя,
Честь и отвага
Непреклонного духа.»
На коронацию приехали старейшины всех кланов, что жили поблизости. С жёнами, детьми, ближниками. Такое событие происходит нечасто, а те, кто побывал, потом долго ещё рассказывают байки детям и внукам. Поэтому на угощение Киган не скупился.
Один стол был накрыт в главном зале, для короля, его приближённых, вождей, знатных горожан и богатых купцов. Другой, попроще, Киган приказал поставить прямо под открытым небом, для обычных солдат, слуг и прочего честного люда. И хоть я сидел за одним столом с королём, я не сомневался, что и во дворе вино льётся рекой.
Вокруг звучал смех, люди веселились и радовались, пели песни и кричали здравицы новому королю, и только я хмуро сидел с кубком в руке. В кубке плескалось дорогое вино, но я не выпил ни капли.
— Долгих лет королю Кигану! — закричал кто-то из мелких вождей. Я не знал, кто именно, но не сомневался, что он со своим кланом выжидал, чем закончится война, чтобы присоединиться к победителю.
Пить я не стал, лишь для вида приложил кубок к губам. Здесь были все — Брианна сидела за другим столом, и я подозревал, что нас нарочно рассадили подальше, шаман, внезапно для меня, тоже сидел за одним столом с королём, Чеславу досталось место в дальнем конце, что было прямым оскорблением, Венделин сидел рядом с ним, попивая вино кубок за кубком. Вилас ап Мэй был здесь, мы встретились взглядами, и он поднял кубок в знак приветствия. Даже Доннел ап Килох, юный вождь разорённого клана, приехал на коронацию.
Впрочем, от угощения ломились все столы, без исключения. Запечённые поросята в яблоках, фазаны, фаршированные грибами и ветчиной, жаркое, рыба, пироги, птица, блюда сменялись одни за другим. Служанки и рабы сновали туда и сюда, гремя посудой и подливая вино гостям. Мне вдруг вспомнилось, как Киган сам прислуживал на одной из подобных пирушек, в ночь, когда мы сбежали.
Но сам король предпочёл это забыть. Он смеялся и шутил, общался с гостями, называя каждого по имени, приветствуя их будто старых знакомых. Киган был одет в лучшие одежды, на нём сверкало золото и драгоценности, но голова оставалась непокрытой. Короны я нигде не замечал.
— Долгие лета! Богатой добычи! — раздался ещё один крик, и все подняли кубки.
— Ха-ха, спасибо! — ответил король, посмеиваясь в бороду.
Я снова не стал пить. С кого он будет брать эту самую богатую добычу? Наверняка остались ещё непокорённые кланы, вроде Линдсей, которые ни за что не склонят головы перед ним, но я сомневался, что у них найдётся что-нибудь, кроме снега и камней. Так что племена снова будут терзать границы Теуриса, угонять скот и захватывать людей в рабство.
— И всё же, — произнёс Киган после того, как все выпили за его здоровье. — Мы собрались здесь с одной целью. Встаньте, вожди.
Я думал их будет больше, но всего я насчитал девять вождей, из которых знал только троих — Мэй, Эйтне и Килох. Стало быть, напрямую королю присягали только самые крупные племена, потому что вождей и кланов было гораздо больше.
— Пришло время для клятв, — улыбнулся король.
Первым к королю подошёл Артор ап Эйтне. Я и не сомневался. Артор преклонил колено перед королём, сидящим на троне.
— Клянусь тебе на верность, Киган ап Конайлли, сын Клота ап Конайлли. И признаю своим сюзереном, — произнёс он.
— Я, Киган ап Конайлли, клянусь защищать клан Эйтне, и признаю вас своими вассалами, — ответил король.
Следующим подошёл старик в тяжёлом меховом плаще. Он глядел на молодого короля с неприязнью, но всё-таки опустился на одно колено.
— Я, Бранвен ап Мона, клянусь тебе на верность, — проскрипел он.
Слова давались ему с трудом, и я понимал старика. Я убил двух его родичей, сыновей, может быть. А он, старый вождь, теперь кланяется победителю, проглотив обиду и остатки гордости.
— Я клянусь защищать клан Мона, и признаю своими вассалами, — ответил Киган.
Из дальнего конца стола раздался приглушённый смех, там, где сидели Венделин и Чеслав.
— Тебе смешно, рутен? — король вскочил, позабыв приличия.
— Нет, король. Прошу, продолжайте, — ответил Чеслав, сдерживая улыбку.