— Правдоподобное отрицание? Метод испытанный.
— К тому же, сэр, собака будет не наша. Пусть начнут журналисты. Лучше всего из Англии. Так сказать, пробный шар. В зависимости от результата можно будет проиллюстрировать документальными свидетельствами или вроде того. Скажем, подложить нашу идею под показания какого-нибудь диссидента с Востока. Источник, мол, вполне авторитетный. А показания, полученные якобы от него, могу подготовить я. Вы же не пустите к нему журналистов?
— Кого планируете привлечь?
— Мосса из «Экономиста», Эванса и Новака, Андерсона.
— Команда — «все звезды». Оставьте мне меморандум. Я должен посоветоваться.
Эванс и Новак съездили в Мюнхен, где провели консультации в «мозговом тресте» оппозиционного ХСС, встречались с Францем Иозефом Штраусом. А в это же время из Лондона Мосс первым заговорил в прессе о наличии тайного плана Москвы и социал-демократического Бонна, рассчитанного на «финляндизацию» ФРГ путем вывода ее из НАТО взамен на неопределенные гарантии «Советов». В подготовке этих планов обвинили видных функционеров Социал-демократической партии Германии. Пробный шар покатился.
Шокированное боннское правительство запросило у Белого дома объяснений. Администрация США молчала.
Во всех последующих выступлениях Бонна, в ответах на запросы оппозиции в бундестаге, в заявлениях для прессы члены правительства не уставали заверять избирателей, что НАТО — основа союза, что ФРГ не мыслит себя без американского щита, что в коридорах власти и мыслей не было об уклонении от обязательств перед НАТО…
Чип ходил героем, как в добрые старые времена. А вскоре его пригласил к себе Инмэн.
— Нам нужны толковые люди под крышей Управления по международным связям. Думаю, место для вас подойдет. Согласие Чарльза Уика имеется. Что скажете?
Все, что требовалось, Чип сказал. Контора на Пенсильвания-авеню в Вашингтоне давала Чипу простор для творческого маневра и немалую прибавку в доходе.
Уик оказался приятным начальником. Он, правда, демонстрировал дальтонизм, различая лишь белое и черное, но зато горел желанием возродить «старое, крепкое управление». Кадровая политика Уика изрядно лихорадила сотрудников, вызывала приглушенное недовольство на «Голосе Америки», куда он сунул Николайдеса, взбалмошного администратора-маккартиста. Иногда недовольство выплескивалось наружу: многие журналисты противились возрождению «агрессивного тона», но Уик давил авторитетом и дружбой с президентом.
В дела же Чипа он почти не вмешивался. Он знал, кто такой Чип и что ему нужно. А Вирджил тоже у него кое-чему научился. Пробивая свои идеи, он многозначительно бросал: «С Чарли все согласовано». Или: «Уик в курсе. Более того, просит посодействовать». И многие люди в УМС порой недоумевали, но помалкивали и добросовестно выполняли поручения разведки, исходившие от «личного друга директора Чарльза».
Чип ухватил главное у своего шефа — напористость. Свои идеи тот согласовывает по телефону с сотрудниками Белого дома. Если те не реагируют, Уик запросто идет к президенту, благо все рядом.
«Единственный способ остановить Чарли — это пристрелить его», — пошутил кто-то в Белом доме.
Портье успел рассмотреть и новые ковбойские сапоги с квадратными носками, и маленького крокодильчика — знак фирмы «Изод Лакосте». Без крокодильчика майка стоила бы раза в четыре дешевле.
— Через час, мистер Чип, — повторил он вслед гостю, уже подходившему к двери.
Вирджил Чип повернулся, молча кивнул, вышел на улицу и пошел направо. Всякий раз, бывая в Сан-Франциско, а это случалось нечасто, — он обязательно ходил на Рыбачью пристань в ресторан «Фиш гротто». Чип остановился купить «Сан-Франциско кроникл», опустил деньги, нажал рычаг автомата и вытащил газету. Тут он почувствовал толчок в бок и выронил газету на асфальт.
— Извините, извините, — рыжий мальчишка лет пятнадцати смотрел на него испуганными глазами, и, как показалось Чипу, в уголках глаз блестели слезы.
— Я случайно, — мальчишка оглянулся назад.
Чип посмотрел вслед за ним и увидел трех парней постарше, стоявших на тротуаре. Все трое ржали, а один еще и грозил рыжему кулаком.
— Чем ты их обидел? — Чип догадывался, каким будет ответ.
— Я… Они… Десять долларов… — Рыжий не хотел смотреть Чипу в глаза и нагнулся за газетой, валявшейся на асфальте. — Извините, это ваша… Я побегу…
— Погоди. Конечно, не ты у них, а они у тебя отобрали деньги, так?
Рыжий кивнул головой.
Робин Гуд всегда нравился Вирджилу Чипу, хотя недостатков у благородного разбойника тоже хватало — с его точки зрения. Отнимать деньги у богатых, чтобы раздавать бедным, глупость. Но просто защищать обиженных — неплохо. Если есть такая возможность. Чип посмотрел на улицу — пусто. Те трое, рыжий и Чип. Проезжающие машины не в счет. Возможность есть.
— Пойдем, познакомимся, — Чип подтолкнул опешившего рыжего к трем его обидчикам. — Пойдем.
Вблизи Чип рассмотрел каждого. Номер один — сутулый парень под метр девяносто. Не он. Номер два — блондин с челкой, закрывающей лоб, в майке с короткими рукавами, не прикрывающими его зачаточных бицепсов. Слабак. Третий — он. Коротко подстриженный, шрам на лбу, обе руки в карманах кожаной куртки. Крепыш.
