- А не знаю. Но думаю, действительно - причуда. Тот, что колол меня, делал это крайне болезненно, но так, что я не терял сознания. Пытка словом, гражданин начальник.
- Нет уж, лучше Вы меня пока по прежнему - старшим лейтенантом называйте. Может, если чистосердечно во всем признаетесь, обращение "гражданин начальник" и не понадобится. И второе, скажите пожалуйста, женщины в доме были?
- В каком? В моем?
- Нет, в бандитском коттедже, там, в лесу.
- Нет.
- А следы их пребывания? Если, конечно, смогли заметить.
- Думаю, что бывали. Так, намеки...Видите ли, когда я лежал на полу и меня кололи ножом в спину, я, чтобы как-то отвлечься от страшной боли, пытался переключиться на какие-то мелочи. Вот, замечаю, на полу под кроватью лежит женская заколка для волос, вот в углу, перед платяным шкафом, что-то блеснуло. У меня на золото глаз наметанный, не исключаю, что сережка золотая с камушком, скорее всего гранат не очень дорогая, - выпала, может, у дамы, закатилась. Так что, вполне возможно, что дамы бывают. Для чего?
- Я не спрашиваю, для чего. И так ясно - банда привозила на "субботник". Или есть другие версии?
- Есть, товарищ старший лейтенант. Могли ведь какую - нибудь коммерческую даму привезти, чтобы, как меня, - пытать?
- Изнасиловать и пытать, требуя выдать другие драгоценности, задумчиво не столько спросил, сколько заметил в утвердительной форме Лукич.
- Вот именно, вот именно. Когда так больно, выдашь все, что есть.
- Так почему же Вы, "барон", терпели пытки и не выдали?
- Так у меня ничего нет, клянусь детьми, все что есть - дом и счет Сбербанке. И то, что украли бандиты. Трудовые накопления за много лет.
- Ну, это вы будете рассказывать смоленским сыскарям ...
- А вы кто же, извиняюсь?
- А я из Рудного. Ваш, так сказать, сосед. Скажите, место указать сможете?
- Смогу. Мне бы только на ту дорогу, куда я выполз, попасть, а там я смогу указать.
- Ну, это как доктор разрешит. А мы - так сразу. Кстати, учтите, вам помощь розыску и следствию зачтется. Понимаете, о чем я?
- А то? - хитро улыбнулся "барон", и поморщился от боли. - Лучше с вами, чем против вас, я правильно понимаю новую ситуацию в стране, или что-то поменялось, пока я был в лесу?
- Не поменялась. И не поменяется в ближайшее время. Так что банду мы возьмем.
Версия 3. 11 августа 1998г. Лейтенант Деркач. "Маньяк".
Лейтенант Деркач ещё раз перечитал ориентировку, полученную из линейного отделения милиции станции Рудный.
Ваше решение? - важно спросил он своего помощника, младшего лейтенанта милиции Ванечку Семенова, любимца всего УВД, и прежде всего его женской части, вернувшегося из отпуска и ревностно приступившего к своим обязанностям помощника следователя.
Старик учитель, это Иван Ксенофонтович Родимцев, я у него в школе учился. Он вел рисование и черчение.
- Как он был в молодости по женской части?
Я его в молодости не знал, - виновато признался Ванечка. - А так то он очень рассеянный был. Женат, вообще то. Жена у него Варвара Степановна, очень приветливая старушка. Я как-то к нему домой ходил, в пятом классе, относил акварели после конкурса, так она чудесными пирожками с капустой меня кормила.
- Пирожки к делу не относятся, - грустно заметил Деркач и проглотил голодную слюну. - Значит, старик был не ходок по женской части?
- Ништяк -, уверенно отмел сомнения следователя Ванечка.
- Три монашенки?
- Это вообще не версия, товарищ лейтенант. Нет, ну правда, Сережа, перешел на "неформальную лексику" помощник следователя. - Знаю я этот монастырь. Приличные дамы.
- Полагаешь, и проверять эту версию нет нужды?
- Ну Вы ваще... Время тратить...
- Тогда остается...
- Странный мужчина, с длинными волосами и бегающими глазками, торжественно заключил Семенов.
- Вот за этим длинноволосым ты и поедешь в Москву.
- В Москву? - обрадовался Ванечка.
- Рано радуешься: даю тебе одни сутки в белокаменной.
- Да что за сутки можно делать?
- На след выйти. Поработаешь на вокзале в Москве с электронщиками.
- Не понял, Сергей Иваныч...
- Эх ты, молодо-зелено, - с явным превосходством посмотрел Деркач на своего помощника. - На вокзалах Москвы установлены телекамеры, которые фиксируют всех приезжающих в столицу. Камера должна была поймать и нашего патлатого. Ты точно проверил, что в Рудном его никто не знает?
- Обижаете, Сергей Иваныч.
- Значится так, - явно подражая одновременно капитану Жеглову и капитану Петруничеву, произнес Деркач. - Идешь к коллегам на вокзале, просишь кассету прокрутить на 8 - 9 августа, то есть за утро девятого когда поезд прибыл в столицу. Они 15 суток кассеты хранят. Так что застанешь. Отсмотри, не встречал ли его кто, если сел в такси, - может быть, камера зафиксировала номер такси или внешний вид таксиста. Пройдись по следу, словом. Хоть что-то привези, чтоб нам эту версию либо продолжать раскручивать, либо похоронить.
