Пайпер слышала, что каждый гигант был рожден на противовес определенному богу, однако собравшихся в Парфеноне гигантов явно было больше двенадцати. Она насчитала как минимум двадцать и, как будто они сами по себе были недостаточно устрашающими, вокруг ног гигантов собралась целая орда монстров поменьше: циклопы, огры[103], шестирукие землерожденные[104] и змееногие драконицы.
В центре толпы стоял пустой, импровизированный трон из витых строительных лесов и каменных блоков, по-видимому выдернутых наугад из руин.
Дочь Афродиты наблюдала, как какой-то гигант бросился вверх по лестнице в дальнем конце Акрополя. Он носил огромный велюровый спортивный костюм с золотыми цепями на шее, а его волосы были зализаны назад, что делало его похожим на тридцатифутового бандюгана, правда, с драконьими ногами и темно-оранжевой кожей. Гигант-мафиози забежал в Парфенон и, споткнувшись на пороге, расплющил нескольких землерожденных под своими ногами. Запыхавшись, он остановился у подножия трона.
— Где Порфирион? — требовательно спросил он. — У меня есть новости.
Старый враг Пайпер, Энкелад, сделал шаг вперед.
— Как всегда опаздываешь, Ипполит[105]. Надеюсь, твои новости стоят ожидания. Король Порфирион будет…
Почва под ними разверзлась. Еще больший гигант выпрыгнул из-под земли, словно кит из воды.
— Король Порфирион здесь! — сообщил король.
Он нисколько не изменился с их последней встречи в Волчьем доме в Сономе. Будучи ростом в сорок футов, он возвышался над всеми своими собратьями. А, вообще-то, Пайпер осознала, что он был одного размера с Афиной Парфенос, прежде правящей этим храмом; от этой мысли ей поплохело. В его косах цвета морских водорослей блестело оружие побежденных полубогов. Его лицо было жестоким и бледно-зеленым, глаза — белыми, как Туман. Его тело излучало своеобразное гравитационное поле, которое заставляло остальных монстров тянуться к нему. Почва и камни неслись по земле, притягиваемые к его огромным змеиным ногам.
Мафиози Ипполит опустился на колени.
— Мой король, у меня есть весть от врагов!
Порфирион занял свой трон.
— Говори.
— Корабль полубогов огибает Пелопоннес. Они уже уничтожили призраков в Итаке и пленили богиню Нику в Олимпии!
Толпа монстров беспокойно заерзала. Циклопы грызли ногти. Две драконицы обменивались монетами, словно делали ставки на Конец Света в офисном тотализаторе.
Порфирион лишь рассмеялся.
— Ипполит, хотел бы ты убить своего врага Гермеса и стать посланником гигантов?
— Да, мой король!
— Тогда ты должен приносить более свежие новости. Все это я уже и так знаю. И ничего из этого не имеет значения! Полукровки взяли тот маршрут, который мы от них и ожидали. В противном случае, они были бы дураками.
— Но, сэр, они прибудут в Спарту утром. Если они справятся с макхаи[106]...
— Идиот! — от рева Порфириона задрожали руины. — В Спарте их поджидает наш брат Мимас[107]. Не о чем беспокоиться. Полубогам не дано изменить свою судьбу. Так или иначе, их кровь прольется на этих камнях, и Мать Земля проснется!
Толпа одобряюще заревела, размахивая оружием. Ипполит поклонился и отступил в сторону; еще один гигант подошел к трону.
Пайпер с удивлением осознала, что это была женщина. Не то чтобы это было легко понять. У гигантши были такие же драконоподобные ноги и плетеные волосы. Она была так же высока и дородна, как гиганты мужского пола, однако ее нагрудник определенно был сделан для женщины. Ее голос был высоким и пронзительным.
— Отец! — крикнула она. — Спрошу еще раз: почему здесь? Почему не на самих склонах горы Олимп? Конечно...
— Перибея[108], — прорычал король. — Этот вопрос давно решен. Настоящая гора Олимп — это всего лишь пустынный холм. Он не подходит нам по статусу. Здесь, в самом центре греческого мира, корни богов въелись в землю действительно глубоко. Есть храмы и подревнее, но в сознании смертных Парфенон — это самый могущественный символ олимпийцев. Когда тут прольется кровь последних героев, Акрополь сравняют с землей. Этот холм будет разрушен, а весь город — поглощен Матерью-Землей. Мы станем властелинами мироздания!
Толпа закричала и завыла, но гигантшу это не убедило.
— Ты искушаешь судьбу, — сказала она. — У полукровок, помимо врагов, здесь есть и друзья. Это не мудро…
— МУДРО? — Порфирион встал со своего трона. Все гиганты отпрянули. — Энкелад, мой советник, объясни-ка моей дочери, что такое мудрость.
Огненный гигант вышел вперед. Его глаза сияли словно алмазы. Пайпер ненавидела его рожу. Она слишком часто видела его во сне, когда ее отец находился в плену.
