— Да, Вирджил, это были беспокойные дни, — изрек Маклафлин. — Близок к нам президент Национального союза журналистов Капил Варма. Кстати, его старшего брата Пракаш Чандру активно используют наши делийские коллеги из английской разведки. Но Пракаш не брезгует перехватить сотню рупий и у нас. В общем, братья стригут купоны.
— Расширяем контакты и в ученом мире, — заметил Стема.
— Сейчас мы пытаемся усилить финансовую поддержку ряда газет и журналов, — заметил Риккарди, — помогаем начинать новые издания, пропагандирующие наши идеалы и образ жизни. Уже есть договоренность с Силверой об издании при содействии УМС журнала «Ньюс мэг», который будет выходить раз в две недели…
— Это все хорошо, но не забывайте о конспирации. Ведь УМС по статусу категорически запрещено заниматься финансированием пропагандистских акций других стран, — Чип покрутил на столе пепельницу. — А как поставлен учет всех контактов? Нет ли дубляжа? Известны ли все те, кто пытается доить и нас и англичан?
— В посольстве налажена система учета «чистых» дипломатов и сотрудников нашей фирмы. Учету подлежат как личные контакты, так и переписка с ними, факты посещения ими протокольных мероприятий нашего посольства, регистрируются также местные граждане, которым мы направляем информационные бюллетени, книги и различные поздравления.
— Это правда, мистер Чип, — Риккарди чуть подался вперед, — что там, в Вашингтоне, вновь собираются нашу «крышу» назвать ЮСИА?
— Да, — Вирджил закурил. — Уж слишком часто путают УМС с ЦРУ — так схожи аббревиатуры, а в ряде стран УМС считают компанией по продаже телефонов. Уже в этом году мы должны сменить вывеску, заменить бланки. Теперь о «Проекте «Истина», — Чип встал из-за стола, подошел к окну. — Задачи по прикрытию вам, я думаю, понятны. «Истина» — это эффективное противоядие, как сказал шеф УМС Чарльз Уик, против нападок русских на США, на нашу политику. Все вы, я полагаю, хорошо изучили ориентировку УМС «Американо-советские отношения в глобальном контексте». Это наша программа действий. Но для нас, сотрудников фирмы, этого недостаточно. Мы должны предугадывать ходы русских, выявлять их специальные акции и оказывать противодействие. Именно на это вы должны ориентировать своих «рейнджеров» в индийской печати. Надо поссорить индийцев с русскими, добиться того, чтобы Индия почувствовала себя щепкой в Мировом океане, единственное спасение для которой — прибиться к берегу, где ее встретит статуя Свободы.
Чип отошел от окна, хотел сесть за стол, но передумал.
— На этом мы закончим. Больше настойчивости и изобретательности. У меня еще будет время познакомиться с вашими друзьями, вместе обидим наши дальнейшие шаги. Маклафлин, у тебя должны быть последние бюллетени «Внимание, советская пропаганда». Я хотел бы почитать их в отеле. Спасибо, завтра верну. Поедем в отель, Роберт, выпьем по чашечке кофе.
— Я доброшу тебя до «Обероя», Чип, и поеду в посольство. Бертрам просил заглянуть.
В номере Чип принял душ и, завернувшись в простыню, прилег на кровать. Разбросал по полу бюллетени УМС и наугад взял один из них. «Неужели этот индиец прав?»-подумал он, вспоминая разговор с Джагат Мехтой, и начал читать все подряд. «Иронический тон действительно не спасает положения, это же тезисы пропаганды русских. Черт знает что. Будет тема для разговора в Вашингтоне».
В дверь вкрадчиво постучали.
— Входите, черт побери, если вам так уж необходимо.
Высокий индиец робко протиснулся в дверь и нерешительно остановился у входа.
— Сэр, меня зовут Свами Харинам Сингх, я хиромант, мой офис на втором этаже гостиницы. Предсказываю будущее, раскрываю тайны настоящего и обозреваю прошлое. Каждый гость «Обероя» считает за честь побывать у меня. Триста рупий — это совсем не дорого. Вот смотрите, сэр, я пишу на листочке и положу его под подушку. Дайте вашу руку. Так, теперь назовите любую цифру от одного до десяти. Семь? Хорошо. Посмотрите, что там, под подушкой.
— Семь.
— Ну вот видите, сэр.
— Ладно, уговорили, — Чипа начинал забавлять этот посетитель. — Только одно условие: я запишу твои предсказания на магнитофон. Если лет через сто не сбудется, найду на втором этаже и дам прослушать, чтобы ты вспомнил, как дурачил голову за триста рупий.
— Сэр не верит, — грустно констатировал Свами Сингх, — давайте я еще раз запишу другую цифру на листочке и…
— Хватит с меня твоих фокусов. Ты получишь свои триста рупий. — Вирджил включил портативный кассетный магнитофон. — Я готов, рассказывай свои сказки.
— Сэр, я не привык работать с магнитофоном. Он мне мешает. Пятьсот рупий, пожалуй, помогут мне преодолеть страх перед современной техникой.
— Согласен.
— Хорошо, сэр. Дайте вашу правую руку.
— А почему не левую?
