— Мне надо на работу, — сказала она. — Я вернусь через час.
Некоторое время она размышляла, стоит ли напоминать мужу о том, что он должен делать. Но потом решила оставить эту тему: все равно Роберт не послушает, а она расстроится и будет ругаться, когда вернется и увидит, что он так и не сдвинулся с места.
На прощание Анна-Мария поцеловала мужа. Лучше расстаться друзьями.
Через десять минут она была на работе. В ее почтовом ящике лежал факс из лаборатории. Криминалисты обнаружили на рисунке массу отпечатков пальцев, в том числе и Мильдред Нильссон. Инспектору Мелла предстояло нанести много визитов, работы на несколько дней.
Первым делом она позвонила в справочную и спросила номер телефона книжного магазина, специализирующегося на фантастике и фэнтези и расположенного в районе Старого города в Стокгольме. Дежурный мигом отыскал такой. Анна-Мария объяснила женщине, взявшей трубку в магазине, свое дело и описала символ.
— К сожалению, ответить вам прямо сейчас я не могу, — сказала женщина. — Но если вы пришлете мне рисунок по факсу, я спрошу кое у кого из своих постоянных покупателей.
Анна-Мария пообещала выслать факс и поблагодарила за готовность помочь.
Не успела она повесить трубку, как снова раздался звонок. Это был Свен-Эрик Стольнакке.
— Пропал Стефан Викстрём, — сообщил он.
~~~
Кристин Викстрём стояла на кухне дома священника в Юккас-ярви и заливалась слезами.
— Вот его паспорт, — всхлипывала она. — Как вам только в голову могло прийти такое? Он не мог оставить семью… Я говорю вам, что-то случилось.
Кристин Викстрём бросила паспорт на пол.
— Я все понимаю, — оправдывался Стольнакке, — но нам надо соблюсти все формальности. Вы можете сесть?
Однако она не слышала его. Словно не понимая, что делает, Кристин Викстрём бродила по кухне, натыкаясь на разные предметы и больно ушибаясь. На диване сидели два мальчика, пяти и десяти лет, и сооружали что-то на зеленой платформе из деталей конструктора «Лего». Казалось, они не замечали ни отчаяния матери, ни присутствия в доме посторонних людей. «Дети, — подумала Анна-Мария. — Их души могут вместить все».
Вмиг собственные семейные проблемы показались ей ничтожными.
Что с того, если она убирается в доме чаще, чем Роберт?
— Что теперь будет? — испуганно лепетала Кристин. — Что с нами теперь будет?
— Вы уверены, что он не ночевал дома? — спросил Стольнакке.
— Он не ложился в постель. По пятницам я стелю чистое белье…
— А может, он поздно вернулся и заснул на диване?
— Но ведь он женат! — воскликнула Кристин. — Почему он должен спать на диване?
Свен-Эрик отправился в Юккас-ярви, чтобы расспросить священника о путешествии в Америку, которое тот предпринял с семьей на деньги фонда. Дверь ему открыла изумленная жена Викстрёма. «Я только что собиралась звонить в полицию», — пролепетала она.
Первое, что он сделал, — взял ключи от церкви и направился туда. Однако на этот раз повешенного священника в храме не оказалось. У Свена-Эрика отлегло от сердца, он даже присел на скамейку от волнения. Потом позвонил в участок и велел коллегам проверить другие церкви, после чего сообщил о случившемся Анне-Марии.
— Нам нужны номера банковских счетов вашего мужа, — обратился он к Кристин. — У вас они есть?
— Но зачем они вам? — раздраженно говорила она сквозь слезы. — Вы что, не понимаете? Сейчас вы должны искать его, где только можно… Ведь что-то случилось, так? Ведь он уже никогда… Может, он лежит где-нибудь…
Она замолчала, взглянула на сыновей, а потом стремительно направилась к двери. Свен-Эрик последовал за ней. Анна-Мария воспользовалась случаем осмотреть комнату.
Она быстро изучила содержимое всех ящиков. Нет бумажника. Анна-Мария не обнаружила его и в кармане куртки, которая висела в прихожей. Инспектор поднялась на второй этаж. Так и есть: одна половина двуспальной кровати как будто пустовала ночью.
Из окна спальни просматривалось место на берегу реки, где стояла лодка Мильдред Нильссон, — место ее убийства.
«Должно быть, той ночью было светло как днем, — подумала Анна-Мария. — Ведь все произошло накануне праздника летнего солнцестояния».
На ночном столике Стефана Викстрёма не оказалось его наручных часов.
«Часы и бумажник он взял с собой», — догадалась Анна-Мария.
Она спустилась на первый этаж и вошла в комнату, которая, судя по всему, была рабочим кабинетом Стефана Викстрёма. Инспектор попробовала выдвинуть ящики письменного стола, однако они оказались заперты. Обнаружив ключи на одной из книжных полок, Анна-Мария повторила попытку. В ящиках она нашла не так много: несколько писем, проглядев которые не обнаружила ничего достойного внимания.
Анна-Мария выглянула в окно. Свен-Эрик и Кристин разговаривали во дворе. Отлично!
Иногда пропавшие без вести объявлялись сами, поэтому обычно полиция выжидала несколько дней, прежде чем начать поиски. Однако здесь случай был особый. «Серийный убийца? — спрашивала себя инспектор Мелла. — Если Стефана Викстрёма найдут мертвым, в его смерти обвинят нас и нашу нерасторопность».
