— Не так уж и много. — Пожала плечами девушка. — К концу своей карьеры, он начал фигню всякую писать, но я тут открыла для себя Хемингуэя, Ремарка, а еще в Библиотеке видела толстенную книгу, что-то там про квантовую физику, текста я конечно не пойму, но тебе ума точно добавит.
— Договорились! — Я усмехнулся. — Тогда может обнимемся в честь примирения.
— Нет уж. — Рассмеялась девушка. — Лучше одевайся, да домой поехали, нечего комнату занимать, тем более, тебя Марья ждет.
— Зачем это? — Не понял я. Откидывая одеяло и вставая в кровати, хорошо хоть трусы были на мне. Тело слушалось как будто и не было сломанных ребер и побоев. Но глянув на себя в зеркало я ужаснулся, лицо все еще оставалось черно синим, интересно, зубы выросли, ребра срослись, восстановились даже пробитые легкие, а вот синяки не сошли.
— Она сказала, что жить будет у тебя, пока вся эта эпопея не закончится и не арестуют всех виновных. — Пожала плечами Варвара. — Типа доверяет только тебе. Дим, ты можешь быстрее собираться?
— Торопишься куда-то? — Удивился я, рассматривая свою разорванную в хлам куртку, картечь порвала дорогую кожу, и куртка теперь смотрелась ужасно.
— Тороплюсь! — Призналась Варвара. — У меня свидание.
— Да? — Ухмыльнулся я, натягивая штаны. — То есть, возможно, завтра с утра мне опять придется тебя забирать из КПЗ?
— Сам там не окажись. — Парировала девушка. — Дим! Я серьезно! Мне еще переодеться надо и накраситься.
— Аааа! — Я натянул на себя футболку с надписью «Алиса Бочарова», потом снова с сомнением посмотрев на куртку, все же надел и ее, на улице ведь холодно, ну и что, что куртка рваная лучше в тепле и рванине, чем модным, но в соплях. — Дай угадаю, то самое коротенькое платье и ажурное белье?
— Нет. — Варька невозмутимо протянула мне мое имущество, брелок с разрыв травой, удостоверение, ключи от машины и пистолет. — Белья я сегодня надевать не стану. — Я почувствовал, как краснею, а она победоносно ухмыльнулась, довольная тем, что вогнала меня в краску.
Марья ждала нас за дверью, сжимая в руках уже знакомый мне саквояж с переносной швейной машинкой, копию того, что я совсем недавно отвез к Полине в интернат.
— Ну наконец то! — Буркнула она. — Я уже заждалась.
— Так поторопила бы! — Хмыкнула Варька.
— Нельзя! — Пожала плечами Искусница. — Я же понимаю, что ты этому обалдую мозги на место ставила, ругала за тупое геройство. А это дело нужное. Варь! Я там ребят попросила, чтобы к тебе в машину ткани загрузили, ты не против? — Варвара лишь отмахнулась, ее это не заботило, а вот я насторожился.
Все же есть в Институтских один серьезный изъян, недостаток жизненного опыта, для той же Варвары, фраза про ребят погрузивших в ее авто ткань, это была просто фраза, она не видела картины целиком, я же понял все и сразу, и даже попытался что-то возразить, но Краса наглым образом велела мне заткнуться и идти в машину.
До нее самой же, то, о чем я хотел сказать еще в Институте дошло только тогда, когда она запарковала машину перед подъездом. Только тут она поняла, что весь этот ворох ткани, тяжеленые рулоны, которые погрузили в ее машину институтские «ребята», придётся нам троим таскать на пятый этаж пешком! После первой же ходки она почему-то обругала меня матерными словами, причем совершенно не справедлива, ткани то были не мои, вручила ключи от машины и ушла к себе, видимо готовиться к свиданию. Я же, как и ожидал, как и подсказывал мне мой жизненный опыт пол часа в одиночку таскал рулоны из машины наверх. Спросите куда подевалась Марья, почему она мне не помогала, а вот черт его знает куда они деваются, во вторую ходку, когда мы были между третьим и четвертым этажами. Она пропала, вот только шла следом за мной, весело помахивая стопкой тряпиц, в то время как я пер два рулона ткани, положив их на плечи, а потом раз, и она испарилась. И появилась только тогда, когда я перетаскал все. Причем опять же, возникла непойми откуда с кружкой кофе в руках, критически оглядела мой труд и начала давать указания, куда что переложить.
Впрочем, когда я справился со своей задачей, то был в полной мере вознагражден, нет, вовсе не тем, о чем вы могли подумать, со своими грязными приставаниями, я был отправлен в душ, да и для приставаний, я был все еще слабоват. Марья, даже не допив свой кофе, пошила мне новенькую кожаную куртку, даже лучше, чем та, что сейчас валялась в коридоре, определенная моей гостьей в мусор.
— Дима! Дима! Дима! — Стоило мне только выйти из душа как вокруг меня радостно запрыгали птицы, все трое весело и задорно скакали, друг за другом скандируя мое имя.
— Девочки! — Усмехнулся я им. — Рад видеть вас. Юна, Сирин, как добрались?
— Хорошо! — Закивали девчонки. — Только гусли тащить было тяжело. Если бы не попутные грузовики, то сегодня бы домой ни за что не успели.
— Гусли? — Удивился я. — Забрали все-таки?
— Конечно! — Возмутилась Юна. — Это же ценное имущество! К тому же, если их не забрать, то там столько невинного народу бы полегло.