— Ты не должна переживать, принцесса, — заверил ее Энкелад. — Мы захватили Дельфы. Аполлон с позором был изгнан с Олимпа. Будущее для богов закрыто. Они слепо действуют на ощупь. Что касается искушения судьбы... — он указал куда-то влево, и меньший гигант шагнул вперед. У него были седые крысиные волосы, морщинистое лицо и молочные глаза с катарактой. Вместо доспехов он был облачен в рваную мешковатую тунику. Его огромные драконьи ноги были белы, как лед.
Он не выглядел особо впечатляющим, но Пайпер заметила, что другие монстры держались от него на расстоянии. Даже Порфирион.
— Это Тоон[109], — продолжил Энкелад. — Подобно тому, как многие из нас родились с предназначением убить противоположных нам богов, Тоон родился, чтобы убить трех мойр[110]. Он задушит этих старушек голыми руками, искромсает их пряжу и разрушит их ткацкий станок; он уничтожит саму судьбу!
Король Порфирион встал и триумфально вскинул руки.
— Никаких больше пророчеств, мои друзья! Никакого чтения будущего! Пора Геи станет нашей эрой, и мы сотворим свою собственную судьбу!
Толпа одобрительно заревела, да еще и так громко, что Пайпер показалось, будто ее разрывает на куски. Затем она поняла, что кто-то тряс ее наяву.
— Эй, — сказала Аннабет. — Мы прибыли в Спарту[111]. Пора собираться.
Пайпер нетвердо села, её сердце до сих пор бешено колотилось.
— Ага... — она схватила Аннабет за руку. — Но сначала... Я должна тебе кое-что рассказать.
ГЛАВА 19. ПАЙПЕР
Когда она подробно изложила свой сон Перси, туалеты на корабле взорвались.
— Ни в коем случае вы не пойдете туда одни, — заявил сын Посейдона.
Лео побежал вниз по коридору, размахивая гаечным ключом.
— Чувак, обязательно было ломать сантехнику?
Перси проигнорировал его. Вода бежала по трапу. Корпус грохотал от взрывов труб; раковины затопило. Пайпер понимала, что Перси не хотел наносить столько ущерба кораблю, однако от одного его сердитого взгляда ей хотелось покинуть Арго II как можно скорее.
— С нами все будет в порядке, — заверила его Аннабет. — Пайпер предвидела, как мы направлялись туда. Так что этого не миновать.
Перси уставился на Пайпер так, будто это все была ее вина.
— А этот чувак, Мимас? Я так понимаю, он гигант?
— Возможно, — ответила она. — Порфирион назвал его нашим братом.
— А еще та бронзовая статуя, окруженная огнем, — продолжал Перси. — И эти... штуковины, которые ты упомянула. Маки?
— Макхаи, — произнесла Пайпер. — Думаю, с греческого это «битва», но я не уверена, стоит ли тут понимать его буквально.
— О том и речь! — настаивал Перси. — Мы понятия не имеем, что вас там ждет. Я иду с вами.
— Нет, — Аннабет положила руку ему на плечо. — Если гигантам так нужна наша кровь, последнее, что нам необходимо, это отправлять туда парня и девушку вместе. Ты забыл, что для великого жертвоприношения им нужны оба?
— Тогда я пойду с Джейсоном, — сказал Перси. — И вдвоем мы...
— Рыбьи мозги, ты намекаешь на то, что два парня справятся с этим делом лучше двух девчонок?
— Нет, я имею в виду... нет. Но...
Аннабет поцеловала его.
— Вы и глазом моргнуть не успеете, как мы вернемся.
Пайпер последовала за ней наверх; вся нижняя палуба была на грани затопления водой из туалетов.
Часом позже Пайпер и Аннабет стояли на холме и осматривали руины Древней Спарты. Они уже разведали обстановку в городе, который, как ни странно, напоминал Пайпер Альбукерке[112] — кучка низких, квадратных, выбеленных зданий, раскинувшихся на равнине у подножия пурпурных гор. Аннабет настояла на посещении археологического музея, затем на осмотре гигантской металлической статуи спартанца на городской площади и на прогулке по «Национальному музею оливок и оливкового масла» (да, такой и впрямь существует). Дочь Афродиты узнала об оливковом масле больше, чем ей было нужно, однако ни один гигант так и не напал на них. Да и никакой статуи закованного в цепи бога они не обнаружили.
Аннабет, казалось, не горела желанием проверять руины на окраине города, но, в конце концов, у них просто не осталось выбора: все остальные места они уже давным-давно осмотрели.
По правде говоря, эти руины были ничем не примечательны. Согласно сведениям Аннабет, холм, на котором они стояли, раньше являлся акрополем Спарты — наивысшей точкой и главной крепостью города — но он совсем не был похож на тот огромный афинский Акрополь, который Пайпер видела в своих снах.
Выветренный склон был покрыт жухлой травой, камнями и чахлыми оливковыми деревьями. Внизу руины уходили вдаль где-то на четверть мили: известняковые блоки, несколько сломанных стен и какие-то крытые плиткой дыры в земле, похожие на колодцы.