На улице Свен-Эрик и Кристин присели на садовую скамейку. Инспектор хотел выжать из фру Викстрём как можно больше информации. Кому она будет звонить, если понадобится присмотреть за детьми? Стольнакке интересовали имена родственников и друзей Стефана Викстрёма, которые могут знать больше, чем его супруга. Нет ли у них еще одного летнего домика? Есть ли другие машины, кроме той, что стоит во дворе?
— Да, — всхлипывала Кристин. — Его машины здесь нет.
Томми Рантакюрё позвонил, чтобы сообщить результаты проверки церквей. Мертвого священника нигде нет.
Огромный кот пересекал усыпанный гравием двор, направляясь к дому. Заметив незнакомого человека, он не проявил к нему ни малейшего интереса и не изменил курса. Кот шел, слегка пригнувшись к земле и опустив хвост. Густая темно-серая шерсть напоминала пух. Свен-Эрик подозрительно посмотрел на него: плоская морда, желтые глаза. Если б такой черт встретился Манне, у того не осталось бы никаких шансов.
Инспектор представил своего кота где-нибудь в канаве или в подвале, сильно израненного и ослабевшего, ставшего легкой добычей для лисы или охотничьей собаки. Всего-то дел — сломать позвоночник.
Рука Анны-Марии легла на плечо Стольнакке. Они удалялись от дома Кристин Викстрём. Хозяйка смотрела им вслед, закрыв рот правой рукой и прикусив указательный палец.
— Что скажешь? — спросила Анна-Мария.
— Мы наводим справки, — ответил Свен-Эрик, обернувшись на Кристин Викстрём, — но у меня плохие предчувствия. Пока нигде и ничего. Мы еще проверим его счета и разговоры по мобильному телефону. И надо поговорить с его коллегами, друзьями и родственниками.
Анна-Мария кивнула.
— И все срочно.
— Да, и потом, что скажет прокурор? Когда информация просочится в прессу и… — Свен-Эрик беспомощно развел руками.
— Надо спросить Кристин о тех ее письмах к Мильдред.
— Не сейчас, — твердо возразил Свен-Эрик. — Подождем, пока объявится кто-нибудь, кто поможет ей с детьми.
~~~
Мике Кивиниеми оглядел из-за барной стойки свои грязные шумные владения, пропахшие раскаленным маслом, сигаретным дымом, пивом, потом и лосьоном после бритья, и поставил пивную банку на движущуюся ленту конвейера где-то между бокалом из-под красного или белого вина и стаканом из-под виски. Мимми мелькала, словно белка в колесе, между столиками и уединившимися в углах влюбленными парами, махала тряпкой и принимала заказы. До Мике доносились ее слова: «Цыпленок и лазанья — вот все, что осталось».
В углу стоял телевизор, за спиной Мике гремел музыкальный центр. Ребекка Мартинссон трудилась на кухне: ставила и вынимала тарелки из микроволновки, забирала грязные стаканы с движущейся ленты и выносила чистые. Это было как в хорошем фильме; тоскливым мыслям не оставалось места в этой жизни. Мике не думал ни о счетах, ни о налогах, ни о завтрашнем утре, когда он проснется усталым, с ноющей болью в костях, и будет слушать, как в мусорных баках роются крысы.
Мике хотелось, чтобы Мимми хоть немного приревновала его к Ребекке Мартинссон. Однако девушка, похоже, не видела ничего плохого в том, что он предложил их гостье работу. Мике чуть было не заметил Мимми, что с появлением в кафе Ребекки у местных парней появился новый объект внимания, хорошо, что сдержался. Мимми, конечно же, ничего не сказала бы, однако Мике не покидало чувство, что девушка запоминает все его просчеты и нанесенные ей обиды или, скорее, собирает их, будто в шкатулку. И в один прекрасный день шкатулка переполнится, а Мимми упакует вещи и уйдет. Без предупреждения. В таких случаях предупреждают только молоденькие девочки.
Ну а пока в его владениях жизнь била ключом.
«Вот работа, которая мне по силам, — думала Ребекка, отправляя тарелки в посудомоечную машину. — Здесь не требуется ни внимания, ни умственных усилий. Бегай, носи, вытирай. Главное — скорость».
Сама того не осознавая, Ребекка улыбалась во весь рот, вынося Мике поднос с чистыми бокалами.
— Все хорошо? — спрашивал он, улыбаясь в ответ.
Ребекка почувствовала, как в кармане передника вибрирует телефон, и хотела отключить его. На дисплее высветился номер адвокатского бюро, однако Ребекка знала, что это не Мария Тоб. Мария не работает по вечерам в субботу, в это время она сидит где-нибудь в баре с приятелями.
Монс. У Ребекки екнуло сердце.
— Алло! — закричала она в трубку, зажимая ладонью другое ухо.
— Это Монс.
— Подожди, здесь очень шумно!
Ребекка прикрыла мобильник, прошептала Мике: «Я на пять минут» — и устремилась за дверь.
От прохладного воздуха кожа на ее руках вмиг стала гусиной. Ребекка поднесла телефон к уху и тут же поняла, что у ее собеседника те же проблемы. Монс находился в баре. Это успокоило ее.
— Теперь я могу говорить, — сказала Ребекка.