Пауло присмотрел расположенные друг над другом окна в одном из домов, откуда ему было бы удобнее всего вести огонь. В тот же день у местного дворника удалось выяснить, кто живет в соответствующих квартирах.
Внимание Пауло сразу привлекла квартира на четвертом этаже, где проживала молодая супружеская пара. Он был инженером на судоверфи и, чтобы вовремя поспеть на работу, выходил из дома ровно в 7.00. Машина с комиссаром проезжала по улице между 7.40 и 7.45. Достаточно времени, чтобы подготовиться к стрельбе. Правда, после полудня молодой супруг обычно возвращался домой на обед. Но это произойдет лишь четыре часа спустя после того, как Пауло покинет квартиру. А за четыре часа…
Карнелли вновь посмотрел на часы. До появления машины комиссара оставалось еще десять минут. Он осторожно взял в руки лежавший перед ним на подушке пятизарядный магазин и внимательно осмотрел его. Пять остроносых медных головок хищно выглядывали из своих укрытий. Эти разрывные пули, как и винтовку, специально делали для него лучшие оружейники в одной из подпольных мастерских на Сицилии. Даже при попадании в туловище человека — не говоря уж о голове — такая пуля превращала внутренности в кровавое месиво.
Карнелли оглянулся на дверь. С кухни по-прежнему доносились звуки радио. Теперь транслировали эстрадный концерт. А когда он позвонил в эту квартиру немногим более получаса назад, еще не закончили передавать последние известия. Дверь открыла миловидная женщина лет двадцати пяти. На плохом португальском Пауло, наряженный в синий рабочий комбинезон, объяснил, что он — слесарь-сантехник и ему необходимо проверить трубы. Соседи снизу жалуются на то, что у них постоянно протекает потолок. И эта глупышка без тени сомнения пустила его в квартиру.
Карнелли вошел на кухню, когда женщина стряхивала хлебные крошки со стола. По радио начали передавать интервью с каким-то политическим деятелем. Он на минуту задержал взгляд на ее стройной фигуре, округлых бедрах. Удар был как всегда точен и достаточно силен — ее обмякшее тело рухнуло на стол, а затем сползло на пол. Пауло удовлетворенно вытер полотенцем руки и направился в комнату готовить «огневую позицию». Его часы показывали 7.40.
По узкому проезду, оставленному строителями, двигались в противоположных направлениях две вереницы автомашин. Люди спешили на работу. Где-то в этом нескончаемом потоке должен находиться и черный лимузин Баррету… Секундная стрелка часов на руке у Карнелли описала один круг, другой, третий… Привычно защемило в верхней части живота. Пауло знал, что это от волнения. Уже в который раз он выходил на подобное дело, но все никак не мог отделаться от этого прескверного ощущения.
Еще круг секундной стрелки…
Наконец Карнелли увидел черный, сверкающий лаком автомобиль комиссара. Щемящая боль в животе вмиг исчезла. Рука автоматически сжала маленький радиопередатчик. И едва машина выехала в узкий коридор, Пауло нажал на кнопку. Щелчка миниатюрного детонатора, установленного рано утром «его людьми» под генератором автомобиля, он не услышал, но заметил, как машина дернулась, прошла по инерции метра два и встала. Над капотом появилась тонкая струйка голубого дыма.
Первым из машины вылез водитель, открыл капот, беспомощно развел руками. Тогда из машины вышли двое.
Комиссара Карнелли узнал сразу — перед операцией он очень долго изучал его фотографии. Когда же он взглянул через прицел на его попутчика, сердце радостно забилось. Вместе с комиссаром в машине ехал его главный помощник Мигель. Можно одним махом ухлопать сразу двух зайцев. Только без спешки.
Карнелли мог уложить комиссара прямо сейчас, но он понимал, что хорошо обученный Мигель сможет спрятаться за машиной. Еще пять, десять, пятнадцать секунд… Ну наконец-то! Баррету и Мигель встали по обеим бокам машины и, упираясь в заднюю часть кузова, принялись толкать ее.
Мощный глушитель превратил грохот выстрела в легкий хлопок, напоминающий звук лопающегося воздушного шарика. Комиссар дернулся назад, а затем, словно споткнувшись, рухнул на мостовую. Из-за машины Мигель не видел крови, хлынувшей из разможженной головы его шефа.
— Вы что, споткнулись, комиссар? — спросил он, выпрямившись во весь рост. — Эй, комиссар, а ну-ка поднимайтесь, а то как вы пойдете к министру юстиции в испачканном ко…
Сокрушительный удар в голову швырнул Мигеля на дорогу, непроницаемый красный туман залил ему глаза.
Карнелли действовал быстро и четко, как, впрочем, он привык действовать всегда, когда был «на работе». Сорок секунд — и разобранная снайперская винтовка оказалась аккуратно уложенной в атташе-кейс. Еще полминуты — и синий рабочий комбинезон лежал в углу, а сам Пауло, облаченный в элегантный костюм, поправлял у зеркала галстук. Через полторы минуты он уже трусил вниз по пустынной лестнице, не забыв предварительно закрыть за собой дверь.