— Линии левой руки показывают, сэр, что вам дано от рождения, говоря научным языком, что заложено в генах, то есть ваши возможности и способности. А линии правой руки отражают, как вы в бренной жизни реализуете эти способности и возможности. Сэр, у вас прекрасная рука. Линии жизни и ума исходят из одной точки, значит, вы человек уравновешенный, мудрый, вам не грозят нервные болезни, посмотрите, какая четкая линия здоровья, бог вас не обделил им. Согните кисть, вот так, прекрасно, бог вам гарантирует 90 лет пребывания на этом свете. Бугорок Венеры свидетельствует, что сэр неравнодушен к слабому полу, но линия сердца не заканчивается вилкой, значит, сэр холост или вдовец. Давайте посмотрим ребро ладони. Так и есть. Сэр не женат, детей не имеет, и, боюсь, ему так и не предстоит создать свой семейный очаг. Кисть у вас широкая, лопаткой, значит, сэр весьма трудолюбив, отдает всего себя любимому делу. Разрешите ваш большой палец? Так, верхняя фаланга длиннее нижней, значит, сэр человек волевой, в поступках им руководит разум, а не сердце, не так ли?
— Пожалуй.
— Линия судьбы, сэр, у вас неровная, видимо, нелегко было идти по жизни. Сэр часто переезжал, бывал в других странах, подвергался риску, не жалел себя. Но что это? Скорпион терзает ваше сердце. У вас на сердце боль, большие переживания, хотя вы и сбываете их. То, чего вы не можете понять, к чему не можете найти ключ, не знаете с чего начать. И эти мысли, подобно скорпиону, терзают ваше сердце.
— Этот рисунок похож скорее на паука, чем на скорпиона.
— Как видите, паук опутал не только ваше сердце, но и затронул линию судьбы. Видимо, это какая-то личная трагедия. Что же это может быть?
— Гибель сестры, единственного близкого мне человека. Убийство нелепое, загадочное. Что об этом говорят линии, господин ясновидец?
— Теперь мне все понятно. Вы поссорились или повздорили со своей сестрой. Потом ее вдруг не стало, и вы клянете себя за то, что, быть может, явились причиной ее гибели. Ваше сердце полно сострадания, и оно в поиске, пытается найти тех, кто оборвал жизнь близкого вам человека. Но кто-то вам мешает.
— Это правда, я хотел бы найти. Кого — не знаю пока. Но мой служебный долг пока не позволяет…
— Сэр, я могу сказать, кто вам мешает и кто вам поможет в этом нелегком деле. На этой ладони я вижу буквы «Ц», «Ф». Они работают против вас, а вот буквы «М» и «Т» — ваши союзники. Однако сейчас не лучшее время что-либо предпринимать. Видите линию, вырастающую из линии судьбы? Значит, будьте осторожны, ваш поиск может погубить карьеру, а то и жизнь. И еще обратите внимание на этот разрыв на линии жизни. Он означает смерть.
— Мистика какая-то. Я не вижу на ладони никаких букв. Откуда вы взяли? Разрыв есть…
— Давайте оставим этот вопрос, я и так сказал вам больше, чем хотел.
— Хорошо, а когда наступит благоприятный момент для моих поисков?
— Сэр, я мысленно провожу дугу от линии, которая вырастает из линии судьбы к линии жизни. Одну минуточку. Так, эта ваша поездка, видимо, связана с высокими обязанностями: видите, линия приближается к развилке, что означает… Только после окончания вашей служебной миссии небо открывает для вас широкие возможности ответить на зов крови и покарать преступника. Только после этого. Чтобы, сняв бремя ответственности, спокойно и рассудительно сосредоточиться на поисках.
Когда за хиромантом закрылась дверь, Чип еще долго рассматривал свою ладонь. Сплошная мистика. Он перемотал кассету и включил магнитофон. «Сэр, я не привык работать с магнитофоном. Он мне мешает», — раздался бархатный голос хироманта. «Завтра утром послушаю на свежую голову все до конца», — решил Чип и нажал клавишу «стоп».
Свами Сингх, спустившись по лестнице в вестибюль отеля, направился в телефонную будку:
— Бертрам? Это я Все прошло нормально. «Бэби» спел свою историю как соловей. Я скоро лопну от избытка информации.
— Ты скорее лопнешь, старый шарлатан, от избытка пива. Возьми сейчас же такси. Через двадцать минут я буду в отеле «Кларидж». Там поговорим.
— Послушай, этот тип записал нашу беседу на магнитофон. Невозможно было отвертеться. Я бы не хотел, чтоб в случае чего…
— Надеюсь, ты наказал его за это рупий на двести?
— За кого ты меня принимаешь?
— Ладно. Быстрее лети в «Кларидж», а то действительно лопнешь по дороге от избытка информации.
Дани положил трубку, поморщился, как будто выпил английской соли. Свами Харинам Сингха он получил «в наследство» от Муллигана, тот — от своего предшественника Вильяма Гримсли, а тот — от своего… Уже больше десяти лет Сингх был агентом делийской резидентуры ЦРУ. Хиромант ловко входил в доверие ко многим людям, вытягивая из них те или иные сведения: биографические данные, материальное положение, сильные и слабые стороны, увлечения, что давало американцам ключ к человеку, который их интересовал. Данн считал его шарлатаном, проходимцем, но хиромант приносил пользу, и с ним приходилось считаться.
Он снова взялся за телефон:
— Рей? Данн. У «Бэби» есть магнитофон.
— Дешевый кассетник и одна пленка. И диктофон «Филипс».
— Надо, чтобы кассета с пленкой исчезла навсегда. «Филипс» не трогай.
— Подозрительно будет. «Бэби» не дурак. Лучше, если пропадут магнитофон с пленкой. Администрация принесет извинения, возместим стоимость, уволим дежурную по этажу или горничную — и инцидент исчерпан.