– Аннабет, доверься мне, – выдохнула Пайпер.
– План… – пролепетала дочь Афины. – Я захожу слева, ты справа. Если мы…
– Аннабет, все планы отменяются.
– Ч-что?
– Никаких планов! Просто иди за мной!
Гигант взмахнул молотом, но девушки легко от него увернулись. Пайпер прыгнула вперед, забежала гиганту за спину и полоснула его мечом под коленом. Пока враг вопил от ярости, Пайпер затащила Аннабет в ближайший туннель. Они сразу же оказались в полной темноте.
– Дурехи! – зарычал гигант где-то позади. – Это неверный путь!
– Ходу, ходу! – Пайпер крепко держала Аннабет за руку. – Всё в порядке, идем.
Темнота стояла хоть глаз выколи, даже свет ее меча погас. И всё же она со всех ног бежала вперед, доверившись своим инстинктам. Судя по эху их шагов, они, скорее всего, находились в громадной пещере, но проверить это не представлялось возможным. Пайпер просто шла туда, где, как ей казалось, ее страх возрастал сильнее всего.
– Пайпер, здесь совсем как в Доме Ночи, – подала голос Аннабет. – Нам нужно закрыть глаза.
– Нет! Держи их открытыми. Прятаться нельзя.
Где-то перед ними раздался голос гиганта:
– Вы потерялись навсегда. Вас поглотила тьма.
Аннабет встала как вкопанная, вынудив Пайпер тоже остановиться.
– Зачем мы вообще сюда полезли? – в голосе Аннабет слышались истерические нотки. – Мы заблудились! Мы сделали то, чего он от нас хотел! Нужно было выиграть время, вступить в переговоры с врагом, придумать план. Раньше это всегда срабатывало!
– Аннабет, я никогда не пренебрегала твоими советами, – Пайпер старалась говорить мягко, – но сейчас мне придется это сделать. Разумом это место не победить. С помощью логики тебе не победить свои эмоции.
Смех гиганта загремел, как взрыв глубинной бомбы.
– Да, падай духом, Аннабет Чейз! Я Мимант, рожденный, чтобы лишить жизни Гефеста. Я – разрушитель планов, истребитель отлаженных механизмов. Когда я рядом, всё идет насмарку. Карты прочитываются неправильно, приборы ломаются, данные теряются. Самые лучшие мозги превращаются в кашу!
– Я… я сталкивалась с врагами пострашнее тебя! – выкрикнула Аннабет.
– О, ясно! – судя по голосу, гигант подобрался к ним поближе. – И тебе не страшно?
– Ни капельки!
– Конечно, тебе страшно, – поправила подругу Пайпер. – Ты просто в ужасе!
Что-то со свистом рассекло воздух. Пайпер едва успела оттащить Аннабет в сторону.
БДЫЩ!
Они вдруг вновь оказались в круглом помещении, тусклый свет теперь почти ослеплял. Гигант стоял совсем рядом, пытаясь пока безуспешно выдернуть молот из пола. Пайпер бросилась вперед и вонзила меч в бедро чудовища.
– А-А-А-АР-Р-Р-Р!
Мимант выпустил молот и изогнулся дугой.
Пайпер и Аннабет втиснулись за статую скованного бога (та по-прежнему пульсировала, будто внутри нее стучали молотком по металлу: стук-стук-стук).
Гигант Мимант повернулся к ним – рана на его ноге уже затягивалась – и прорычал:
– Вам меня не победить. В последней войне понадобились усилия двух богов, чтобы меня свалить. Я был рожден, чтобы убить Гефеста, и непременно сделал бы это, если бы на меня не набросился еще и Арес! Лучше бы вы и дальше стояли, парализованные страхом, тогда ваша смерть пришла бы быстрее!
Несколько дней назад, стоя на палубе «Арго-II» перед богиней Хионой, Пайпер начала говорить не думая, следуя зову сердца, не слушая доводов разума. Теперь она поступила так же. Девушка вышла из-за спины статуи и встала перед гигантом, хотя ее рациональная часть так и визжала: «БЕГИ, ИДИОТКА!» Она сказала:
– Этот храм… Спартанцы приковали Ареса не потому, что хотели удержать в городе его боевой дух.
– Ты так думаешь? – в глазах гиганта блеснуло веселье. Двумя руками он взялся за рукоять молота и оторвал его от пола.
– Это храм моих братьев, Деймоса и Фобоса. – голос Пайпер дрожал, но она не пыталась этого скрыть. – Спартанцы приходили сюда, чтобы приготовиться к битве, взглянуть в лицо своим страхам. Ареса приковали затем, чтобы напомнить: у войны есть последствия. Его мощь, духов битвы – makhai – нельзя выпускать, если ты не понимаешь, как они ужасны, если ты не испытываешь страха.
Мимант засмеялся:
– Дитя богини любви читает мне лекцию о войне. Что ты знаешь о makhai?
– Вот и посмотрим. – Пайпер помчалась прямо на гиганта, и тот дрогнул.
При виде зазубренного клинка, нацеленного прямо на него, гигант вытаращил глаза и, отшатнувшись, ударился головой о стену. По стене побежала изломанная трещина, с потолка посыпалась пыль.
– Пайпер, потолок непрочный! – предупредила Аннабет. – Если мы не уйдем…
– Даже не думай о побеге!
Пайпер подбежала к свисающей с потолка веревке и, подпрыгнув как смогла высоко, перерубила ее.
– Пайпер, ты рехнулась?
«Возможно», – подумала дочь Афродиты. И всё же она твердо знала, что это единственный способ выжить. Нужно действовать вопреки здравому смыслу, довериться своим чувствам и выбить почву из-под ног у гиганта.
