Себастьян не заметил, как бармен многозначительно переглянулся с официантом.
Себастьян не знал, что, принеся ему вторую чашку кофе, официант отправился на кухню, снял телефонную трубку, набрал номер и стал что-то быстро шептать. И, уж конечно, ему даже в голову не могло прийти, что, когда, набравшись храбрости, он поднимался из-за стола, чтобы направиться к особняку, за спиной бармена сработала замаскированная пирамидой из бутылок фотокамера, запечатлев лицо чрезмерно интересующегося агентством человека.
Себастьян подошел к калитке и нажал кнопку звонка. Через секунду в калитке щелкнул электрический замок, Кардозу пошел по бетонной дорожке к дверям дома. Второй щелчок — и он оказался в просторном холле, в глубине которого за письменным столом сидела окруженная многочисленными телефонами секретарша — приятная на вид девица, которая с нескрываемым любопытством взглянула на Себастьяна.
— Чем могу быть полезна мистеру…?
— Кардозу, — учтиво ответил Себастьян, — с кем я могу поговорить по поводу вот этого объявления?
И Себастьян протянул ей уже изрядно истрепавшийся номер «Солджер оф форчун» с подчеркнутым объявлением.
— Думаю, что по этому вопросу вам лучше поговорить с самим мистером Ингрэмсом. Правда, он сейчас в отъезде. Но не беда. Его помощник господин Роберт Уайт несомненно примет вас. Присядьте, пожалуйста, я сейчас доложу.
Девица выпорхнула из своего кресла и, грациозно прошествовав мимо Себастьяна, скрылась за массивной дубовой дверью с изогнутой бронзовой ручкой.
Теперь, когда Кардозу остался один, он почувствовал, как часто бьется его сердце и как напряжены нервы. Операция началась, и путь к отступлению отрезан.
Прошло, наверное, минуты три, прежде чем секретарша вновь появилась в холле и, улыбнувшись, произнесла, указывая на дверь:
— Господин Кардозу, господин Уайт ждет вас.
Человек, сидевший за массивной дубовой дверью, был в меру упитан, лысоват, идеально выбрит и одет в элегантный летний костюм серого цвета. По его внешнему виду можно было предположить, что он член парламента или биржевой маклер. И только мутно-серые глаза выдавали его. Кардозу уже видел такие глаза у своих однополчан в Анголе, когда, не сумев настигнуть партизанский отряд, они хватали местных жителей и, утверждая, что это «красные лазутчики», выкалывали беднягам глаза, отрезали уши, вспарывали животы и оставляли умирать в страшных муках под знойным африканским солнцем. Уайт, как видно, прекрасно научился скрывать свою сущность под маской благопристойности. Кардозу понял, с кем он имеет дело.
Хозяин кабинета был и впрямь старый «пес войны». Свою солдатскую карьеру он начал еще в 50-х годах в Малайзии, затем продолжил в Брунее. Судьба носила Уайта по разным странам и континентам, пока, наконец, в 1978 году он не очутился в Никарагуа в составе национальной гвардии Сомосы. Там его и настиг злополучный осколок мины, который перебил кость левой ноги.
Карьера наемника была закончена. Но Уайту повезло: в 1979 году его отыскал старый приятель — Ингрэмс — и предложил стать его заместителем в агентстве. Так из профессионального «солдата удачи» он превратился в профессионального вербовщика наемных вояк.
Он процветал на этом поприще. Только что Уайт успешно завершил операцию по переправке своего «товара» в Южный Ливан. Глава «Свободного Ливана» майор Саад Хаддад, порвавший со своим правительством и поддерживавший тесные связи с Израилем несомненно мог гордиться дюжиной бравых парней, которую прислал Уайт.
И когда 6 июня 1982 года Уайт услышал о начале вторжения израильских войск в Ливан, в котором приняли самое активное участие молодчики Хаддада, он вытер пот со лба и довольно ухмыльнулся. Его ребята в деле, и несколько десятков тысяч долларов, поступивших на его личный счет, прибавляли ему уверенности в завтрашнем дне.
— Слушаю вас, молодой человек, — произнес Уайт.
Потертые джинсы, старая солдатская куртка и башмаки, испитое лицо — все это были атрибуты «солдата удачи», которых он, Уайт, за долгие годы своей активной деятельности повидал немало. И все-таки какое-то шестое чувство внушало старому волку подозрение. За синяками и припухлостями на лице незнакомца он угадывал что-то чуждое ему. Чуть позже он понял — глаза. Глаза у парня были честные, и смотрел он открыто и прямо.
— Итак, чем могу быть полезен? — повторил Уайт.
— Я вот по этому объявлению, — поспешил ответить после некоторого замешательства Кардозу. И протянул через стол номер журнала.
— Да-да, мне уже доложили. Простите, ваше имя?
— Себастьян Кардозу.
— Гм! Кардозу. Где вы служили?
— В португальском экспедиционном корпусе в Анголе с 1972 года по 1975 год.
— Вы португалец?
— Да, сэр.
— Каким оружием владеете?
— Автоматы, пистолеты и легкие пулеметы, принятые на вооружение в странах НАТО.