- О, точно, вспомнил. Этот длинноволосый приезжал хоронить к нам Рудный.
- Кого.
- Скрипача из ресторана "Магнолия". Он от пьянства умер. И на похороны приезжали его сестра из Брянска и этот патлатый, вроде как в консерватории вместе учились. Это я вчера узнал, когда вы мне поручили проработать версию "пассажиры".
- Ну так что ж ты молчал, едрена лапоть. Значит, хоть кто-то может дать о нем сведения? Родственники скрипача, коллеги?
- Никак нет. Сестра его видела в первый и последний раз. Правда, имя вспомнила - Вениамин. А коллеги так бухали на похоронах, что и свое имя сейчас не вспомнят.
- А когда ж ты с сестрой говорил?
- А в Брянск сегодня утром на всякий случай позвонил.
- Ох, "младшой", далеко пойдешь. Ишь ты какой предусмотрительный. Значит, кое-что у нас есть. Зовут его Веня, скрипач, Консерватория.
...
В Москве Ванечка сразу зашел к коллегам из транспортной милиции. Прокрутили пленку записи приезда пассажиров.
- Вот он, - обрадовано закричал Ванечка, увидев на экране патлатого "скрипача". Укрупнить можно?
- В милиции все можно, - рассмеялся пожилой веселый капитан. И приказал:
- Укрупнить и распечатать кадр. Тот, где патлатый голову вверх поднял. Наверное, на часы посмотрел. Хороший кадр, - залюбовался он укрупненным изображением пассажира на экране.
Через несколько минут принесли распечатку. Это было уже что-то. Имя, профессия, фотография. Он уже собрался уходить, когда в аппаратную заглянул усталый мордастый лейтенант, взглянув на изображение на экране, он хмуро спросил:
- Этим козлом кто интересуется?
- Я, - признался удивленно Ванечка.
- А на хрена он тебе нужен? - все так же равнодушно спросил мордатый лейтенант, наливая в стакан воду из графина и жадно отхлебывая её.
- Есть версия, что он...Ну, словом, данный гражданин подозревается в совершении особо тяжкого преступления.
- И вполне возможна вещь, - мрачно заметил лейтенант.
- Это ещё почему? - заинтересовался веселый капитан.
- Я тот состав - из Смоленска, так? Точно, из Смоленска. Я тот состав принимал. Мне этого козла вонючего бригадир и два проводника с рук на руки сдали.
- Что же он натворил? - насторожился Семенов.
- Я, конечно, извиняюсь, - лейтенант без тени вины на лице взглянул на девушек - сержантов, дежурных операторов за пультом. - Но он обоссал там рабочий тамбур. Говорит, не мог ждать, когда в санитарной зоне туалеты закрыли.
- Ну-ка, ну-ка, - поторопил его Семенов. - Что дальше-то?
- Не запряг, не понукай, молодой ишшо, важно поставил его на место мордатый лейтенант. - А что дальше? Дальше - тишина. "Матросская".
- Не понял? - насторожился Ванечка.
- А когда я его вел уже по вокзалу в отделение, мне навстречу запыхавшиеся мед - братья в белых халатах. "Извиняйте, товарищ лейтенант, говорят, припоздали к поезду". В том смысле, что это их пациент оказался. Его только на похороны друга отпустили. Но без сопровождающего. Он тихий. Но псих. Так что с вокзала все-таки его обратно в психушку повезли.
- В какую? И вправду в "Матросскую тишину"? - спросил Ванечка.
- А это мне без разницы. Это я так, для обозначения характеру учреждения. Тебе надо, ты его и ищи.
- Да, спасибо, товарищ лейтенант. Очень вы мне помогли.
- Работа такая у нас, всем помогать, - мрачно заметил мордатый лейтенант и, выпив залпом ещё один стакан воды натянул на голову фуражку и молча вышел...
Через три часа настырный Ванечка, с благодарностью вспоминая милых девушек из Справочно - информационного центра МВД на Житной, сидел в кабинете директора одной из психиатрических клиник АМН на улице Монтажников дом 45.
- Наш пациент, - приветливо и доброжелательно заметил академик Игорь Викторович Мирнев, лишь бегло взглянув на фотографию. Действительно отпускали его на похороны друга, очень уж он убивался, что не попрощается с товарищем по консерватории. Надеялись, что ему станет лучше. Увы, я ошибся. Ему стало хуже, - будем менять методику.
- Его действительно зовут Вениамин? - на всякий случай спросил Ваня.
- Да, Вениамин Викторович Рутгайзер, холост, немец по национальности, выпускник консерватории, человек безусловно одаренный.
- Я могу ему задать несколько вопросов?
- Боюсь, просто задать вопросы нашему пациенту - не эффективно.
-?
- Дело в том, что после возвращения его из поездки у него снова развилась глубокая депрессия, мы вынуждены были ввести ему определенные медикаменты, не буду вдаваться в подробности, но он сейчас в совсем обычном состоянии. Он не способен реагировать даже на простые вопросы.
- Что же делать? Я вечерним поездом должен выехать в Рудный. Сергей Иваныч дал мне всего сутки.
- А кто такой Сергей Иваныч?
- О, это очень строгий начальник мой. Лейтенант.
Седой академик и совсем молоденький младший лейтенант с пониманием улыбнулись друг другу.