- Правда? - Катон посмотрел на него. - Я припоминаю, как некий Арминий завел полководца Вара на лесную тропу, и это не очень-то хорошо закончилось для Рима.
Макрон нахмурился.
- Ну, Арминий был исключением, очевидно же. Но мое мнение об этих людях на востоке остается верным, и я не позволю никому доказать обратное.
Учитывая то, что ему рассказала Берниша, Катон был склонен согласиться, и эта мысль испортила ему настроение.
- Ах, да неужели, - Макрон перестал постукивать своим центурионским жезлом и повернул шею. - И как раз вовремя, черт возьми.
Катон повернулся и увидел, что ворота снова распахиваются, а мгновение спустя небольшой отряд солдат, не более двадцати человек, по его оценке, вышел и расположился по обе стороны от них. Следом за ними появились те самые знатные вельможи, которые вытолкнули вперед незадачливого Аргалиса, чтобы вновь обговорить условия.
Стук копыт заставил Катона оглянуться через плечо, и он увидел Радамиста в развевающихся одеждах, скачущего галопом впереди колонны. Он резко затормозил, его лошадь подняла небольшое пыльное облако, которое застряло у Катона в горле и заставило его закашляться. Кассий зашевелился, его морда сморщилась, а в горле раздалось низкое рычание.
- Ваше Величество, - Катон старался не вдыхать пыльный воздух. - Видите, ваш народ приветствует ваше возвращение.
Радамист усмехнулся.
- Действительно! Армения снова моя.
- Да, Ваше Величество. Вы получили свое царство и трон обратно. И я полагаю, что очень скоро вы воссоединитесь со своей женой.
Губы Радамиста приподнялись в забавной улыбке.
- Да. Я снова буду с ней. Не будем медлить ни минуты, трибун. Прикажи своим людям вступать в город.
Катон кивнул.
- По вашему приказу, Ваше Величество. Но, ради безопасности, могу я попросить вас вернуться к своим телохранителям?
- Нет. Я буду маршировать во главе своей армии, как и подобает царю, возвращающемуся с триумфом. Ты можешь ехать прямо за мной, на почетном месте, как мой верный союзник и слуга.
Катон заставил себя улыбнуться.
- Я благодарю вас, Ваше Величество.
- Тогда давайте поторопимся и начнем!
Катон приказал одному из штабных писцов взять поводок собаки, затем сел на коня и кивнул Макрону. Тот набрал в легкие воздух и встал лицом к колонне преторианцев, выстроившихся по четыре в ряд, в аккуратных шеренгах, которые украсили бы любой парад в Риме.
- Вторая когорта преторианцев! Приготовиться к движению в ровном темпе... Вперед!
В тот же миг тишина была нарушена: колонна двинулась вперед, калиги с подбитыми гвоздями подошвами захрустели по каменистой земле в равномерном ритме по мере того, как каждая центурия приближалась к городу. Радамист ткнул пятками в бока своего коня, и та пошла впереди, а Катон – на полкорпуса позади и чуть справа от иберийца. Когда колонна приблизилась к воротам, Катон увидел лица, появившиеся вдоль стены по обе стороны от них. Большинство из них были гражданскими лицами и поэтому не представляли особой опасности. Он почувствовал, как его врожденная настороженность начинает ослабевать. Он должен испытывать ликование, укорял он себя. В конце концов, кампания закончилась. Она была успешной. Радамист был на пороге возвращения своего трона, и в город не попало ни одного камня или стрелы. Но Катон также знал, что те, кто спешит праздновать, часто имеют повод пожалеть об этом. Пока Радамист не будет благополучно восседать на своем троне, а Артаксата не окажется в руках римских солдат и их иберийских союзников, Катон не оставит ничего на волю случая. Он повернулся в седле, чтобы обратиться к Макрону.
- Держать строй, центурион.
- Да, господин.
Возможно, это был ненужный приказ, но Катону нужно было быть уверенным, что люди будут готовы к бою в случае какой-либо хитрости. Чем ближе они подъезжали к воротам, тем сильнее он ощущал знакомое ледяное напряжение в затылке. Когда Радамист приблизился к солдатам по обе стороны от ворот, они вытянулись по стойке смирно и уставились прямо перед собой. За ними распорядитель и горстка знати опустились на колени и склонили головы. Ибериец остановил свою лошадь прямо перед ними, так что ближайшие из них вздрогнули от топота копыт. Позади него Катон поднял руку, чтобы остановить колонну, и Макрон прокричал приказ. Затем в тишине раздался пронзительный голос распорядителя.
- Ваше Величество, мы приветствуем вас от имени народа Артаксаты и всей Армении. Царство приветствует возвращение нашего истинного и единственного правителя. Все приветствуют царя Радамиста!
- Слава царю! - завторили вельможи и стражники. - Слава царю Радамисту!
Когда эхо отразилось от городских стен, Радамист суровым взглядом оглядел стоявших перед ним людей, прежде чем ответить на приветствие.
- Да, я вернулся. Нам многое предстоит сделать, так что давайте не будем терять времени. Как твое имя и титул? - потребовал он.
- Аргалис, Ваше Величество. - Голос распорядителя дрогнул. - Я царский распорядитель.
