— Ты давно ушел из армии, Шэдвелл?
Лицо осталось неподвижным — среагировало тело. Напряглись плечи, жестче стала спина.
— Стрижка? — спросил он.
— Это. И еще — не чую я в тебе штатского.
Он обратил ко мне светлые глаза в металлических рамках. Недружелюбным взглядом, но и не враждебным. Нейтральным скорее.
— Два года.
Роу посмотрел на меня, мне пришлось подавить улыбку. Какой же он яркий и блестящий, господи ты боже мой.
— А с тобой непонятно, Роу. Военный в тебе не чувствуется, но ясно, что ты не шпак.
Он усмехнулся мне, глаза довольно блеснули:
— Ага. Я работал под легендой.
— Коп или федерал?
— А ты уверена, что хочешь знать? — спросил он.
Шэд глянул на него и коротко бросил:
— Не надо.
Роу перестал улыбаться, но глаза все еще блестели каким-то внутренним счастьем.
Значит, Шэдвелл у них старший.
— Чего не надо? — спросила я.
— Нас послали охранять вас, а не брататься.
— Брататься, — повторила я и засмеялась. — Брататься. Давно не слышала такого слова.
Шэдвелл нахмурился:
— Слово точное.
Я кивнула, постаралась выглядеть более серьезной. Но перехватила взгляд Роу — глаза у него блестели сдерживаемым весельем. Углы губ подрагивали — мне пришлось отвернуться, а то бы я не выдержала.
Кажется, Шэдвелл это почувствовал, потому что повернулся и посмотрел на Роу суровым взглядом. Роу пришлось устроить приступ кашля, чтобы прикрыть рвущийся наружу смех.
— И что заставило тебя уйти с работы под легендой? — спросила я.
Он оправился от «приступа кашля» и ответил:
— Мое чувство юмора.
Я на него посмотрела, пытаясь понять, насколько он серьезен. Он намекал, что его уволили или хотя бы перевели за чувство юмора, которое довело его до беды?
— Роу, — сказал Шэдвелл, — ей твою биографию знать не надо.
— Так точно, сэр.
И Роу снова вытянулся у двери, но глаза и положение губ показывали, что он не совсем серьезен. Мне стало понятнее, какие у него могли быть трения с начальством.
Шэдвелл посмотрел на нас тяжелым взглядом. Настоящим, профессиональным. Под таким взглядом наверняка сжимаются в комок злодеи, но я ведь не злодей? Я просто интересовалась, почему охранники стоят с нашей стороны двери. Вроде бы как это лишнее.
— Ладно, Шэдвелл, так вы и будете вдвоем тут стоять в номере всю ночь?
— Нет.
— Тогда почему вы сейчас тут стоите?
— Потому что нам так велели.
У Роу снова дернулся уголок рта. Этих двоих свел в пару кто-то с чувством юмора.
— А это не странно — стоять с этой стороны двери? Опасность-то снаружи, а не внутри.
Шэдвелл недовольно скривился, но тут же лицо его стало спокойным.
— Я выполняю приказы, миз Блейк.
— Маршал Блейк, — поправила я, поскольку этому приверженцу правил-и-порядка стоило напомнить, что я тоже не совсем штатская.
Он покосился на меня, но тут же уставился прямо перед собой.
— Если вы федеральный маршал, то вам понятно, что значит точное выполнение приказов.
Я в ответ рассмеялась:
— Отлично сказано, Шэдвелл. Если я федеральный маршал. Могу тебя заверить, что именно так дело и обстоит — федеральный маршал, со значком и всем, чем положено. Но ведь не настоящий, да? Меня по блату назначили, ничему не учили, и потому я липовый маршал, так?
— Я этого не говорил.
— Но имел в виду, — сказала я уже не слишком любезным голосом.
— Вы пытаетесь затеять перебранку с Шэдвеллом? — спросил Роу с выражением любопытства на лице.
Я пожала плечами, устроилась в кресле поудобнее, насколько кобура позволяла.
— Может быть. И прошу прощения, если так. Я просто несколько устала, в напряжении, и очень, очень не хочу идти на эту пьянку.
— Это была неудачная идея, — согласился Шэдвелл.
— Хуже не придумать, — поддержала я.
Он посмотрел на меня:
— Так зачем тогда идти?
— Потому что Джейсон идет, а он хочет, чтобы я пошла с ним.
Шэдвелл кивнул:
— У меня жена любит бывать в обществе. А я ненавижу вечеринки.
Я попыталась не заметить, что Шэдвел сделал то, за что рявкнул на Роу — пустился в откровенности.
— Да, но ручаюсь, что ваша жена не таскает вас на пьянки, где будут раздеваться незнакомые мужчины.
— Вы же не думаете, что ваш друг захочет остаться на этот номер программы? — спросил он.
Я пожала плечами и села прямее:
— Он может.
Двое охранников переглянулись. Даже Роу не показалось это забавным. Потом он осклабился, будто не мог сдержать улыбки:
— Последний раз, когда я видел мужской стриптиз — это мне исполняли приватный танец.
Мы оба на него вытаращились. Он пожал плечами и покраснел — что нечасто можно увидеть у копа, пусть сто раз бывшего.