– Больно же! – Мимант потирал голову. – Ты же понимаешь, что тебе меня не убить без помощи кого-то из богов, и Ареса тут нет! В следующий раз, когда я встречу этого буйного дебила, я от него мокрого места не оставлю. Мне вообще не пришлось бы с ним сражаться, если бы этот трусливый болван Дамасен выполнил свое задание…
Аннабет издала какое-то горловое рычание:
– Не смей оскорблять Дамасена!
Она бросилась на Миманта, и тот едва успел отбить ее клинок рукоятью молота. Монстр попытался схватить Аннабет, но Пайпер, прыгнув вперед, наотмашь полоснула его мечом по лицу.
– ГА-А-А-А! – Мимант пошатнулся.
На пол упали отрезанные дреды и что-то еще, какой-то большой мясистый предмет, залитый золотистым ихором.
– Мое ухо! – взвыл Мимант.
Прежде чем гигант сообразил, что к чему, Пайпер схватила Аннабет за руку, и они нырнули во второй дверной проем.
– Я разрушу эту комнату! – загремел гигант. – Мать-земля снова возродит меня, а вы будете раздавлены!
Пол задрожал. Всё вокруг заполнил треск разбиваемых камней.
– Пайпер, стой! – взмолилась Аннабет. – Как… как ты с этим справляешься? С этим ужасом, с этой злобой?
– Не пытайся ими управлять. Для того и построили этот храм. Ты должна принять страх, приспособиться к нему, оседлать его, как будто мчишься по стремнине.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, просто чувствую.
Где-то совсем рядом обрушилась стена, загромыхало так, словно выстрелили из пушки.
– Ты перерезала веревку, – продолжала Аннабет. – Теперь мы умрем здесь, внизу!
Пайпер сжала в ладонях лицо подруги и потянула ее к себе, так, что их лбы соприкоснулись. Кончиками пальцев она чувствовала учащенный пульс Аннабет.
– Страх, как и ненависть, нельзя обосновать. Это почти такие же чувства, как и любовь. Вот почему Арес и Афродита нравятся друг другу. А их сыновья, близнецы Страх и Ужас, родились от войны и любви.
– Я не… здесь нет никакого смысла.
– Верно, – согласилась Пайпер. – Перестань думать, просто почувствуй.
– Терпеть не могу это делать.
– Знаю, но чувства нельзя спланировать. Это как с Перси и вашим будущим – ты не можешь контролировать всё. Прими это. Пусть осознание этого тебя напугает. Верь, что в конце концов всё будет хорошо.
Аннабет замотала головой:
– Думаю, у меня не получится.
– Тогда думай только о том, как отомстить за Дамасена. За Боба.
Молчание.
– Теперь я пришла в себя.
– Отлично, потому что мне нужна твоя помощь. Сейчас мы вместе выбежим отсюда.
– А что потом?
– Понятия не имею.
– Боги, терпеть не могу, когда ты руководишь.
Пайпер, к своему собственному изумлению, рассмеялась. Страх и любовь действительно связаны. Сейчас девушка крепко держалась за свою любовь к подруге.
– Вперед!
Они побежали наугад и вновь оказались в святилище, причем Мимант стоял к ним спиной. Они ударили с двух сторон, подрубив ноги гиганта.
Тот завыл. С потолка опять посыпались каменные обломки.
– Хилые смертные! – Мимант пытался подняться. – Вам не придумать такого плана, который поможет вам победить!
– Хорошо, – кивнула Пайпер, – потому что плана у меня нет.
Она побежала к статуе Ареса:
– Аннабет, займи нашего друга!
– О, он уже занят!
– ГА-А-А-А-А-А!
Пайпер посмотрела в суровое бронзовое лицо бога войны. Внутри статуи по-прежнему раздавались глухие удары.
«Духи войны, – подумала дочь Афродиты. – Они внутри, ждут, когда их выпустят».
Но она не сможет их освободить – пока не докажет, что достойна это сделать.
Комната снова затряслась, по стенам побежали новые трещины. Пайпер посмотрела на каменные лица близнецов Страха и Ужаса, установленных над дверными проемами, и сказала:
– Братья мои, сыновья Афродиты… Я приношу вам жертву.
Она положила рог изобилия у ног Ареса. Волшебный рог уже так привык улавливать ее эмоции, что мог усиливать ее злость, любовь или печаль и в соответствии с ними извергать свои дары. Пайпер надеялась, что боги страха ответят на мольбу. Или, может, они не прочь добавить в свой рацион свежих овощей и фруктов.
– Я в ужасе, – призналась девушка. – Мне очень не хочется этого делать, но я признаю: это необходимо.
Она взмахнула мечом и снесла бронзовой статуе голову.
– Нет! – завопил Мимант.
Из шеи статуи забили языки огня, завертелись вокруг Пайпер, наполнив помещение огненной бурей чувств: ненавистью, жаждой крови, страхом и любовью – ведь никто не вступает в битву с безразличием, каждому что-то дорого: семья, дом, товарищи.
Пайпер вытянула руки, а вокруг нее вихрем кружились makhai.
«Мы ответим на твой зов, – раздался шепот в сознании Пайпер. – Один раз, когда ты будешь в нас нуждаться, разрушение, потеря, резня откликнутся. Мы выполним твою просьбу».
Огни исчезли вместе с рогом изобилия, а скованная статуя Ареса рассыпалась в прах.
– Глупая девчонка! – Мимант бросился на Пайпер, за ним по пятам гналась Аннабет. –