— Молодцы! — Улыбка не сходила с моих губ, птицы меня очень умиляли, вот вроде с одной стороны, я понимаю, что они смертельно опасные существа, а с другой, они добрые и забавные. — Погодите. Аль, а ты почему тут? Кто за Соловьем присматривает?
— Вся служба безопасности Института за ним присматривает. — Надулась птица. — Дим! Ты обещал, что меня подменять будут, а меня никто не подменял, я устала, я есть хочу, я по вам соскучилась, даже по ним. — Она кивнула на подруг. — Хоть они и дуры.
— Сама дура! — Взвилась Юна.
— Сами дуры! — Поддержала ее Сирин с небольшой поправкой, секунда и под моими ногами сцепился в привычной схватке комок перьев.
Ну ладно, я с улыбкой смотрел на дерущихся подруг, не случится же ничего всего то за одну ночь.
— Тебе правда интересно смотреть на их драку? — Воркующий голос из дверей спальни заставил меня поднять глаза и вместе с тем уронить к полу челюсть, Марья стояла в дверном проеме, оперевшись плечом о косяк, и из одежды на ней были лишь ажурные чулочки.
Нет, отнеслись ко мне этой ночью со всем трепетом и аккуратность, памятуя, что я еще не до конца восстановился после ранений. Хотя я и понимал, что Марье сейчас хотелось куда как большего, чем я мог ей дать, я тоже в свое время пил живую воду и помнил, ту силу и здоровье, что буквально сочилась из моего обновленного организма, но все же она сдержала свои порывы. И потому, когда прозвонил будильник, я легко открыл глаза, не чувствуя ни сонливости ни, пусть и сладкого, но утомления.
— Зачем так рано просыпаться? — Поинтересовалась Искусница, она уже не спала и просто лежала на животе положив свою голову мне на грудь и смотря на меня.
— Как правило, из-за Василисы. — Я погладил ее по щеке и девушка, ласково улыбнувшись попыталась шутливо укусить меня за кончики пальцев. — Почти каждое утро, она заявляется ко мне, и мы вместе завтракаем.
— Серьезно? — Марья округлила глаза. — И при этом ты с ней не спишь?
— Нет. — Я отрицательно помотал головой. — Я же понимаю, что если я с ней того… и Кощей об этом узнает, то мне не жить.
— Ну не знаю. — Марья залезла на меня сверху и прижав мои руки склонилась к самому лицу. — Меня бы это не остановило. Мы все когда-нибудь умрем, а тут хоть знаешь за что.
— Думаешь, это того стоит. — Усмехнулся я. — Я вроде как женским вниманием не обделен, у меня вон ты есть, Полинка, я доволен и потребности мои удовлетворены.
— Ну не знаю. — Девушка зажмурилась от удовольствия как кошка. — Все равно. Я бы это сделала!
Я крепко прижал ее к себе и на какое-то время мы забыли о разговорах.
— Кощей убьёт… — Повторила Марья, откинувшись на кровати. — Меня он теперь точно убьёт, так уж лучше смерть принять за полученное удовольствие, чем за утерю тупого ключа, который я даже не просила мне давать.
— Все так серьезно? — Удивился я. — Тут же вроде как не принято своих на тот свет отправлять.
— Это я образно. — Отмахнулась Марья. — Не убьёт конечно, но нудеть будет месяца три. Он на эти дела мастер, самый профессиональный зануда во вселенной, а самое обидное, что ключ этот для него лично вообще не важен, он и без ключа хранилище открыть может, его для нас оставляют, на всякий случай, например, если бы я не потеряла свою ключ, да если бы Горох был жив и его ключ не украли, то сейчас мы могли бы получить доступ к артефакту и восстановить запас живой воды. А когда Костя вернется, он и без всякого ключа запросто попадет в хранилище, но при этом мне за утерю, весь мозг выклюет!
— А зачем вообще вся эта муть с тремя ключами? — Задал я давно интересующий меня вопрос.
— Власть. — Усмехнулась Марья. — У кого артефакт, у того весь мир в кулаке. Сейчас Институт придерживается статуса кво, мы не создаем слишком опасных существ, не производим предметов способных уничтожить мир, да у нас даже количество соловьевичей, стабильно и довольно невелико, все это согласовано с мировыми правительствами и представителями крупнейших капиталов. А теперь представь, что воображлятор попадает в руки безумца или тупого амбициозного менеджера, который решит, что договоренности то можно и пересмотреть, и вот, армии соловьевичей штурмуют Нью Йорк, а у нас тут высаживается корпус морской пехоты. Новая война, новый передел сфер влияния, реки крови, а поверь, в Институте амбициозных идиотов достаточно.
— Например Соловей? — Я пристально посмотрел Марье в глаза.
— Нет! — Усмехнулась та. — Этот точно нет. Соловей служака! Лишен амбиций, лишен фантазии. На него я бы на последнего подумала. Вот подружка его, Ключница, та да, эта злая жадная и расчетливая баба.
— А Роза с Бэллой? — Информация, которую сейчас выдавала разговорившаяся Искусница была очень важна, а секретарши Кощея меня интересовали очень сильно, на настоящий момент в моем личном списке подозреваемых, они занимали первое место, я все больше и больше склонялся к тому, что именно они запустили всю эту кутерьму, начиная с убийства Гороха и заканчивая похищением Марьи.