Если до того четверых Возвышенных еще можно было принять за смертных – то теперь это впечатление исчезло, рассыпалось, когда мощь дракорожденных проступила наружу. Каждый из них изменился – по-своему.
Сетод упал на одно колено, коснувшись шлемом скалы перед собой и одновременно сжав в ладони попавшийся под руку мелкий камешек. Чистая сила Земли хлынула в тело остиария, и камень вокруг него задрожал, принимая иную форму, отрываясь от скал и смыкаясь на теле лидера Охоты вторым слоем доспехов. Кожа Сетода заблестела подобно камню под солнцем, фигура изменилась – распрямившись, он оказался на фут выше прежнего, и значительно шире в плечах. Мускулы налились новой силой, и молот в руке показался совсем невесомым. Он был мастером стиля Нефритовой Горы – и сам сейчас походил на гору.
Наджа же, напротив, словно воспарила над землей. Скользнув в боевую стойку, Безупречная нанесла несколько стремительных ударов по воздуху, вплетая собственные движения в сложный узор боевого искусства – и вспыхнувшее на кончиках пальцев пламя разлилось по ее телу, расцветив кожу монахини жаркой сияющей татуировкой. Тело, казалось, приобрело легкость самого огня, засветившись подобно раскаленной стали. Наджа сделала шаг (на земле остались выжженные пламенем следы) и развернулась к сопровождавшим ее солдатам, легко взмахнув рукой; за спинами нескольких бойцов заплескались теплые глубокие тени, отброшенные пламенем. С короткой усмешкой монахиня взлетела в седло ящера, засветившееся под ней багровым сиянием.
Идико застыл на месте, прикрыв глаза и молниеносными движениями касаясь своего тела – природный зеленый узор на коже отозвался на прикосновения, мягко засветившись. Когда монах поднял веки – то в глазах замерцало изумрудное сияние Древесной силы, придававшее взгляду Ледааля сходство со взором древних драконов. Он коснулся шерсти ласки и та припала к земле, позволяя монаху забраться себе на спину; во взгляде зверя читалась исключительно решимость и безжалостный расчет хищника.
Дольше всего готовилась к предстоящему бою Кехав. Изящный, почти небрежный взмах ее руки закружил невидимый ветер вокруг ее отряда, растрепав волосы лучников; мгновением спустя иной поток, исходящий от переплетенных пальцев, обвил каждого из дракорожденных. Чародейка мимолетно улыбнулась – и пальцы ее задвигались, сплетаясь в иной знак. Анима Кехав вспыхнула сияющим ветром и осколками льда, пронизанными молниями, вспышки отбросили отблески на кирасу из синего нефрита, длинный плащ заплескался по ветру; с губ сорвалось:
– Вен ГаоФалла.
Мелкая искра, отлетевшая от стихийного ореола, мгновенно разгорелась, становясь багровой и разрастаясь; мгновением спустя перед чародейкой повис пылающий меч. Повинуясь легкому движению кисти, он скользнул за ее плечо.
Сетод удовлетворенно кивнул, оглядев коллег и солдат. Он всегда настаивал на подготовке к бою на глазах подчиненных – смертных всегда вдохновляет вид того, как их Возвышенных командиров облекает мощь Драконов. На врагов тоже производит впечатление.
– Вперед, – проронил он.
Дикая Охота обрушилась на лагерь нежити.
Судя по всему, хозяин мертвецов то ли не был знаком с военным делом, то ли полагал, что лагерь надежно скрыт от чужих глаз. Только этим Сетод мог объяснить то, что их заметили уже во время атаки, не раньше; он помнил об увиденной Нильфареном группе призраков – но те, как выяснилось, именно в это время задержались у шатра в центре долины.
В первую очередь Охотники опасались призраков; зомби были не слишком быстры, и опасны лишь в больших количествах и при умелом руководстве. Но вот призрачные солдаты, владевшие всеми накопленными при жизни умениями – иное дело.
Они и рванулись вперед, стремясь перехватить пришельцев. Сетод быстрым взглядом оценил их численность примерно в коготь; Нильфарен явно не всех увидел. Из них выделялись облаченные в доспехи и хорошо вооруженные бойцы, немного больше чешуи, остальные скорее соответствовали призрачному ополчению. Зомби – тоже где-то четыре чешуи, судя по одежде, были местными варварами…
Все это Катак Сетод оценил за пару мгновений; затем стало не до этого.
Призраки стремительно сближались с солдатами Царства; Сетод, не сбавляя скорости, вскинул кулак, зная, что бойцы за спиной мгновенно рассыплют строй.
Открывая линию стрельбы десятку лучников, остановившихся за их спинами.
Стрелы вспороли воздух, впиваясь в призрачные тела; от вонзившихся наконечников полыхнуло пламя. Дождь и Облако свое дело знали; каждую стрелу они зачаровали, временно придав ей свойства соли, вечного врага мертвецов.
Когтеход Наджи устремился вперед, оскалив клыки. Монахиня высвободила ноги из стремян, сжала рукояти коротких мечей – и через мгновение взвилась в воздух сверхъестественно высоким прыжком. Клинки дайклейвов вспыхнули белым огнем; приземлившись прямо в рядах призраков, Наджа молниеносно крутнулась, и пламя сорвалось с ее мечей широкими дугами, охватывая тела мертвецов. Над полем взвился многоголосый вопль боли: порожденное Эссенцией пламя жгло призраков не хуже, чем людей – обычное.