До того момента как полиция целиком оцепит квартал, остается минимум минут десять. Ему же нужно секунд тридцать-сорок, чтобы пересечь двор и выйти в соседний переулок. Двадцать секунд, чтобы сесть в оставленную им там машину и включить зажигание. А за оставшиеся девять, пусть даже восемь минут…
Эти мысли прибавили ему уверенности, и он, бодро помахивая атташе-кейсом, зашагал через двор.
— Сеньор! — неожиданно окликнул его кто-то сзади.
Внутри у Карнелли что-то оборвалось. Слегка повернув голову, он к своему ужасу увидел, что его нагонял шофер комиссара Баррету. Рука Пауло инстинктивно потянулась под пиджак, где в кобуре у него висел автоматический пистолет. Но прицелиться он не успел. Едва заметив оружие, полицейский, словно мангуста, бросился на землю и выпустил одну за другой в грудь Карнелли три пули.
Падая Пауло успел лишь вспомнить слова Нино: «Ты плоховато владеешь пистолетом. И это тебя когда-нибудь погубит…»
Себастьян Кардозу перечитывал начисто отпечатанные копии своего материала об операции «Кубанго», когда в девятичасовом выпуске новостей радио сообщило об убийстве комиссара Баррету и его помощника. По мнению полицейских властей, продолжал диктор, это преступление следует рассматривать как месть подпольных организаций торговцев наркотиками. Несколько месяцев назад комиссар Баррету арестовал и отправил в ссылку на Азоры их главарей. О том, чем занимался Баррету в последние несколько недель, не было сказано ни слова.
Кардозу медленно поднялся из-за стола и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. За это время ему уже настолько приелась горечь утрат, что потеря даже самых близких друзей не была способна выбить его из колеи. Он подумал о том, как он очерствел, каким стал холодным и расчетливым, если в эту минуту ему не столько хотелось сокрушаться о судьбе погибших, сколько тщательно проанализировать ситуацию, которая, как он чувствовал, радикально изменилась.
Из убийства Баррету и Мигеля следовало, что организаторы операции «Кубанго» решили окончательно убрать с дороги тех, кто мог что-либо знать об их планах. А это означало, что он, Себастьян, еще ходит по свету живой и невредимый лишь по чистой случайности. Он ни минуты не сомневался в том, что в списке террористов он значился под номером 1. Следовательно, необходимо было, не теряя ни минуты, искать какое-нибудь надежное укрытие.
План созрел в голове неожиданно. Во-первых, на основании имеющихся фактов было необходимо попытаться возбудить официальное расследование и добиться ареста участников заговора. Ведь все-таки подготовка такой операции на территории Португалии носит антиконституционный характер. Ну а если ему суждено натолкнуться на каменную стену, то тогда не останется ничего другого, как опубликовать собранный им материал.
Для раздумий и колебаний времени не было. Кардозу запечатал оригинал и копию своего материала в два конверта, бросил их в сумку, наспех оделся и выскочил на улицу.
До ближайшего отделения швейцарского банка было десять минут езды на такси. У входа он отпустил машину и прошел в прохладный зал, где за столами, покрытыми зеленым сукном, сидели несколько клерков.
— К вашим услугам, молодой человек, — управляющий вырос возле Себастьяна словно из-под земли.
— Я хотел бы сдать на хранение вот это, — смущенно произнес Кардозу, протягивая конверт с оригиналом своего материала. — Но с одним условием: в случае моей смерти пакет должен быть немедленно передан главному редактору журнала «Экспресу», лично в руки. Но только в случае моей смерти или пропажи и только этому человеку.
— Понятно, сеньор. Вам необходимо будет лишь заполнить соответствующие документы.
Покончив с формальностями в банке, Кардозу вновь поймал на улице такси и назвал адрес министерства внутренних дел. Там он должен добиться аудиенции либо у самого министра, либо у какого-нибудь другого высокопоставленного чиновника и передать ему копию своего материала. Одновременно он попросит спрятать его где-нибудь и обеспечить безопасность до тех пор, пока организаторы заговора не будут арестованы. И по мере того как такси приближалось к цели, в нем росла уверенность, что он на правильном пути.
В приемной министерства все было улажено гораздо быстрее, чем он ожидал.
— Я хотел бы встретиться лично с министром по делу чрезвычайной государственной важности, не терпящему отлагательств, — заявил Кардозу дежурному офицеру.
Тот не повел и бровью, словно с такими просьбами к нему обращались каждый час.
— К сожалению, — развел руками офицер, — министр сейчас в отъезде. Но я подумаю, что можно для вас сделать. Будьте добры, ваши документы.
Взяв удостоверение личности Кардозу, он удалился на некоторое время, а затем вернулся с улыбкой на лице.
— Все улажено, сеньор, вас примут. Сюда, пожалуйста. Выложите на стол содержимое ваших карманов. Весьма сожалею, но так положено. К нам, сами понимаете, всякий народ ходит. Благодарю. Теперь на третий этаж. Вас ждут.
Теперь Себастьян окончательно уверовал в успех. Он вихрем взлетел на третий этаж и остановился, переводя дух, у кабинета.
Он уже почти любил человека, сидевшего за этой дверью. Как близок был он еще совсем недавно к отчаянию! Как близко подступала к нему смерть! И вот теперь все его усилия, кажется, увенчались успехом: в министерстве просто не смогут не дать этому делу ход после всего, что сообщит Себастьян.