— Идем, — Джейсон хлопнул своего друга по спине. — Проверим наш корабль.
ГЛАВА 29. НИКО
Поставьте Нико перед выбором — умереть или оказаться в супермаркете Зиппи в Буфорде, и решить ему будет крайне сложно. Если подумать, на земле мертвых он хорошо ориентируется. Да и еда там посвежее.
— Я все равно не понимаю, — бормотал тренер Хедж, пока они брели по центральному проходу. — Они назвали целый город в честь стола Лео?
— Думаю, город появился первым, тренер, — ответил Нико.
— Надо же, — Хедж взял коробку пончиков с сахарной пудрой. — Быть может, ты прав. Этим на вид как минимум лет сто. Скучаю по тем португальским фартурам.
При мыслях о Португалии у сына Аида начинала болеть рука. Следы от когтей оборотня на его бицепсах были все еще красными и опухшими. Один из сотрудников магазина даже поинтересовался: не натолкнулся ли Нико случайно на рысь.
Они купили аптечку первой помощи, пачку бумаги (чтобы тренер Хедж мог писать больше писем-самолетиков своей жене), фастфуд с содовой (потому что шведский стол в новой магической палатке Рейны снабжал их только здоровой пищей и свежей водой) и различные туристические принадлежности для бесполезных, но впечатляюще сложных ловушек для монстров от тренера Хеджа.
Нико надеялся найти новую одежду. Они покинули Сан-Хуан два дня назад, и ему уже порядком поднадоело ходить в тропической рубашке с надписью ISLA DE ENCANTORICO; к тому же, у тренера Хеджа была такая же. К сожалению, выбор в супермаркете был невелик: футболки с флагами конфедератов да банальностями вроде СОХРАНЯЙ СПОКОЙСТВИЕ И СЛЕДУЙ ЗА БЫДЛОМ, поэтому он решил и дальше носить попугаев с пальмами.
В лагерь они возвращались вдоль двухпутной дороги; солнце припекало. Похоже, данный уголок Южной Каролины состоял преимущественно из заросших растительностью полей, перемежеванных телефонными столбами, и деревьев, покрытых лианами кудзу. Сам город был собранием портативных металлических сараев — шести или семи; наверное, его население было таким же маленьким.
Вообще-то Нико не особо любил солнце, но в кои-то веки был рад теплу: так он чувствовал себя более материальным, крепче привязанным к миру смертных. С каждым прыжком по теням все только усложнялось. Даже в ясные дни его рука спокойно проходила насквозь твердые предметы. Его пояс и меч падали к лодыжкам безо всякой на то причины. Однажды, не глядя по сторонам, Нико прошел прямо через дерево.
Сын Аида вспомнил слова Джейсона Грейса, брошенные ему во дворце Нота: «Быть может, настало время выйти из тени».
«Если бы я только мог», — подумал Нико. Впервые за всю свою жизнь он боялся темноты, потому что мог раствориться в ней навсегда.
Дорогу к лагерю они отыскали без проблем: Афина Парфенос служила высочайшим ориентиром. А в новой камуфляжной сети она блестела серебристым светом, словно очень яркое привидение ростом в сорок футов.
Статуя, видимо, хотела, чтобы команда посетила место образовательной значимости, потому как приземлилась рядом с историческим памятником с пометкой «Буфордская резня» на посыпанном гравием участке земли, находившемся на пересечении направлений Никуда и Ничего.
Палатка Рейны разместилась в роще деревьев примерно в тридцати ярдах от дороги. Рядом стояла прямоугольная пирамида — сотни камней, нагроможденных в форме большой могилы, с гранитным обелиском в качестве надгробия. По кругу были раскиданы увядшие венки и сломанные пластмассовые букеты, от которых атмосфера становилась еще более удручающей.
Аурум и Аргентум играли в догонялки в лесах с одним из тренерских мячей для гандбола. С тех пор, как металлических гончих отремонтировали амазонки, они вели себя резво и жизнерадостно — в отличие от их хозяйки.
Рейна сидела по-турецки у входа в палатку, вперившись взглядом в мемориальный обелиск. После произошедшего в Сан-Хуане она была не особо разговорчива. Монстры притихли — что настораживало. Да и от охотниц и амазонок больше ничего не было слышно. Что случилось с Хиллой, Талией и гигантом Орионом?
Нико не особо жаловал охотниц Артемиды. За ними по пятам следовали не только их охотничьи собаки и птицы, а и разного рода неприятности. Его сестра Бьянка умерла вскоре после присоединения к ним. Затем их лидером стала Талия Грейс, которая начала нанимать в команду еще больше молодых девушек, что Нико было не по душе — как будто смерть Бьянки можно было так легко забыть… как будто ее можно было заменить.
Когда сын Аида проснулся в «Баррачине» и узнал о похищении Рейны, он в ярости разнес весь внутренний дворик ресторана. Охотницы не могли просто так взять и отнять у него еще одного близкого человека.
К счастью, Рейна вернулась, только вот стала жутко задумчивой. Каждый раз, когда Нико хотел поговорить с ней по поводу того инцидента на улице святого Хосе — в частности, о призраках на балконе, которые прожигали дочь Беллоны ненавистным взглядом и шептали ей всякого рода обвинения — Рейна тут же пресекала все его попытки.