«Недавно умерли», – мимоходом подумалось Сетоду. Более опытные призраки вообще не стали бы принимать материальный облик, возникнув лишь за спиной атакующих.
Второй залп лучников поверг еще нескольких призраков, и в ответ взвились стрелы – защитники лагеря опомнились, принимаясь выцеливать самых опасных противников. Стоявшая перед лучниками Кехав лишь усмехнулась, когда чужие стрелы бессильно опали вокруг, наткнувшись на плотную пелену ветра.
Острые наконечники ударились в доспех Сетода, отскочили; остиарий не сбавлял темпа, уже начиная раскручивать исполинский молот и внимательно следя за шатром и зомби, что находились между ним и целью. Он знал, что сейчас за его спиной десяток солдат с зачарованными под соль мечами добивает еще держащихся призраков и прикрывает товарищей; слева полыхнула анима Наджи, связавшей боем сразу десяток врагов.
Кехав, замершая с обнаженным мечом в руке, внезапно сощурилась, стремительно шагнула в сторону; тонкий клинок рассек воздух, исторгнув слышимый только чародейке вопль. Артефактное оружие в ее руке разило существ, что не обрели материальность, так же уверенно, как и любых других… пожалуй, даже и эффективнее.
Это на себе сейчас и испытали двое призраков, пытавшихся пробраться к лучникам, продолжавшим осыпать поле боя стрелами. Тонкая рапира Кехав безжалостно пронзала их тела, разрушая призрачную плоть.
Еще трое возникли в стороне, мгновенно обретя материальность и кинувшись к лучникам. Они не успели сделать и трех шагов, когда воздух разорвали изумрудные вспышки, пронзившие одного бойца, пробившие руку и ногу второму.
Снежная ласка зацепилась когтями за одну из окружавших долину скал; уверенно державшийся на ее спине Идико натягивал лук, посылая в цель одну напоенную Эссенцией стрелу за другой.
Третий призрак избежал выстрела монаха, тот сделал короткий быстрый жест, на миг отпустив тетиву. Ветер, которым перед боем связала дракорожденных Кехав, мгновенно донес предупреждение до чародейки и та сделала короткий жест, не оборачиваясь.
Висевший рядом с ней пламенный меч прыгнул навстречу призраку, сталкиваясь с его клинком, не давая подойти к хозяйке и принуждая остановиться для боя. Секунда – и стрелы Идико пронзили и этого врага.
Сетод ворвался в ряды зомби, уже вращая молот; чудовищные удары Стовесного разбрасывали ходячих мертвецов в стороны, словно детские шарики для игры. С фланга на них обрушился ящер Наджи, а долей секунды спустя с другой стороны ударила и его хозяйка, расправившаяся со своими врагами.
Солдаты вступили в битву через несколько мгновений. Легионеры действовали быстро и умело; каждого кидавшегося на них зомби встречало длиное копье с перекладиной, пронзавшее не-мертвую плоть и заставлявшее остановиться. Пока копейщик удерживал врага – двое его товарищей подсекали его, опрокидывая на землю, еще двое рубили мертвеца тяжелыми топорами, разделяя на части. Бойцы Охоты были натренированы для таких схваток еще лучше, чем обычные солдаты легионов; с каждым мертвецом клык расправлялся за считанные мгновения, пока другая пятерка их прикрывала.
Зомби не чувствовали боли и усталости, были крепче и сильнее обычных людей, но дисциплина и выучка легионеров, как и обычно, компенсировала все недостатки. Несколько призраков ринулось с разных сторон, но бойцы Нижнего Мира мигом застыли; в звон стали и крики вплелись чеканные слова и удивительно громкое щелканье четок. Восьмерка монахов в унисон читала изгоняющие нечисть молитвы, придавив призраков силой собственной воли и веры, не давая им приблизиться к солдатам и вытесняя обратно в царство мертвых.
Схватка казалась долгой – но на деле с того момента, как Охотники вступили в бой, минула едва ли пара минут; неудивительно, что лишь к этому времени из шатра, откинув полог, появились и командиры, две фигуры, сильно отличающиеся от остальных бойцов.
Первый казался обычным человеком, невысоким светлокожим северянином среднего роста, с гладко выбритой головой и в меховой куртке. Второй же превосходил его ростом на голову и был закован в черный доспех; под шлемом мертвенным светом сиял голый череп с пылающими бледным огнем глазницами.
«Нефрек!» – пришло предупреждение от Идико; остиарий лишь кивнул на бегу. Он знал об этих призраках из самых глубин Нижнего Мира, верных слугах самых темных сил, и смертельно опасных противниках. И сейчас сражаться с нефреком и его хозяином предстояло самому Сетоду; он бы не позволил солдатам вступить в бой с такими врагами.
Лицо человека исказил страх: бегущий к шатру закованный в нефрит и камень гигант с молотом казался ожившей горой. Но нефрек уже давно утратил способность бояться, и мгновенно сорвался с места, размахиваясь огромным черным клинком, перехватив дракорожденного на полпути.
Меч и молот сшиблись, и даже нечеловеческая сила призрака не позволила ему по-настоящему парировать удар Охотника, напитавшего себя мощью Земли. Он сумел отклонить удар, но отступил назад. Сейчас Катак видел его вблизи – черный металл доспехов и меча являл искаженные лица и пальцы, переползавшие с места на место, корчившиеся от боли и застывшие в беззвучной агонии.