Казалось, сами Стихийные Драконы обрушили свой гнев на окрестности Последней Чайки, и все боги Творения и Ю-Шаня поддержали их в этом.
Струи огня ударили с неба, раскаляя воздух и воспламеняя облака; попавшие под горячий дождь мгновенно испарялись или распадались на части, когда пылающая полоса перечеркивала тело. Молнии сплетались с огнем, разряды били в захватчиков, повергая их в смертельные, ломающие позвоночник конвульсии. Железные клинки сыпались с облаков, легко прорезая броню фейри; те, кто хватались за снаряды, мигом заходились криком – изменчивая плоть растворялась, обнажая сияющие кости.
Канлар не знал и не понимал, что происходит; инстинкты заставили его застыть на месте, не двигаться и не выступать из-под защиты мэнса – его бешеные стихии не трогали. Он стоял и видел, как воздух взрывается мириадами осколков льда, пробивающих черепа и полосующих тела, как пролившаяся из ран врагов кровь вскидывается змееобразными потоками и душит тех, кто оказался рядом, круша и распарывая шеи и туловища…
Это не была магия Хаоса. Эта сила превосходила все, что он видел в исполнении Возвышенных Сёгуната, и если Релан обладал типичными для своего племени талантами – то и лунары не шли ни в какое сравнение.
Все закончилось очень быстро; фейри бежали прочь из бастиона, но шторм стихий и железа двинулся вслед за ними, безжалостно избивая войско Хаоса. Море за стенами вскипело, волны вздымались выше крыши мэнса и рушились на фейри, легко сминая тела и доспехи. Сама вода погналась за тварями Хаоса, отбрасывая их от границ мира.
Канлар бессильно сполз по стене; побелевшие пальцы все еще стискивали меч. Неощутимая в битве усталость навалилась на плечи неподъемным грузом.
Если бы они продержались подольше, если бы фейри пошли в атаку хотя бы на час позже… Но нет. Таинственная сила почти опоздала на помощь.
Дракорожденные пали. Лунар погиб.
Он, обычный смертный, выжил.
– Судьба, – одними губами прошептал Канлар, вслушиваясь в свист ветра над двором и в далекий грохот буйствующих стихий.
Он не мог бы сказать, сколько сидел без движения – час, два? Три? Время словно остановилось и возобновило бег лишь когда Канлар почувствовал, что в теле вновь накопилось немного сил.
Устало поднявшись, он оперся на стену, оглядел двор. Горько улыбнулся: вот и говори после этого о чистоте крепости… Что ж, похоже, придется вернуться к старым обязанностям, его клык нередко вычищал Последнюю Чайку. Стихийный шторм уничтожил живых и мертвых фейри, но почему-то не тронул защитников бастиона… погибших защитников.
Канлар словно наблюдал себя со стороны, когда принялся носить тела. Разум бесстрастно отмечал лица и раны.
Вот Нирен, грудь разорвана острыми когтями, сердце обнажено и еще сочится кровью. На лице застыло упрямое выражение, в пальцах зажат обломок копья – другая часть наверняка осталась в теле противника.
Вот Аморо и Дейтен, погибшие как и жили – вместе. Тела иссечены острыми осколками хрусталя, каждый из них наполнен алой жизнью, до сих пор старается сосать кровь из плоти.
Ормела нет – только оторванная рука в красной перчатке со знаком его генса; обрубок опален огнем и остро пахнет горелым мясом.
Последние оставшиеся гунзоша, смертные воины в силовых доспехах. Но сейчас пластины брони сорваны, тела вскрыты подобно раковинам моллюсков; казалось, их облили кислотой – обнаженные мышцы распадаются на глазах.
Командир Мароно – силовая броня смята и искорежена, Канлару потребовалось с полчаса, чтобы извлечь тело казея из доспеха. Плоть мертвого дракорожденного легко подавалась под пальцами: почти все кости были сломаны и крошились от малейшего нажима.
Релан – руки все еще стискивают боевой топор, но только по оружию и проступающим перьям и можно узнать. На теле лунара нет живого места от ран, кости перебиты, кровь вытекла, мышцы разорваны и выдернуты из-под свисающей клочьями кожи. Лицо – сплошная маска из обломков костей, крови и вывороченных мускулов.
И другие. Многие другие, все, кто остался в Последней Чайке – те, кто дрался, кто умер в лазарете во время битвы…
Двигаясь как автомат из богатого дома, Канлар перенес все тела, расчистил место и принялся за погребение. По одному костру на каждого: принести из мэнса огненные камни и урны, положить камень на грудь погибшего и подождать, вдыхая запах горящей плоти, пока тело не обратится в пепел. Собрать прах в урну раньше, чем ветер разметет легкий порошок. Записать имя на вделанной в бок урны табличке.
Повторить.
Еще раз.
И еще.
Урн хватило на всех; в самую последнюю он всыпал прах Релана и несколько секунд размышлял: почему ему кажется странным, что урн больше нет? Все ведь верно, все погибшие ранее и те, кто пал сегодня.
Ах, да, он ведь сам еще жив.
Перенеся урны в склеп, Канлар вернулся во двор, вытер лоб. Далекий шторм уже улегся, в Последней Чайке воцарилась тишина. Очень странное ощущение – впервые за столько дней наступило настоящее безмолвие.