- Ах, да. Я помню тебя. Ты раньше управлял кухней. Не так ли?
- Да, Ваше Величество.
- И после того, как я был смещен, тебя повысил Тиридат, я полагаю?
- Да, Ваше Величество. После того, как он казнил твоего распорядителя, ему нужна была замена. Он выбрал меня. У меня не было выбора, Ваше Величество, - умолял он.
- Так вы все говорите. Я скоро узнаю правду, и во дворце произойдет много перемен. Пока же ты можешь оставаться моим распорядителем.
- Я благодарю вас, Ваше Величество. Со всей моей...
- Позже, Аргалис. Я хочу немедленно вернуться в свой дворец. Ты и эти другие можете вести меня и мою армию и очистить дорогу от встречающих толп. Встаньте, все вы!
Распорядитель и остальные поднялись и поспешили обратно через ворота в город, пока Радамист вел свою лошадь под аркой, а Катон и остальные следовали за ним на почтительном расстоянии, но достаточно близко, чтобы в случае опасности выскочить вперед и защитить Радамиста. По другую сторону ворот находилась открытая площадка с фонтаном, где вода вытекала из пастей изваянных львов. С другой стороны находились караульное помещение, конюшни и лавки сборщиков налогов, готовых взимать пошлину с въезжающих в город и с товаров, привезенных купцами. Впереди простиралась довольно широкая улица, утыканная колоннами, которая тянулась в самое сердце города. В конце улица поднималась к акрополю, на котором был построен дворец и откуда правители Армении могли обозревать столицу и суетившуюся толпу, живущую в ее пределах. Но, оглянувшись вокруг, Катон не увидел никаких признаков приветствующей толпы. Немногочисленные гражданские лица на стенах по обе стороны от сторожки молча смотрели на Радамиста. На улицах было несколько человек, но как только они увидели своего царя и его солдат, они тут же скрылись, затворились за дверями и исчезли в боковых переулках, не желая привлекать его внимание.
Макрон, шедший рядом с Катоном, не мог не почувствовать некоторую тревогу из-за задумчивой тишины вокруг них, поэтому он негромко произнес.
- Подозрительный человек вполне может подумать, что нас заманивают в ловушку.
- Мне это тоже приходило в голову, - сказал Катон, затем он жестом указал на распорядителя и вельмож, идущих на небольшом расстоянии впереди Радамиста. - Пока они все еще с нами, я думаю, мы в безопасности. Эти люди не кажутся мне теми, кто добровольно подвергнет себя опасности.
Он уставился на фигуру иберийского царевича, который вот-вот должен был вновь стать царем. Радамист неподвижно сидел в седле и смотрел прямо перед собой. Волнение и веселость, которые он проявил, когда открылись ворота, быстро угасли.
- Я думаю, они могут быть в большей опасности, чем думают.
- Что ты имеешь в виду?
- Это не то триумфальное возвращение домой, которого ожидал наш друг.
- У меня сложилось впечатление, что он хотел, чтобы его ненавидели и боялись.
Катон пожал плечами.
- Полагаю, так поступают все деспоты, пока им не нужно, чтобы их любили, а потом уже слишком поздно. Попомни мои слова, он воспримет это как оскорбление, а значит, кто-то за это заплатит. - Он посмотрел на своего друга с язвительной улыбкой. - Это одно и то же, как здесь, так во всем остальном мире. Мы видели это достаточно часто в Риме. Когда сильные мира сего чувствуют обиду и разочарование, они выплескивают свою ярость, и тогда остальным приходится искать безопасный уголок, где можно укрыться, пока все не уляжется. Что-то подсказывает мне, что назревает буря.
Пестрая процессия без происшествий достигла подножия пандуса, ведущего ко дворцу. Впереди дорога поднималась на небольшое расстояние, затем поворачивала в одну сторону и начинала двухступенчатый зигзаг, прежде чем достигала дворцовых ворот на вершине акрополя. Вблизи Катон мог видеть, что он был не более чем в два раза ниже Капитолийского холма в Риме, но все равно представлял собой легко обороняемый опорный пункт, возвышавшийся над городом. Горстка стражников опустила копья, когда старый-новый царь проехал через арку под надвратной башней. Возможно, это те же самые стражники, которые за несколько часов до этого стояли во всеоружии, когда предыдущий обладатель трона бежал, размышлял Катон. Также вероятно, что многие, если не большинство, слуг во дворце были теми, кто служил Радамисту до его изгнания. В таком случае их реакция на его возвращение многое расскажет о характере царя и его правления.
Низкая стена проходила по линии скалы, на которой был построен дворец, а земля внутри была выровнена, чтобы обеспечить достаточно места для жилья, садов и кладовых. Несмотря на роскошь зданий и обстановки, Катон был удивлен, что здесь так мало слуг. Те, что были, упали на колени и склонили лица к земле, как только увидели Радамиста, и не шелохнулись, пока он не прошел мимо и не прошел еще на метров пятнадцать или около того. Распорядитель остановился перед портиком с колоннами, и вельможи отступили в сторону и склонили головы, когда их царь легко соскочил с седла и прошел ко входу в величественный зал. Распорядитель и остальные поспешили за ним.