Нико располагал кое-какой информацией о призраках. Впускать их в свой разум было опасно. Он хотел оказать Рейне помощь, но, так как его собственной стратегией было разбираться с проблемами самостоятельно и отвергать любого, кто пытался помочь, он как бы не мог критиковать ее за то, что она поступала так же.
Как только они подошли поближе, Рейна обратила к ним свой взгляд.
— Я все поняла.
— Узнала, что это за место такое? — спросил Хедж. — Хорошо, потому что оно сводит меня с ума.
— Битва при Уоксхоу, — сказала она.
— А, понятно… — глубокомысленно кивнул Хедж. — Жуткое было мочилово.
Нико просканировал местность на наличие неупокоенных душ, однако ничего не обнаружил. Необычно для поля боя.
— Ты уверена?
— 1780 год, — пояснила Рейна. — Американская революция. Греческие полубоги в большинстве своем были колониальными лидерами, римские — британскими генералами.
— Потому что Англия в те времена была похожа на Рим, — догадался Нико. — Разрастающаяся империя.
Рейна подобрала сломанный букет.
— Думаю, поэтому мы здесь и приземлились. Это моя вина.
— Ой, да ладно тебе, — усмехнулся Хедж. — Ты не виновата, что мы очутились в буфордском магазинчике Зиппи. Это просто случайность.
Рейна повертела в руках поблекшие пластиковые цветы.
— Во время революции британская кавалерия окружила четыре сотни американцев. Колониальные труппы были готовы сдаться, и даже опустили оружие, однако британцы жаждали крови. Это была жуткая бойня… выжили лишь немногие.
Нико это вовсе не шокировало. После путешествий по подземному миру и множества услышанных им историй о зле и смерти, военная резня едва ли казалось достойной удивления.
— И причем тут ты?
— Британским командиром был Банастр[133] Тарлтон.
Хедж фыркнул.
— Слыхал я о таком. Чокнутый парень. Его прозвали Мясником Бенни.
— Да… — Рейна с трепетом вздохнула. — Он был сыном Беллоны.
— Вот оно как, — Нико уставился на огромную могилу. Его все еще беспокоил тот факт, что он не почувствовал ни одного духа. Здесь положили стольких солдат… должно же это место излучать хоть какую-то ауру смерти.
Он присел рядом с Рейной и в который раз решил рискнуть ее разговорить.
— Значит, ты думаешь, что нас притянуло сюда потому, что у тебя есть некая связь с этими призраками. Что-то вроде этого случилось и в Сан-Хуане, да?
Нико сосчитал до десяти. Рейна молчала, вертя в руках пластиковый букет.
— Я не хочу говорить о Сан-Хуане.
— А стоит, — собственное тело показалось ему чужим. Зачем он призывал Рейну поделиться с ним своим прошлым? Во-первых, раньше он так не поступал, во-вторых, это было не его дело. Тем не менее, Нико продолжил: — Знаешь, многие приведения потеряли свои голоса. Миллионы из них бесцельно бродят по полям Асфоделей, пытаясь вспомнить кто они такие. И почему так происходит? Потому что при жизни они так и не дали себе шанса. Они никогда не выговаривались, и их никто не слышал. Твой голос — это твоя личность. Если ты им не пользуешься, — сказал он, пожав плечами, — ты уже на полпути на Асфодели.
Рейна нахмурилась.
— Так вот как ты людям настроение поднимаешь?
Тренер Хедж прочистил горло.
— Что-то это начинает давить мне на психику. Пойду напишу еще писем.
С этими словами он взял свой блокнот и направился в лес. Последнее время тренер много писал — очевидно, не только Мелли. Деталями Хедж не делился, однако намекал, что пытался раздобыть помощь. Насколько Нико было известно, писал он Джеки Чану.
Сын Аида открыл свой пакет с покупками и вытащил оттуда упаковку овсяного печенья с кремом; он протянул ее Рейне.
Она поморщилась.
— Они выглядят так, словно их срок годности истек во времена динозавров.
— Кто знает. Аппетит у меня сейчас что надо. Любая еда кажется вкусной… кроме, пожалуй, семян граната. Вот этих с меня точно хватит.
Рейна все же взяла одну печеньку и надкусила ее.
— Те призраки в Сан-Хуане… все они являются моими предками.
Нико молчал. Бриз заставил камуфляжную сетку на Афине Парфенос затрепетать.
— У семьи Рамирес-Ареллано древние корни, — продолжила Рейна. — Я много чего не знаю. Мои предки жили в Испании, когда она была римской провинцией. Мой пра-пра-пра-какой-то-дедушка был конкистадором. Он переехал в Пуэрто-Рико вместе с Понсе де Леоном.
— Тот призрак на балконе в доспехах конкистадора, — вспомнил Нико.
— Да, это он.
— Так… вся твоя семья происходит от Беллоны? Я думал, вы с Хиллой являетесь ее дочерьми, а не наследницами.
До него поздно дошло, что Хиллу упоминать не стоило. На лице Рейны промелькнуло отчаяние, пускай ей и удалось его тотчас же скрыть.
— Мы и есть ее дочери, — ответила Рейна. — Первые настоящие дети Беллоны в семье Рамирес-Ареллано. Ей всегда нравился наш род. Миллионы лет назад она предсказала, что мы будем играть ключевые роли во многих сражениях.