Все это Вирджил Чип просчитал за долю секунды и, подойдя к троице, смотрел только на «номер три».
— Ну как же это… — Чип специально произнес эти слова, произнес спокойно, зная, что они застанут врасплох, а затем «успокоят» группу. — Разве так можно?
«Номер три» вытащил руки из карманов. Без ножа. Ему все было понятно.
— Вот так. А это братишка твой?
— Братишка. — Чип начал игру, зная, чем она кончится. И тогда, когда он этого захочет. — Вот дал ему пятнадцать долларов и попросил принести виски и пива. Но ведь он у нас еще недотепа, хорошо, хоть вы помогли.
— Пятнадцать? — Тот, в черной коже, улыбнулся. — Твой брат — вор. Пятерку он пропил по дороге, а нам в кредит дал только десятку.
— Бывает, — тихо произнес Чип. — Теперь мне все понятно. Придется дать ему еще пятнадцать. Выпить-то надо. Душа горит.
— Лучше пятнадцать нам. — Крепыш засунул руки в карманы. — У нас сохраннее будет.
Чип быстро посмотрел влево: те двое стояли в метре от него. «Они не в счет». Чип теперь видел, крепыш вытащил руки из карманов — правую украшал блестящий кастет.
— Пора делать взносы.
— Пора, — произнес — Чип, не двигаясь с места, пока крепыш не сделал два шага к нему.
Прозевав удар ниже пояса, крепыш, не выпуская кастета, свалился на четвереньки.
Чип сделал шаг вправо и повернулся к тем двоим. Сутулый бросился на него, а длинноволосый рванулся, чтобы зайти к Чипу за спину.
Вирджил Чип, дожив до тридцати четырех лет, давно научился в нужный момент сохранять спокойствие.
Его руки уже «довернули» ногу, выброшенную сутулым ему в лицо, закрутили тело парня, и противник молча рухнул плашмя на тротуар.
Уход в сторону — поворот. Полусогнутая рука Чипа отвела зажатый в кулаке длинноволосого нож. Это — левая. А правая пошла в живот парню. Он охнул, выронил нож и согнулся. Все.
— Вкладчики хотят получить наличными, — голос Чипа был совершенно ровным. — Сюда!
Рыжий неуверенно подошел.
— Итак, у тебя были десять долларов. Где они?
— Эти отняли.
— Я знаю. Они возвратят. Мы люди честные и не станем требовать процентов, они не успели нарасти.
Чип повернулся к крепышу, который прислонился к фонарному столбу и держался руками за живот.
— Что, деньги под рубахой?
— С-сейчас… — Парень полез в карман и вытащил несколько купюр.
— Остальные можешь раздать тем, у кого ты взял взаймы раньше. — Чип снял с его руки две пятерки и вручил рыжему. — Ваше состояние спасено, господин Вандербильт!
— Вы полицейский? — вместо благодарности вдруг спросил рыжий.
— «Коп», а кто же еще, скотина, — неожиданно забормотал длинноволосый.
— Не надо. Не надо, хватит! — рыжий заметил взгляд Чипа.
«Да, хватит. Все кончено, — подумал Чип. — Робин Гуда сегодня больше не будет».
— Пойдем, — сказал он рыжему. — Я на Рыбачью пристань, а ты?
— Собрался к приятелю, хотел купить пива.
— Теперь купишь. Нам по пути?
— Ага. Можно, я угощу вас пивом? — Так, очень неуклюже, он пытался отблагодарить Чипа за спасение его капитала.
— Пивом — нет. Апельсиновым соком, да и то в следующий раз.
— Вы что, не пьете пива? Боитесь растолстеть?
— Может быть. Я совсем не пью алкогольных напитков. Но вступать в общество трезвости тоже не призываю.
Рыжий помолчал, а затем без всякого перехода опять спросил:
— Так, значит, вы полицейский?
— Ну да, — не сопротивлялся Чип. — Офицер.
В глазах рыжего только полицейские могли защищать попранную справедливость. Пусть верит. Чип никогда не сумел бы объяснить, почему он вдруг вступился за него. Сказать, что изредка такое накатывает, — подумает, псих.
— Лихо вы их. — Рыжий пытался хоть как-то отблагодарить Чипа.
— Лихо — это ты, — отрезал Чип. — Взял и отдал деньги. Чего же сплоховал?
— Жить хочется, — серьезно произнес рыжий.
— Жить всем хочется, — подтвердил Чип. — Только им хочется жить за чужой счет. Смотри, вот магазин.
Рыжий протянул ему руку:
— Спасибо вам. Меня зовут Джерри, может, и я вам когда-нибудь помогу.
— Меня зовут Вирджил Чип, и я впредь постараюсь обходить рыжих стороной. А где тебя искать в трудную минуту?
— На Рыбачьей пристани, я там после школы всегда крабов ловлю.
— Ну привет. До встречи!
— До свидания! — Рыжий повернулся и вошел в ярко освещенный магазин, торгующий круглые сутки.
«Жить всем хочется», — вспомнил Чип, расплачиваясь за съеденных устриц и «краба с расколотым панцирем», как значилось в меню. — Крабы всегда пытаются ухватить рыбака за палец, когда их вытаскивают на берег. А рыжий — как устрица. Сомкнул створки и думает, что находится в полной безопасности. Чушь!»
В гостиницу Чип возвратился через час десять минут — драка не была учтена.