— У нас была серия нападений на геев, перешедшая в серийные убийства. И все жертвы были завсегдатаями одного и того же клуба. — Он снова осклабился: — Из всех работающих под прикрытием только я был настолько уверен в своей мужественности, чтобы взяться за эту работу.
При этом откровении распахнулась дверь в ванную, и вышел Джейсон в синей футболке, отлично подходящей под цвет глаз — они тоже стали невероятно синие. Футболка очень ловко сидела, подчеркивая все мышцы. Синие джинсы были для выходов — тугие и точно по фигуре. Джейсон тоже надел короткие сапоги и сверху черный пиджак, и наряд получился средний между клубным и полупрофессиональным. Но выглядел Джейсон хорошо, и знал это. Оделся так, чтобы его съесть хотелось. Пусть он никого не собирался кадрить на вечеринке, но пусть видят, каков он.
Эх, ну и пофлиртует же он сегодня.
Глава тридцать первая
Здоровенный нож я оставила дома вместе с кожаной сбруей, позволявшей носить его одновременно с пистолетом. Но одна из причин, отчего я так ношусь с оружием, это что мне приходится возить весь набор охотника на вампиров. Зачем? Потому что изменились правила для федеральных маршалов из программы борьбы с преступлениями, имеющими противоестественную подоплеку. Теперь, когда мы куда-то едем, пусть по личному делу, все равно обязаны иметь при себе снаряжение на случай, если возникнет срочная необходимость, а мы будем где-то рядом, то обязаны принять вызов. Новые правила ввели после того, как один мой коллега был в отпуске с семьей, и этот отпуск для местных копов превратился в охоту на вампира. Охота вышла неудачной, и в рапорте, который ему пришлось представить наверх, он написал, что основной проблемой было отсутствие набора, оставшегося дома. Ему нужно было его снаряжение — как и всем нам.
Все это означало, что мне пришлось брать с собой кое-какие по-настоящему опасные предметы. Такие, что лети я коммерческим рейсом, меня бы близко не подпустили к самолету, хоть бы я там до второго пришествия значком махала. Предметы обычные: запасные пистолеты, запасные обоймы, колья. Святая вода, просфоры, запасные кресты. Я даже добавила несколько священных реликвий других вер, потому что приходилось мне работать со стражами порядка нехристианских конфессий, а очень хочется, чтобы освященные предметы были у всех участников. Если есть с тобой атеисты, молись, чтобы они были хорошо вооружены, но не говори, что ты за них молишься. У атеистов бывает иногда так же плохо с юмором, как у фундаменталистов.
Но вот за что меня бы точно выставили из самолета и доставили в допросную Агентства Национальной Безопасности, это «МП-5 Хеклер и Кох» с фосфорными гранатами. Я их никогда не использовала, но мой друг Эдуард, он же Тед Форрестер, тоже федеральный маршал противоестественного отдела, говорил, что они чудеса творят. Честно говоря, я любых гранат побаиваюсь, но штука, которая горит даже в воде, действительно очень неприятна для нежити любого рода. Даже на зомби и гулей действует, которых куда труднее завалить, чем вампов. Правительство говорит, что мне нужно иметь при себе все мои игрушки — я их все и привезла. То есть не совсем все. Пока что я сопротивляюсь желанию Эдварда научить меня работать с огнеметом. Боюсь я его.
Все это к тому, что нам пришлось задержаться у главной стойки с моей ручной кладью. Шэд и Роу не были в восторге, но когда поняли, что я настроена решительно, вызвали охранников в форме, построили вокруг нас фалангой и сопроводили в вестибюль. Я считала это излишним, пока мы не попали под ураганный обстрел фотовспышек в вестибюле. Даже темные очки пришлось надеть, чтобы глаза не слепило. Понятно теперь, зачем звезды их носят.
Охранники встали вокруг нас стеной, и я смогла показать значок и объяснить приятной даме за конторкой, что есть у меня в этом кейсе несколько важных штучек, которые я не хочу оставлять без присмотра в номере. Пока не началась эта свистопляска, я могла бы так поступить, но сейчас у меня все время стояло перед глазами кошмарное видение — как в наш номер вламываются репортеры. А мне не надо, чтобы моими пистолетами играли непосвященные. А уж тем более — фосфорными гранатами.
Приятная леди по имени Бетанн была более чем счастлива нам помочь. Она даже разрешила нам с Джейсоном отнести кейс к здоровенному сейфу. Судя по тому, что она и глазом не моргнула и не задала ни одного вопроса, я была не первым в этом отеле гостем с «важными» материалами. Хотя я готова была ручаться, что только у меня набралось так много огневой мощи в небольшом кейсе.
Когда кейс оказался надежно заперт и мы с Бетанн пожали друг другу руки, вся наша группа развернулась и направилась к лифту.
— Что вы положили в сейф? — кричали мне вслед репортеры. Некоторые орали: «Кейт!», но другие выкрикивали правильное имя:
— Джейсон! Джейсон! Вы говорили с Жан-Клодом? Анита, он лучше в постели, чем вампиры?
Мы не реагировали. Катастрофическая случайная пресс-конференция дала нам урок, который мы усвоили. Пресса — это опасность, с которой не умеет обращаться никто из нас — на этом уровне по крайней мере. Как если хорошо играешь в дворовой футбол, и вдруг оказываешься против профессионалов. Не наш класс, и теперь мы это знали.