Сквозь пролом на месте ворот было видно море – чистое синее море, где не осталось ни следа Вильда. Волны спокойно и мягко шумели, и впервые за две недели плеск воды не казался пугающим.
Сверху раздалось хлопанье крыльев, и Канлар вскинул голову. Киалей опустился на гребень стены, оглядывая двор с изумлением и озадаченностью.
– Ты один? – спросил он.
– Да, последний, – отозвался Канлар. – Фейри ушли?
– Бежали прочь или погибли, – заверил элементаль. – Ты хоть понимаешь, что это было? Это Имперский Мэнс, Канлар! Это Мэнс, вся его мощь! Вторжению конец!
Канлар медленно опустил веки. Попытался найти в себе радость от победы – не получилось.
Но если кто-то привел в действие Имперский Мэнс – значит, Творение не уничтожено Чумой и нашествием фейри. Значит, еще есть люди.
– Киалей, ты можешь задержаться? – попросил Канлар.
– Надолго? – элементаль чуть склонил голову.
– Часа на два, – подумав, ответил Канлар. – Я напишу отчет, и ты его доставишь.
В глазах Киалея отразилось недоумение; Канлар и не ждал, что тот поймет. С гибелью всех остальных гохэй Адаро Канлар становился старшим по званию во втором драконе. А такой пост налагал свои обязанности: осада закончилась, значит, надо было написать отчет и отправить его любому старшему офицеру Сёгуната, какого гонец отыщет.
– Ты знаешь, даже если его и получат, – заметил Киалей, когда Канлар вынес ему футляр со свитком, – вряд ли кого-то пришлют. Выжившие будут слишком заняты своими делами. Уходил бы ты отсюда, гохэй. Тебе сейчас все дороги открыты.
– Нет, – покачал головой Канлар. – Форт поручен нашему дракону. Я – единственный оставшийся. Мой долг перед Сёгунатом – беречь бастион.
– Какой долг? – элементаль раздраженно всплеснул крыльями. – Сёгунат, скорей всего, мертв!
– Может, и так, – согласился Канлар. – Но я-то жив.
Киалей не нашелся что ответить. Просто коротко кивнул, втянул футляр в сотканное из ветра тело и взвился в небо.
Канлар проводил его взглядом и повернулся к мэнсу. Тот без должных процедур продержится еще с полгода; за это время надо будет изучить все книги отрядного тауматурга и подготовиться к новой работе. Ворота еще починить. Сейчас – надо бы подмести двор.
Бастион будет вычищен и приведен в порядок. И в нем по-прежнему есть назначенная Сёгунатом охрана – пусть и всего один человек.
А значит, Последняя Чайка еще не пала.
31.08.2013 – 02.09.2013
Выводы пламени
Катак Датомори с трудом разлепил веки, чувствуя, как трещит голова. Казалось, что вчера он выпил неимоверное количество самогона ледоходов, и даже организм Возвышенного его не смог переварить.
Но на память Датомори не жаловался никогда, и через пару секунд осознал, что выпивка здесь совершенно ни при чем. Почти ни при чем – потому что в вино нечто подсыпали, нечто, рассчитанное на нечеловеческую стойкость.
Датомори выругался в голос, попытался двинуться – и сперва даже не понял, что за металлический звон раздается вокруг, и почему он не может опустить руки, и почему кожу на руках холодит не только под браслетом, но и у запястий…
А через секунду память проснулась окончательно, и Огненный выругался еще крепче. Он находился в просторной каменной камере, сидел на полу – и был прикован к стене. Стальные кандалы охватывали запястья, цепь была пропущена сквозь вбитое между камнями кольцо; длина цепи не позволяла ему встать.
Гадать о том, что случилось, не стоило. Датомори не первый год странствовал по Творению и не раз впутывался в неприятные истории… как месяц назад, когда он сорвал операцию Ассоциации Пяти Теней и стал причиной гибели почти всех ее эмиссаров в Налькаре. Он прекрасно понимал, чем может обернуться такой поступок – но что оставалось делать? Позволить нахальному братству бандитов разбойничать на землях Царства?
Похоже, подвиг ему откликнулся: Ассоциация до настырного династа добралась. И у «теней» наверняка много вопросов.
Что ж, Датомори не собирался сидеть и ждать их; надо было исчезнуть отсюда; куда направиться потом – иной вопрос, но в камере оставаться нельзя. Только вот цепи…
Перебрав в уме несколько вариантов освобождения, Датомори отверг их все. С веревкой он бы расправился быстро – надо было лишь пробудить аниму, и чистое пламя сожрало бы путы за несколько секунд. Но жечь стальные кандалы можно до второго прихода Драконов; придется искать иные способы.
Датомори попробовал покрутить запястьями в кандалах. Нет, увы, сделаны со знанием дела – даже умей он вынимать пальцы из суставов, вряд ли бы выкрутился. Он тряхнул цепью, напряг мускулы и с сожалением признал, что и в стене кольцо закреплено надежно. Может, он и сумел бы вывернуть его из стены, но для этого как раз требовалась свобода движений.
Датомори мимоходом пожалел о том, что в бою всегда полагался на скорость и точность, и отметил про себя: когда освободится, то обучится укреплять мышцы Эссенцией. Теперь оставалось одно – собственно, освободиться.