— О’кей, Кардозу. Но дело в том, что работа, о которой говорится в этом объявлении, требует неординарного, я бы даже сказал, сверхвысокого боевого мастерства. Речь идет о поездке в страну с нестабильной политической обстановкой, иными словами, там стреляют. Вы не снайпер?
— Нет.
— Жаль. Это существенно повысило бы ваши шансы. Но не отчаивайтесь, я еще не сказал «нет».
— А может быть, мои шансы повысило бы вот это? — робко спросил Себастьян, доставая из нагрудного кармана конверт с «рекомендательным письмом».
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Уайт. Он извлек из конверта письмо, взглянул на подпись и лицо его расплылось в улыбке.
— Ди Соуза. Наслышан, наслышан. Ангола, Родезия. Говорят, лучше него никто не мог организовать преследование партизан в Родезии. Жаль, что таких, как он, в те времена в стране было мало.
— Да уж, — поспешил поддакнуть Кардозу, — тогда бы там обошлись и без черных у власти.
Уайт быстро пробежал глазами письмо и, положив в конверт, бросил в ящик письменного стола.
— О’кей, мистер Кардозу. Мы сообщим вам наше решение через несколько дней. Где вас можно отыскать?
— Лондон, отель «Холидей инн». Я буду ждать.
— Всего доброго. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы вам не пришлось ждать слишком долго.
В холле секретарша стучала на электрической пишущей машинке. Кардозу улыбнулся ей, сказал какой-то дежурный комплимент и направился к выходу. Сердце его громко стучало, но он чувствовал облегчение. Как говорится, хорошее начало — это уже половина успеха.
Телефон на столе у дежурного посольства США в Лондоне зазвонил ровно в три часа дня. Разговор длился не более тридцати секунд. Точнее, это даже нельзя было назвать разговором: кроме «алло», дежурный не произнес ни слова, а лишь выслушал и записал несколько слов. Повесив трубку, он вызвал по селектору второго секретаря посольства Харриса и передал ему листок.
Минут через десять из подземного чрева посольского особняка с ревом вылетела голубая «БМВ» с дипломатическим номером и растворилась в сплошном потоке лондонских машин.
Еще через четверть часа голубая «БМВ» припарковалась на платной стоянке неподалеку от бара. Харрис взглянул на часы. До условленного времени еще пять минут. Он открыл капот и начал копаться в моторе, то и дело украдкой поглядывая на часы. Когда до 15.45 оставалось ровно полторы минуты, он захлопнул капот и осмотрел руки. Обнаружив, что они испачканы в масле, запер двери автомашины и направился к бару. Когда он брался за ручку двери, до 15.45 оставалось ровно три секунды. Выходивший навстречу ему человек вежливо остановился, предлагая ему пройти.
— Нет, нет, прошу вас, — возразил Харрис, открывая перед выходящим дверь. Тот вежливо поклонился и двинулся вперед. На мгновение их руки соприкоснулись, и Харрис почувствовал в своей ладони туго скрученную бумажку.
В 16.30 на столе у шифровальщика посольства США в Лондоне лежала следующая телеграмма:
«Передайте данные на португальского гражданина Себастьяна Кардозу, служившего в Анголе с 1972 по 1975 год. Проживает в Лиссабоне. По его словам, беспартийный, не имеет постоянной работы».
Через несколько минут запрос был передан во Франкфурт-на-Майне, где находился американский информационный центр. Вместе с ним по фототелетайпу туда же ушла и фотография Кардозу, сделанная в баре напротив дома № 27.
В американском центре были собраны досье на политических, профсоюзных и общественных деятелей Западной Европы, журналистов, писателей, художников, музыкантов, бизнесменов — словом, всех тех, кто занимал хоть сколь-нибудь видное положение в обществе. Сотни тысяч людей на густонаселенном континенте были под колпаком у спецслужб США.
Листок бумаги дрожал в руках у Ингрэмса. А сам шеф Агентства международной безопасности, сидя в своем просторном кабинете, содрогался от смеха.
— Господи, ха-ха-ха, какой идиот! — заливался Ингрэмс. — Даже мальчишки, которые играют во дворе в Джеймса Бонда, и то наверняка способны на большее. А, Бобби? — обратился он к Уайту.
— Я сразу почувствовал, что тут что-то неладно, босс, — отвечал довольный собой Уайт. — Уж я-то могу отличить настоящего солдата от паршивого интеллектуала. И, как видите, все подтвердилось.
— Сколько себя помню, столько удивляюсь, — продолжал Ингрэмс, — и как только земля носит таких вот простаков. Подумать только, Робби, ведь эта португальская деревенщина наверняка считает себя гениальным, думает, что он первым выдумал подобную операцию! Он полагает, что мы здесь набираем банду с большой дороги, чтобы ограбить соседний гастроном. Ты только послушай, что тут про него пишут: «Себастьян Кардозу после демобилизации из армии в 1975 году начал работать журналистом на радио. Уволен под предлогом сокращения штатов. Явно симпатизирует левым. Неоднократно выступал в печати с материалами, критикующими правые партии, политику португальского правительства, «демократического альянса», деятельность Португалии в НАТО. Является автором ряда злобных антиамериканских статей, в частности по африканской и латиноамериканской политике США. В последний год занимался поисками материалов, которые подтверждали бы связи ангольской УНИТА с американским ЦРУ…»